Участковая для нечисти
Шрифт:
На столе стояла тарелка, накрытая полотенцем. Посуда, чисто вымытая, давно уже высохла на полке. Окна были закрыты, а травы, которые у хозяина дома никак не доходили руки перебрать и разложить по мешочкам - исчезли.
Но главным было совсем не это, главным было то, что за столом спала девушка. Короткие волосы спустились вдоль лица, закрывая его. Положив голову на скрещенные руки, в кухне Мельника безмятежно спала Лида.
Кинув взгляд на часы, мужчина осознал, что переносить ее в кровать поздно, скорее уже будить надо. Вот как ее будить? Голосом или руку протянуть? Где взять терпение, где взять мужество, чтобы себя понять, и ее любое решение принять. Надо ли ей жизнь калечить. Она ведь любит, другого любит.
Из-под ворота расстегнутой рубашки выскользнул защитный медальон.
И взгляд Мельника прикипел к нему. Не собирался он его делать.
С самого начала! Ни делать, ни отдавать…
Не собирался, но делал.
С самого первого дня, как ее увидел и узнал.
Сложно не узнать было, когда она хоть и изменилась, а все такой же осталась. Разве что выросла. Она и в детстве волосы длинные не любила, и глаза также смотрели, задорно и вместе с тем мягко. И кожа ее стала лишь едва-едва загорелой. Да и на отца она была похожа, а с Степаном Викторовичем за двести лет Мельник не раз встречался.
Он даже не отдавал себе отчет, что не сможет надеть этот медальон, не сможет объяснить его существование. Просто пошел на границу, чтобы набрать самые сильные травы и взять крови у местного хозяина пограничного леса. И сделал медальон, который мог уберечь ото всего на свете, а не только от попыток некроманта свои руки дотянуть. Был бы этот медальон на шее Лиды с самого начала и ни заклятие того русала-юнца до нее бы не дотянулось, ни некромант до нее не достал и на границу не вытолкнул бы. А так, нет худа без добра, наверное.
Только… не след девушке на кухне холостяка спать так безмятежно. У нее жених есть, домой вернулся. Вот разберутся с некромантом…
«Уеду», - Михаил протянул руку, погладил девушку по плечу.
– «Вот как только разберемся с этим некромантом, сразу же и уеду».
– Миша?
– ресницы дрогнули, и Лида распахнула глаза. Чуть дернулась, оглядываясь по сторонам, потом головой покачала.
– Я так в кухне и уснула?! Давно ты пришел?
– Минут пять назад от силы, - отозвался мужчина, отходя в сторону и ставя все-таки чайник.
– Время позднее, барышня, тебе уже и в кровать идти смысла нет.
– Нет, - согласилась Лида, глянув на часы.
– Мне еще до заводи сегодня до работы надо. Рим домой возвращается.
– Домой?
– У него еще и занятия начинаются. Я так поняла, что он их и прогуливать начал?
– Нет, барышня, - Мельник открыл холодильник, чтобы занять руки, а сам в итоге удивленно посмотрел на ряды появившихся продуктов, которых еще вчера тут не было. Вытащил сгущенку, повертел в руках и поставил обратно, только разве что головой покачал.
– Пирожки будешь?
– спросила девушка, не видя его.
– А с чем?
– С вареньем, малиновым, одни. А вторые с яйцом и зеленью.
– Тогда буду, барышня, - согласился мужчина, поворачиваясь.
– Только когда ты их сделать успела?
– Вчера после работы пришла и сделала. Тесто пока подходило, я начинку сделала. Думала, ты рано придешь, а ты…
– По делам пришлось съездить.
– По личным?
– Да вернее будет по твоим, барышня. Сядь.
Лида, старательно глядя куда угодно, только не на Михаила, села за стол, потом тряхнула головой.
– Пойду я сначала умоюсь, - просительно взглянула она на мужчину.
– Заодно и чайник пока нагреется.
– Ну, беги, - кивнул Мельник.
Девушка буквально вылетела из кухни, оставив его одного.
Впрочем, далеко не отбежала. Закрыв за собой дверь, Лида прижалась к стене и прижала к горящим щекам руки. Что! Что она делает?! Что с ней происходит? Этот мужчина, даже не человек, совсем сбил ее с толку. И теперь внутри настоящий ураган. Ей одновременно хочется быть и дальше от него, и ближе! Столько всего спросить хочется, узнать, рассказать. А он как чужой ведет себя! Может, они чужие и есть?
Разорвана была ли та помолвка? Вот как спросить об этом?
Как можно сказать: «Ты знаешь, моя память очень странно себя ведет, и в последнее время я начала понемногу что-то вспомнить. Вот вспомнила тебя и то, что я была твоей невестой!»
Особенно хорошо, если такое за столом прозвучит. Так и подавиться можно. Насмерть.
Если бы это помогло, Лида бы даже извинилась с удовольствием. Но за что извиняться?!
За то, что запуталась в собственной душе? За такое извинения не просят. За то, что не знает, чего ей от Мельника надо? Так ее проблемы же! Да и к тому же, не будет счастья той, что Мельника полюбит! Но и не любит она его, она Лешку любит… Только не того, что вернулся. Лида любила того, который ушел. А вернулся чужой, тот которого она совсем не знала, который изменился.
Какой этот новый Лешка? Из его глаз исчезла жизнерадостность, появилась сталь. Там, где была мягкость, остались только колючки. Не изменилось только то, как он ее называл. Скворцова.
Всегда одно и то же.
А у Мельника обращение звучит ласково «барышня», какая она ему барышня? Она даже себе не барышня, так, малолетка, даже хуже! Хуже!
Прикусив губу, до крови, от души, Лида оттолкнулась от стены и решительно пошла в ванную. Надо было и умыться, и расчесаться, и переодеться тоже. Умудрилась же, заснуть за столом, да такого со студенческих времен не было!
Потом кофе… вместо завтрака, кофе на обед, кофе на ужин, а к ночному патрулированию этот кофе у нее из ушей польется. Хотя нет, с пятницы на субботу дежурить ей самой не обязательно. По деревне народная дружина будет гулять, укомплектованная спецами из отдела Сашки. Еще четверо ребят прибыло. Около территории, не рядом с домами, а по широкому кругу, будут патрулировать ребята из спецназа.
Одна маленькая участковая погоды не сделает. Ее главная задача - объехать сегодня всю территорию, после обеда проверить все ли готово к приему гостей, убедиться, что проблем не будет и поговорить, наконец, с Саней.