Учебник выживания для неприспособленных

Гунциг Томас

Он также осознал, что у него стоит, и это было странно, учитывая его слабость и двусмысленность ситуации.

Он внизу, она сверху, на лице застыла смесь гнева и страха: Белый сказал себе, что надо что-то делать. Но что?

Он мысленно перебрал ряд довольно радикальных решений. Отмел их одно за другим и заговорил.

— Послушай, — сказал он, — мы можем пока и так полежать. Рано или поздно вернутся мои братья, честно, я не знаю когда, но, во всяком случае, довольно скоро, и тогда тебе придется круто.

Женщина

как будто задумалась, но ничего не ответила. Белый продолжал:

— Я тебе предлагаю вот что: брось нож, и давай поговорим. Пусть каждый объяснит свою проблему и изложит свою точку зрения.

Прошло довольно много времени, Белому казалось, что женщина внимательно изучает стену, но вот он почувствовал, как тело ее расслабилось.

— Ок, — сказала она.

Осторожно, не сводя глаз с руки, державшей нож, Белый отпустил ее. Женщина достала из заднего кармана набор ножей и выложила их на стол.

— Ты рассчитывала убить нас этим?

— Они отравлены! — ответила женщина с раздражением, ей явно не понравился его вопрос. Белый кивнул, надеясь, что получилось выразить восхищение. Он не хотел, чтобы ситуация снова вышла из-под контроля.

— Ладно, послушай… Это сложная история, долго объяснять… — начал Белый.

— Вы меня изнасиловали? Ваши братья меня изнасиловали?

— Честно говоря… Эхм… Я не знаю… Не думаю… Бурый ранен… Они, скорее всего, повезли его в больницу наложить швы. Что-то в этом роде…

Женщина кивнула.

— Я тоже не думаю, что они меня изнасиловали… Я бы, наверно, почувствовала… А вообще-то мне плевать… Чего я не понимаю, так это зачем они привезли меня сюда… Могли бы кончить у меня дома… Или здесь…

— Я не знаю, — повторил Белый, — я был в отключке, когда все это произошло. Думаю, у них была веская причина.

— Может быть, они хотели насиловать меня несколько дней, а потом убить.

— Вряд ли. Это на них непохоже.

— Изнасилование?

— Нет, похищение… Это же одна головная боль и неприятности. Да и все равно… Я же говорил, это сложная история… Я хочу сказать, что против тебя мы ничего не имеем…

— Я все знаю. Это из-за вашей матери. Она умерла по вине моего мужа, и вы хотите отомстить… Идиотизм… Ну вот, вы вломились ко мне домой и убили его. Вы ублюдочные звери.

Белый нахмурил свои большие брови, густые, как посудные щетки.

— Откуда ты знаешь? Не что мы ублюдочные звери, а про смерть нашей матери?

— Одна прошмандовка из служб «Синержи и Проэкшен» приходила к нам два дня назад. Она нам объяснила, что у умершей женщины было четверо детей, полные психи, которые нападают на бронированные фургоны и наверняка захотят убить того, кто виноват в смерти их матери.

Белому показалось, что пол разжижается под ногами.

— Она в курсе про фургон… Она знает, что это мы?

— Да… У нее есть фотографии и все такое… Но она сказала,

что ей это пофигу… Что страховые компании заплатят, а у легавых нет особой охоты этим заниматься, если на них не нажмут сверху…

— А ты… Ты помнишь, как звали эту особу из «Синержи и Проэкшен»?

Марианна немного подумала.

— Нет.

— Послушай… Я хочу тебе сказать, что лично мне плевать на эту историю… Но мои братья… Особенно Черный… это Черному больше всех надо, чтобы мы убили твоего мужа. Пришлось пойти на это ради стаи… Мне очень жаль, понимаешь?

— Нет. Чушь собачья.

— Это не чушь… Надо смотреть на вещи глобально… Скажем, это как химическая система в равновесии… Система, в которой все переменные величины, температура, давление, химическая активность, никогда не меняются… Эти величины не надо трогать… Нельзя их дразнить… Иначе будет… Может случиться катастрофа… А эта история с нашей матерью… Черного она малость разгорячила… Понимаешь?

— Да. Но это все равно чушь. Ладно, что будем делать?

Белый уже давно задавался этим же вопросом.

— Я не знаю… Наверно, лучше всего тебе уйти. Надеюсь, теперь, когда твой муж убит, Черный немного успокоится.

— Супер.

— Мне правда очень жаль… Попытайся посмотреть на это как на неприятность, в жизни всякое бывает.

— Неприятность?

— Да.

— Твои братья убили моего мужа, привезли меня оода, чтобы насиловать неделями…

— Нет… Не для того…

— Ты называешь это неприятностью. Твою мать, ты совсем дурак!

Марианна сорвалась на крик. Ее запах стал сильнее. Такой чудесный, что у Белого слегка закружилась голова.

— Да. Я, наверно, дурак. Но я не знаю, что еще тебе сказать. Я тебе предлагаю: иди домой.

Повисла долгая пауза.

— Это все?

— Да.

— Конец истории?

— Ну да.

— Вы не боитесь, что я вернусь домой и позвоню в полицию? Ваш адрес я знаю.

— Мне придется пойти на этот риск, потому что я неспособен тебя убить.

— Вот как… по вам не скажешь, чтобы это было для вас проблемой.

— Действительно… Но ты пахнешь… Хорошо пахнешь… Убить тебя — все равно что отрезать себе руку… Да и то… руку я бы смог отрезать, если бы было очень надо. Убить тебя — это хуже. Это все равно что я умру.

Марианна была как будто тронута. Белый заметил, как слегка окрасились зеленью ее шея и щеки.

— Назови мне причину не сдать вас полиции, когда я вернусь домой? — спросила Марианна.

— Я не знаю. Скорее всего, и я бы на твоем месте все рассказал. Не знаю. У меня нет веской причины… Наверно, вообще никакой нет. Я знаю одно — убить тебя я не могу.

— Вы можете удерживать меня здесь силой.

Белому показалось странным, что эта женщина сама подставляется, но он сказал себе, что, пожалуй, она просто опасается его.