Учат в школе

Петрова Елена Владимировна

Каждый вечер, как только начинался учебный год, они приходили на эти обветшалые скамейки. Других поблизости не было – все поломали. А эти чудом сохранились. Почти все ребята из класса жили неподалеку от школы, поэтому тусовалось здесь, как правило, большинство из них.

– Муся, скучно, давай замутим что-нибудь. Придумай, а?

– Костик, иди выпей, если скучно. Я ж не клоун, чтоб тебя веселить.

– Не, а чо делать-то? Выпить нечего, денег нет. А у тебя?

– Иди, вон у малолеток насшибай, они дадут.

– А потом мне их родители дадут. Думаешь, не знают меня?

– Зассал? Ты

попробуй сначала, а потом… Ну-ка, пошли вместе.

Мусин спрыгнул со скамейки и, держа руки в карманах, неторопливо подошел к сидящим на другой «трибуне» стадиона пятиклассникам.

– Какие – то вы, парни, непослушные, – начал он вкрадчивым голосом.

Ребята молча – настороженно смотрели на него.

– А ты кто, чтобы нам указывать? – ответил за всех самый бравый и, очевидно, авторитетный мальчик.

Мусин ухмыльнулся, наклонился к отвечавшему и резко дернул того вниз. Мальчик, не ожидавший никакой агрессии, съехал со скамейки на землю, беспомощно глядя на товарищей. Все молчали, отворачивались, пряча взгляд.

– Я здешний бригадир, – обведя всех тяжелым взглядом, произнес Мусин.

– Дети играют в мячик до семи, а после – вход платный.

– Все поняли? Готовим денежки, или я выкину вас отсюда на хер. Ясно?

То, что сначала представлялось игрой, превратилось в настоящее насилие. Шамаев испугался. Не слишком ли далеко Димон зашел? Но когда мальчишки начали вытаскивать мелочь и отдавать свои копейки Мусину, Костик тоже включился в процесс.

– Значит так. Назначаю тебя, как самого смелого, моим заместителем, – Мусин вошел в роль бригадира, которая нравилась ему все больше. Он посмотрел на сидящего на земле мальчика:

– Тебя как зовут?

– Славой.

– Слушай сюда, Сява. Каждую неделю, по понедельникам, будешь мне приносить собранные деньги. Кто не сдаст – мне покажешь. Разберусь. Всем ясно? Сява теперь ваш командир. Кто не понял? На этом и закончим.

Подсчитали улов.

– Ну что, по «роялю» жахнем? Пошли, во втором подъезде тетка на разлив продает. Маленькую возьмем, разбодяжим. Пошли?

*****

– Леся, подойди к телефону, наверняка тебя.

– Мама, ну ответь, ты же там рядом.

– Не могу, у меня руки в фарше, котлеты жарю.

Мама ушла на кухню. А Олеся, чертыхаясь про себя, сняла телефонную трубку.

– Да, – рявкнула она.

– Не в настрое? – раздался голос Мусина.

– Да так, мать достала.

– А ты выйди во двор, я разгоню твою печаль. Только хавки возьми какой-нибудь и варенье разведи.

– Бухаем, что ли?

– Догадливая.

– Муся, у как я, интересно, варенье разведу? У меня мать на кухне с котлетами.

– А ты постарайся.

– Ладно, пойду к Дашке спущусь. Ща выйдем. Мам, я к Дашке пойду, вместе уроки поделаем?

– Во сколько придешь?

– Часиков в 11. Ты не жди меня, ложись спать. Все, пока.

Даша Артемьева, одноклассница и верная подружка Олеси, жила в той же пятиэтажке на первом этаже. Мать Даши, воспитывавшая одна двоих детей, пропадала все время на работе: утром сидела в ларьке, а вечером мыла полы в школе. Даша и ее брат Витька, семиклассник, были предоставлены сами себе и активно этим пользовались.

Девчонки быстро собрали немудреную закуску: сосиски, хлеб, огурчики, развели в литровой банке варенье с водой и вышли на улицу, где их ждали Мусин с Шамавым.

– Посуду догадались прихватить? – вместо приветствия задал вопрос Костик.

– Никшни, Костян, не впервой, на опыте, – ответила Олеся.

– На стадион?

– Стремно, лучше в высотку на черную лестницу, – решил за всех Мусин.

Высотками называли два 12-этажных дома на проспекте Непокоренных. Дома были так спроектированы, что имели отдельную лестницу, отгороженную от квартир дверью. Жильцы ею не пользовались: в доме был лифт. А вот бесприютные подростки активно обустраивались между этажами, тем более, что на каждом этаже с лестницы можно было попасть на балкон. На лестнице было темно, воняло мочой и дерьмом, поэтому компания отправилась на балкон 7 этажа. Там, на ящиках, ребята и расположились.

– Откуда дровишки? – поинтересовалась Леся, похрустывая огурчиком.

– Девушку не должно интересовать, откуда у мужчины деньги. Девушку должно интересовать, сколько их у мужчины.

Мусин придвинулся к Лесе и притянул ее к себе.

– Пусти меня руки погреть, замерз очень.

Леся рассмеялась и раздвинула ноги. Костик с Дашей тоже времени не теряли: лифчик был давно расстегнут, и Шамаев, утробно причмокивая, мял упругие девичьи груди.

Это была их привычная забава: выпить – потискаться – разойтись по домам. Любовью не назвать, дружбой тоже. Похотливое самоистязание, которое ничем не заканчивалось. Парни каждый раз надеялись: ну вот сейчас, сегодня-то уж уломаю. Но девчонки держались. Не то что они слишком ценили свою девственность, просто на ящиках было уж очень противно, да и неудобно к тому же.

Глава 4. 3 октября

Страна разваливалась. Великая империя оказалась подобна спичечному замку: на вид красивый, ладный, хорошо подобранный, но вынули один элемент из основания – и все развалилось. Таким элементом была вера. Вера человеческая в широком смысле этого слова. Еще в 1917 году христианство стало идейным врагом большевизма, а значит, его необходимо было вырвать с корнем. Вырывали, жгли, насиловали, уничтожали.

Однако русский народ – народ верующий. Большевики изобрели новую веру – в коммунизм. 70 лет они убивали православный дух, насаждая коммунистический взамен ему. «Верим в коммунизм» вместо «Верим в Бога». Кто такой коммунизм? Большевистский заменитель Бога. Человеку нужна вера, жизненно необходима. Иначе жизнь становится бессмысленной. И очень короткой. И тогда зачем все?

Советские люди строили коммунизм и верили, что если не они, то уж их потомки точно познают настоящее счастье. Эта вера в светлое будущее помогла Советскому Союзу стать великой державой. Эта вера заставляла советских людей гордиться своей страной, несмотря ни на что. И вдруг все рухнуло.

1987 год. С большой московской трибуны людям очень доходчиво объяснили, что они дураки. Их вера – чепуха, а коммунизм – иллюзия, миф, придуманный для стада баранов. Так целую страну, 290 миллионов человек, кинули, растоптали, унизили и обокрали. 70-летний обман раскрыли… Вот вам правда! Ешьте ее, хлебайте, пока внутренности еще способны переварить. И… Все… В погоне за правдой потеряли страну.