Участковый – Васька Генерал
Шрифт:
Участковый перевел дыхание. В зале стояла мертвая тишина.
– Чем охота на медведя опасна? Бедой! Не знаешь, каким боком она тебе выйдет. Медведь – зверь хитрый, сильный, злой, так просто его не возьмешь. Мысли несутся у меня вскачь. Знаю, не убежит Шпак, догонит его вот-вот медведь, господи, чем тогда дело закончится? Посадят меня ни за что! Это мне силы и придало. А мои беглецы отбежали уже метров на пятьдесят.
Впереди, прямо на их пути стояла высохшая березка, сучья да ствол. Кто-то года два назад начал ее рубить и бросил. Засохла она. Мы еще когда сюда шли, я ее помнил, как ориентир. На нее я, и проложил тропку. И вот уже почти у самой сосны медведь нагнал Шпака. А мне до них бежать да бежать, и Караю еще метров тридцать. Только я смотрю, мой Шпак, в валенках, подшитых на кожу, прыг с тропы в сторону и как обезьяна за пять секунд вскарабкался на вершину этой березки. Мишка тоже налетел на дерево, и даванул ее всей своей массой. Бедный Шпак как флаг американский на Луне заколыхался, но держится, ствол из рук не выпускает. Медведь еще поднажал, деревцо хрустнуло у основания и начало заваливаться. Метрах в десяти от комлевой части ствола приземлился Шпак.
Ну, и прыть у него была. Как заяц порскнул в сторону. А медведь за ним. Мишке сподручнее бежать по глубокому снегу. Он его почти нагнал, когда ему в зад вцепился Карай. Тогда медведь развернулся, а тут и я подбежал. Шпак рванул в чащобу, только мы его и видели, а мне пришлось брать медведя на рогатину. Страшно, честное слово, с обиженным зверем бодаться. Как раньше наши предки один на один выходили на него? Хорошо хоть, Карай помог мне, отвлек его в сторону. Тут я ему сбоку под лопатку и всадил рогатину, да так что она переломилась пополам. Тридцать сантиметров лезвия вошло в тушу, а медведю хоть бы что. Собака на нем висит, из него кровина, как из свиньи хлышет, а он прет на меня с обломком древка в боку.
Вовремя, генералы подбежали и добили медведя. А то пришлось бы мне его на нож принимать. Фу, смотрим, затих, окровавленную морду в снег уткнул, глаза мутной пленкой покрылись. Представляете, ведь могло и по иному повернуться. Не медведя, а Шпака везли бы из лесу на санках. Слава богу, пот стираем с лица. Стоим, прикуриваем, а у самих руки трясутся. Тут и Шпак появился из-за деревьев. И как начали все смеяться. Вдруг стали такие герои. Каждый рассказывает, что он делал, как бежал, как стрелял. Шпака по плечу хлопают, поздравляют, с новым рождением. В общем незабываемая у мужиков охота получилась.
Лиза внимательно вгляделась в участкового. Потом сказала:
– Я видела эту фотографию, где Ван Ваныч с вашим убитым медведем сфотографировался. Только там егерь худой был, а вы вон какой… И еще он рассказывал, все наоборот. Что он с рогатиной вас спасал.
Участковый невозмутимо пожал плечами.
– Пять лет назад, я весил семьдесят килограмм, а сейчас сто двадцать. Разница есть?
– Есть! – согласилась Лиза. Участковый продолжил:
– А то, что Шпак рассказывает, все наоборот, так и я на его месте то же самое делал бы. Только вы обратите внимание на его порты, на фотографии. Куртка камуфляжная, а порты не в тон, порты мои. Он один портами выделяется на фотографии от своих друзей.
– Что вы хотите этим сказать? – сердито спросила Лиза. Участковый засмеялся.
– Кому ни покажешь фотографию, все думают одно и то же. Ничего такого не случилось, о чем вы подумали. Просто когда он лез на сосенку, медведь успел лапой достать только до брюк, вот он их когтями и располосовал. А теперь, – участковый поднял глаза на Мясоедова, – вы надеюсь понимаете, какие у меня связи в Москве и на какой верх я выхожу. Мужики-то двигаются вперед, еще по звездочке заработали. Сказали мне, звони, в любой момент. Из деревни вытащили, в милицию определили, вот в участковые перевели. Учусь ведь я, в юридическом. Правда, на платном. С жильем обещали помочь. По вашему делу, просил их ускорить экспертизу. Сказали, самое позднее утром, будут результаты и по пальчикам и по крови. Так, что я как участковый на месте. Меня на плохой участок не поставят. А вы не цените…
Участковый передразнил Костю Мясоедова:
– Би…и…лет… где ты его взял?… Да меня сам начальник нашего управления боится, если на то пошло. Я если захочу у любого погоны посрываю.
– Ну и чем дело закончилось? – спросила любопытная Лиза.
– Чем? – усмехнулся участковый, – Тем, чем и заканчиваются обычно такие истории. Впервой что ли? Шкуру убитого медведя генералы не поделили. Сначала все хорошо шло. Вызвали обоих сержантов, ноги ставили на тушу, фотографировались и группой и отдельно. Затем погрузили медведя на салазки, они у меня большие, я дрова на них из леса возил, и потащили Топтыгина до машин. От сержантов пар валил, когда они вышли на дорогу. А там ко мне домой.
Заместитель Ворона у ворот встречает, лицо маслянистое, суетится мужик, всем угодить хочет, докладает мне, что баранина отварная есть и плов и банька поспела. Я думаю, пока нас не было, взвод милиции у меня во дворе трудился. Снег со всего двора за ограду повыбрасывали. В общем, сели за стол. Подняли сразу стаканы, как полагается за удачу, выпили по первой. Хорошо пошла. Сразу налили по второй. Тост тут Шпак захотел произнести. Долго говорил он, начал с друзей, какие они закадычные, потом и меня вспомнил, и мою собаку Карая, а в конце сказал, что пес наверно шкуру зверю немного попортил, когда сзади его за ляжки хватал, а он ее хотел на стену повесить.
Лица у остальных вытянулись. Почему именно на твою стену, а у нас, что стены кривые? Сколько я егерем работал, ни разу еще не было, чтобы охотники были довольны дележом. Даже уток постреляют, поделят поровну, достанется всем ровно по пять штук, казалось бы чему тут завидовать? Нет, все равно недовольны, смотрят у кого тушки упитаннее.
А тут шкуру убитого медведя делить. Шпак хитрый. Первый заявку сделал. А вы говорит, мою долю мяса берите, а шкуру мне. Дураков, среди друзей генералов нашел. Ворон, наш начальник милиции смотрит, что это дело ничем хорошим не закончится, и быстро самоустранился.
– Вы, господа генералы, делите шкуру между собой, я пас. Она мне не нужна. У меня аллергия на шерсть.
А его заместитель в это время вокруг стола, как трактирный слуга только успевает крутиться. Вдруг он подает голос с тонким намеком.
– Правильно, пусть только генералы делят. А нам еще товарищ полковник расти и расти до них.
Смотрю, трое генералов зырк глазами по сторонам. Быстро прикинули, где шансов больше, что лучше делить на троих, чем на пятерых, включая меня и Ворона. Согласны? Нас с Вороном спрашивают, что если мы, только генералы между собой шкуру медведя поделим? Ворон сразу говорит, да, а я им тоже подтверждаю:
– Да, говорю, давайте между нами генералами поделим, шкура это одно, а мясо, его прежде чем есть, надо бы еще в лаболаторию сдать на анализ. А я еще с детства не могу это чертово слово «лаболатория» правильно произнести, у меня вместо «ра» всегда «ла» выскакивает. На четверых, говорю, генералов поделим. На меня и на вас троих. Честное слово, они, по-моему, обиделись на меня, что я себя с ними сравнил. Да, говорят, ты знатный охотник, но нельзя же себе самому присваивать звание генерала. Надо поскромнее быть. А я им отвечаю, я его не сам себе присваивал. И куда уж скромнее меня можно быть. За все время, что вы здесь я ни разу им, званием не козырнул, хотя генералом был намного раньше вас. Я, говорю, был им еще в Советское время.