Учебник жизни для дураков

Яхонтов Андрей Николаевич

Тебе говорят: измени свою точку зрения, иначе тебе кранты. Но ты не меняешь.

Тебе говорят: закрой глаза на недостатки ближних. Прости им. Но ты не закрываешь. А, напротив, тычешь им в глаза, колешь им глаза их недостатками. И что рассчитываешь в ответ получить?

Вообще: кто ты после этого есть?

Правильный ответ: (впишите сами).

НА СОБРАНИИ

На собрании коллектива я опустился на свободное место рядом с ректором, бывшим (и настоящим) тестем Маркофьева. С негодованием тот вскочил и пересел на другой стул. Я хотел с ним поговорить и последовал за ним. Вздохнув протяжно и громко, так, чтоб я мог это слышать и понять, насколько ему неприятно

мое соседство, он поднялся и вышел в коридор.

ТАК ГОВОРИЛ МАРКОФЬЕВ

— Ты чего добиваешься? — говорил мне Маркофьев. — Сегодня облаял одного, завтра — другого. Так, чего доброго, войдешь во вкус и до руководителя государства доберешься. — Он усмехнулся. — Но мы тебе этого не позволим.

ГОРЕ ОТ НЕБОЛЬШОГО УМА

Мы не умеем читать классическую литературу. Или делаем из прочитанного неверные выводы. Чем так уж неприятен нам Молчалин из драмы Грибоедова «Горе от ума»? Чем плохи его откровения, когда он признается, какими способами добивается благосклонного отношения к себе: к примеру, у дворника и его собаки? Ну и раздает подарки и умасливает всех, ну и соглашается со всеми — кто бы и что ему ни сказал. Разве лучше находиться со всеми в состоянии вражды? Ссориться? Спорить? Зачем? Для чего? Да будь человек тебе хоть сто раз неприятен — надо ли с ним враждовать? Плевать вы на него и на его взгляды хотели. А чтобы он вам не ставил палки в колеса — умасли и обаяй. Ведь это разумно?

НЕ НАДО ДЕМОНСТРИРОВАТЬ НЕПРИЯЗНЬ. Даже малейшего ее проявления. Так учил меня Маркофьев.

— Тогда всем вокруг надо перегрызть глотки, — говорил он. — На это никаких сил и зубов не хватит.

* В ЖИЗНИ СЛЕДУЕТ РУКОВОДСТВОВАТЬСЯ ТОЛЬКО ОДНИМ СООБРАЖЕНИЕМ СОБСТВЕННОЙ ВЫГОДЫ.

Что до Чацкого… Ну и высказал он людям, что думает. Обличил. Заклеймил. И чего достиг? Для таких обличений большого ума не нужно. Ум в другом: чтобы добиться своего.

Горе Чацкого — от НЕБОЛЬШОГО ума.

А Софье каково было бы жить с Чацким? Мука, а не жизнь. Иное дело — с Молчалиным. Все понимающий, предупредительный, не ломающий копий и комедий. С таким живешь — будто за каменной стеной.

КОЛОССЫ И ГЕНИИ

Все еще ничего не понимая, я отправился к ректору — говорить о предстоящей своей защите. Надо ли рассказывать, что за прием мне был оказан! Ректор смотрел на меня с нескрываемой гадливостью.

— Бедный Маркофьев, — вздохнул он. — Что за упыри его окружают! — И помрачнел. — Стоит широкой натуре предпринять усилие, чтобы вырваться из той пошлости и мерзости, которые его окружают, как тотчас со всех сторон, из всех щелей лезут книжные черви. Им бы лучше сидеть над своими бумажками, возиться со всякой дрянью в колбах и пробирках… Но нет, они спешат широкую натуру использовать, устроить свои делишки, не сознавая: им никогда не подняться до его высоты, не достичь его уровня, не осмыслить его устремлений…

Губы ректора кривились. Он тряхнул рукой, будто залез ею во что-то нечистое.

СТРАННАЯ МЫСЛЬ

Отчаянная мысль мелькнула в моей голове однажды — и я предложил ректору перекинуться в картишки. Он посмотрел на меня изумленно и обрадованно. И тут же достал из ящика письменного стола засаленную колоду.

— Что ж вы раньше-то молчали? — спросил он. — Вы, значит, из наших…

ГЛУПОСТЬ ДУРАКА

Глупость дурака заключается в том, что он полагает: ведь не может же быть, чтобы я был умнее других! Если меня считают глупцом — так оно и есть! Если со мною так обращаются — я этого заслужил. Коли считают, что мне не дано понимать, то я и на самом деле не понимаю того, что доступно другим. Жизнь, значит, сложней, чем я о ней думаю.

* ЖИЗНЬ — ПРОСТА. И ИМЕННО ТАКОВА, КАК ВАМ КАЖЕТСЯ. КАК ВАМ ВИДИТСЯ. КАКОЙ ПРЕДСТАВЛЯЕТСЯ. НАДО СМОТРЕТЬ НА НЕЕ СВОИМИ, А НЕ ЧУЖИМИ ГЛАЗАМИ. ВИДЕТЬ И ДЕЛАТЬ ТО, ЧТО ВАМ, А НЕ КОМУ-ТО ДРУГОМУ КАЖЕТСЯ ПРАВИЛЬНЫМ. ВОТ И ВСЯ ПРЕМУДРОСТЬ.

Не слишком хитрая, верно?

ДВА ВЗГЛЯДА

Существуют два взгляда на жизнь: самоуничижительный и воспаряющий.

Самоуничижительный— тот, при котором человек думает: вокруг меня не самые глупые люди, уж как-нибудь не глупее меня, уж если они не делают того-то и того-то, значит, не делают по какой-то хорошо известной им причине, уж они-то все просчитали и взвесили, не может быть, чтобы им не пришло в голову то, что приходит мне. А уж если они что-то делают, значит, хорошо все предусмотрели, поступлю-ка я так же, как они…

Воспаряющийвзгляд — такой, при котором, напротив, всех окружающих считают не достигшими своего уровня, что в глубине души, а то и явно позволяет относиться к ним снисходительно, свысока, пренебрегая их мнением.

На самом деле ошибочны и первый, и второй взгляды. Правильным будет считаться поведение, при котором вы ощутите себя врачом, постоянно находящимся в сумасшедшем доме, среди буйных и тихих помешанных. Буйные — те, которым присущ второй, воспаряющий взгляд, тихие и робкие — те, кто придерживается первого, самоуничижительного. В общении с теми и другими будьте терпеливы и, главное, всегда начеку. Ибо, поверив, что рядом с вами полноценный нормальный человек или на протяжении многих лет притворявшийся нормальным (тут мы не касаемся вопроса, что есть нормальность, эта проблема рассмотрена выше), вы подвергаете себя серьезному риску. Один неверный шаг или неосторожное слово способны вызвать непредсказуемую реакцию: приступ радости или глубокую скорбь. А то и беспричинную ярость.

На распознание заболевания, которое поселилось и живет в вашем соседе, подруге, сослуживце, порой уходят долгие годы. Выгода читателя данного «Учебника Жизни» в том, что истины, на постижения которых иные дураки тратят целую жизнь (и иногда так и не достигают результата), даются в этой книге в четко сформулированном, откристаллизованном и годном к немедленному употреблению виде.

Усвоив эту книгу, вы не потратите лишних сил и времени, необходимых для постижения вечных истин, скрытых, однако, от взоров непосвященных всевозможными покровами и завесами.

РОСОМАХА

Стремясь как можно скорее опробовать изобретенный мною порошок, я отправился в один из северных районов. Я спешил навстречу неизвестности, гадал, как сложится судьба моего открытия. По прибытии на основной аэродром мне следовало пересесть на местный рейс, который выполнял старенький вертолет. Едва мы поднялись в воздух, начались качка, тряска, крутые виражи. Раздались выстрелы. Пассажиров бросало из стороны в сторону, многим сделалось дурно. Причина болтанки была вот в чем: пилоты увидели мирно бредущую по заснеженному полю росомаху и решили ее подстрелить. Видимо, подобные встречи с животным миром происходили во время перелетов часто, и ружья у экипажа всегда были при себе и наготове. Началась пальба. По росомахе они так и не попали, зато утратили контроль над управлением и врезались в верхушки сосен ближайшего леса. Чудом мы не погибли, но связь с аэродромом прервалась.

Два дня мы провели возле костра, пока нас не отыскали спасатели. Я был в ужасном виде. Обещавший мне содействие энтузиаст, увидев меня, забрал свое слово назад, решив, что перед ним — сумасшедший шарлатан.

КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ

1. Чем руководствовались летчики: своим внезапно возникшим желанием поохотиться или интересами пассажиров? О ком думали летчики — о себе или о других? О росомахе?

2. Почему они выбрали то, что было интереснее им, а не пассажирам?