Учебные часы
Шрифт:
— Давай начнем шоу и положим конец моим страданиям.
Мяч за мячом вылетает из машины; я раскачиваюсь, раскачиваюсь, раскачиваюсь и пропускаю каждый мяч, пролетающий мимо меня со свистом на пугающе быстрой скорости.
Разочарованная своей невероятной отстойностью, я топаю ногой.
— Черт возьми, Себастьян! Ты поможешь мне или нет?
Ублюдок ухмыляется.
— Только если ты настаиваешь.
Закатываю глаза.
— Я настаиваю.
Оттолкнувшись от забора, он неторопливо, медленнее, чем патока, подходит сзади. Положил обе руки на мои бедра. Медленно
Его твердое мускулистое тело отпечатывается на моей спине; я прикусываю нижнюю губу, когда эта великолепная грудь касается моих лопаток, его таз создает эротическое трение о мой зад. Я медленно склоняю голову набок, когда его нос касается волос на моей шее, отталкивая их в сторону.
Эти губы говорят, непреднамеренно зажигая бесконечные искры внутри моего тела, его намекающие слова — сексуальная, чувственная ласка.
— Держи вот так, не слишком крепко, но и не мягко. — Он меняет положение моих рук. — Раздвинь для меня свои красивые ножки, Джеймс. Да, именно так.— Его колено касается внутренней стороны моей ноги, раздвигая ее. — Слегка присядь, широко расставив ноги, оседлай круг (Круг — размеченная зона на бейсбольном стадионе диаметром около 1,5 метров, в которую становится игрок с битой.). — Эти пальцы на мгновение оставляют биту, впиваются в мои бедра и прижимают меня к себе.
Я чувствую, как его член напрягается у моей задницы, и сдерживаю стон.
— Здесь нет круга.
Мы в клетке, а не на стадионе.
— Тогда закрой глаза и представь это. Оседлай круг.
Мои глаза трепещут, закрываясь, бейсбольный стадион самая далекая вещь в моих грязных мыслях. Образы подпитывают мое воображение, мое грязное, грязное воображение: Себастьян на спине, покрытый сексуальным потом. Его обнаженная грудь, стройные бедра и тонкая дорожка волос, спускающаяся от пупка прямо к восхитительной V-образной линии бедер... опускается, опускается и исчезает в путанице белых простыней. Поднимаясь над ним на большой кровати, мои волосы каскадом рассыпаются по моей обнаженной коже.
— Ты это видишь?— Его голос врывается в мои фантазии.
— Да. Я вижу это... — Пульсация между ног не является плодом моего воображения. Мокрое нижнее белье. Желание. — Мммм.
Оз отпускает биту, чтобы провести массивными ладонями по передней части моих джинсов. Я почти не выдерживаю напряжения от потирания его среднего и указательного пальцев, скользящих вверх и вниз по чувствительной линии моего бикини. Чарующе. Так близко к моей промежности, что предательский признак оргазма угрожает заставить меня стонать смущающе громко.
Действие его пальцев на джинсовой ткани подобно кремню и огню.
Опьяняющие.
Он гладит меня по низу живота.
Стонет мне в плечо.
Толкаясь, твердым, как камень, членом у моей задницы.
Мы оба стонем, когда его пальцы скользят вверх по моей грудной клетке и обхватывают ствол биты.
— Прийти сюда было чертовски ужасной идеей, — рычит он.
— Точно. — Не урони биту, Джеймс, не урони биту. — Это худшее место на свете.
Я крепко
— Правило номер одиннадцать: на любом из будущих свиданий теперь будет введено положение об отсутствии контактов.
— Это звучит как правило внутри правила. — Я тяжело дышу, мысленно пытаясь успокоить бьющееся сердце. — Может, нам стоит вернуться? Ясно, что тебе нельзя доверять вести себя прилично
— Мне? Ты единственная, кто вертит своей тугой попкой у моего…
— Я? — Я пытаюсь сосредоточиться на его словах, я действительно, действительно... я действительно вращаю своей задницей у его хозяйства... но клянусь, я ничего не могу поделать. Мое тело внезапно обрело собственный разум.
— Так и есть, — настаивает он. — Ты извиваешься, как стриптизерша.
Он говорит так, будто это плохо.
— Извини.
— Скажи «извини» без этих стонов, — со вздохом хихикает Оз мне в ухо. — Наверное, нам лучше уйти, пока я не кончила в штаны, как тринадцатилетка, и мы не опозорились.
Команда из семи человек выбирает шлемы и биты в закрытой клетке слева от нас.
— Отличная идея.
Никто из нас не двигается.
— Джим, отпусти биту.
— Ты отпусти биту.
Его бедра поворачиваются, слегка ударяя меня сзади, слегка потирая.
— Один из нас должен отпустить биту.
— Хорошо, — закусив нижнюю губу, киваю я. Благодаря жару тела Оза у меня подгибаются колени, и мой уравновешенный мозг превращается в кашу. — Окей. Нам определенно нужно идти.
Так мы и делаем.
Мы возвращаем биты и шлемы, затем забираемся обратно в его черный пикап. Проехать несколько коротких миль до моего дома. Садимся в его машину на улице, под ярким верхним фонарем безопасности.
На улице уже стемнело, и уличные фонари мерцают один за другим вдоль пустого проспекта, отбрасывая тени и полосы света внутри кабины грузовика Оза. На его темные глаза, губы и грудь.
Он выглядит мрачным. Загадочным.
Сексуальным.
Я сглатываю, глядя в окно, прежде чем отстегнуть ремень безопасности, который держал меня в безопасности.
— Жди здесь, — приказывает Оз, быстро отстегивая ремень безопасности и спеша открыть дверь. Он выскакивает, подбегает ко мне и распахивает пассажирскую дверцу.
Я сдерживаю усмешку при виде его хороших манер; он сильно заржавел, но потенциал есть.
— Спасибо тебе.
Он небрежно берет меня за руку, и мы неторопливо идем по тротуару к двери.
Я поворачиваюсь к нему лицом, все еще держа его руку в своей, небрежно прислонившись к крыльцу. Я делаю один прерывистый вдох за другим, пытаясь успокоить быстро бьющееся сердце.
— Это странно?— шепчу я в тусклом свете.
— Что странно? — шепчет Оз. — Почему мы шепчемся?
— Это. Мы. Мне кажется, мы должны заняться чем-то другим. Учеба или что-то в этом роде.— Я пытаюсь рассмеяться, но смех застревает у меня в горле. — Вернуться в нашу стихию.
— Если хочешь в библиотеку, мы пойдем в библиотеку, — прагматично говорит Оз, необходимость угодить мне очевидна в его настойчивости. — Я могу подождать здесь, пока ты возьмешь свой рюкзак, потом мы заскочим ко мне, и я заберу свой…