Участковый – Васька Генерал
Шрифт:
– Да, интересная наводка! – участковый пошевелил большим пальцем ноги и задумчиво произнес. – Крови не было, кровь появилась. Сразу могу сказать вам, там была не томатная паста. – авторитетно заявил он, – Может быть, голову попугаю оторвала Полина? Константин, посмотрите срочно, пустая железная клетка в доме есть? – громко попросил участковый.
Хозяйка дома с Зоей и приглашенный охранник вошли тихо. Они услышали вторую часть фразы.
– Зачем вам товарищ Генерал железная клетка понадобилась? – спросила Полина, решив перед допросом охранника резко повысить статус участкового.
– Зачем? – расплывшись в придурковатой улыбке спросил польщенный участковый.
Приглашенный охранник Федя воспринимал окружающую действительность слишком буквально. Услышав, что Генералу срочно понадобилась железная клетка, он мысленно стал ее примерять на себя. На фантазии начальства в своей жизни он успел насмотреться. Его опасения похоже начали оправдываться. Этот скороспелый генерал, мало того, что сидел посреди залы, но еще и единственный из всех ботинки снял. Чувствует себя как дома, подумал Федя. Чихать он на остальных хотел. У него единственного ноги отдыхают. И китель собака снял. Так тебе и надо, что разжаловали тебя в старшие лейтенанты, со злорадством, подумал Федя. Что ж такого, ты милый натворил, что на столько ступеней полетел?
А в это время старший лейтенант лихорадочно искал ответ на вопрос, зачем ему понадобилась железная клетка? Сам ведь сподобился о ней спросить. Не найдя ничего другого, он пошел по Фединому пути и начал мысленно примерять железную клетку на голову охранника. Железную маску он спутал с железной клеткой. Слышал он краем уха про узника в железной маске. А железная маска у него ассоциировалась с рыцарским шлемом одеваемым на голову, только грубее сделанным. Ящик на голове, одним словом.
Участковый, как инквизитор творчески подошел к делу.
– Да, вот, хочу этого молодца, на дефекторе лжи проверить. – сказал он. – Полиграф, он называется. Железный ящик с проводами. Ящик одевается на голову подозреваемого, или его туда всего запихивают, а потом провода подсоединяют к розетке. Ни один подозреваемый не выдерживает пытки, болиграфом. Никакая дыба рядом с ним не стояла. Поэтому у него и название такое, состоящее из двух слов, боль и граф, болиграф.
– Полиграф! – неуверенно поправил участкового охранник.
– Нет, дорогой. Полиграф, это потом, когда у тебя голос сядет от боли. Будешь орать благим матом, уберите этот болиграф, а у тебя будет получаться сипло-сипло, чуть слышно – «полиграф».
Феде одновременно хотелось и осадить, унизить этого расстригу-лейтенанта, и в то же время он боялся вступать в конфликт с законной, местной властью. Какая никакая, а власть. Против ветра не будешь… Нет, не герой он, Федя. Себе дороже. И тут охранник допустил непростительную ошибку. Желая доказать всем, что он не последний человек в этом доме, в этой гостиной, и с хозяйкой на короткой ноге, Федя громко объявил:
– Полина, я себе чаю сделаю! – и полез в горку с посудой.
А из бара достал бутылку рома.
– Я с ромом люблю! – объявил он остальным.
Что ж, в любое другое время подобная фамильрно-беспардонная форма поведения, сошла бы всего лишь за недостаток воспитания, но не сегодня. Каждый из присутствующих в гостиной сделал моментальный вывод, что Федя, не первый раз здесь в гостях. Ох, как многозначительно посмотрели друг на друга Эдит и Костя Мясоедов. Их давешнее подозрение насчет сговора между Полиной и этим охранником Федей, подтверждалось. Не эти ли голубки помогли Роману сгинуть в неведомой дали?
Костя шепнул участковому:
– Этот сучок чувствует себя в этом доме как хозяин.
Старший лейтенант удовлетворенно потер руки и громко объявил:
– С вашего позволения дамы и господа, мы с Федей уединимся на некоторое время в отдельную комнату, для уяснения некоторых конфиденциальных любезностей и скабрезностей. Пошли, орел, поговорим!
– Я, Курочкин!
– Пошли Курочкин, расскажешь, что ты клевал!
Как приговоренный к смертной казни Федя пошел вперед. Когда они остались одни, участковый жестко заявил:
– Ну, колись Федя, пока не поздно.
Охранник взял себя в руки.
– Послушай старлей, Генерал ты там был до этого или кто, мне наплевать, но кроме того что я сказал операм, мне добавить нечего. Если я клевал что по жизни, то только жемчужные зерна.
Участковый тогда провел запрещенный прием. Он ударил под дых, в самое болезненное место у запуганного жизнью человека. Как говорят блатные, он взял Федю на понт.
– Вот из-за такого же как ты, я хожу теперь в участковых…Запираться, видишь ли голубок вздумал… И откуда только хлипкий такой на мою голову попался… Пусть я, Генерал, стал всего лишь старшим лейтенантом, но жизнь еще не закончилась, впереди свет в туннеле… Говори, что у тебя с хозяйкой?.. Ну…у!
Нешуточная угроза звучала в голосе участкового. Федя мысленно оценил весовые категории обоих, свои и сидящего перед ним не непонятного генерала, и сдался без боя. Если сейчас он скажет, что у него с хозяйкой ничего не было, только легкий флирт, то поставит себя в проигрышное положение, к нему могут применить более жесткий вариант. А что, у этого дурака на уме, одному богу известно, и то только в понедельник. Заломает медведь. И тут он повторил про себя вопрос: говори, что у тебя с хозяйкой? Он сразу уловил разницу, между, «что у тебя было с хозяйкой», и «что у тебя с хозяйкой». В одном случае, вопрос про флирт-амур, в другом про интерес.
Федя моментально вспотел. Ему не хватало только втрясть в разборки этих «новых русских». Они сволочи миллионы наворовали, вон в каких квартирах живут, на каких машинах ездят, а он должен за них отдуваться. Не подели собаки что-то. Ишь, налетело воронье. Да на иномарках каких прискакали, одна круче другой. Последняя баба на Бентли. Сколько же он должен стоить?
Даже если замочили, или украли ее гребаного супруга, он тут не при чем. Федя теперь до конца осознал допущенную им ошибку. Какой же он идиот, зачем засветил сам себя, полез в этот вонючий бар. Чай он с ромом пьет? Да, когда ты скотина его с ромом пил? Читал в какой-то книжке, да, но чтобы пить! Отдувайся теперь, дурак. В крайнем случае, мелькнула шальная мысль, чтобы к нему не подсоединяли провода, он готов взять на себя любовные утехи, и не более того.