Ученица Ледяного Стража
Шрифт:
— Оставайся там. Что не так и где? Зачем ты приказала Свейту остановиться?
— Ничего я не приказывала! Там.
Куратор проследил взглядом за моим пальцем и сложил жест призыва. Его меч вылетел из ножен и завис перед мордой Свейта. Не успела я моргнуть, как с тихим шелестом рядом начали возникать все новые и новые дубли клинка. Я много раз видела, как Ледяной создает их, но все равно процесс меня завораживал.
Сверкающие серебристые лезвия вонзились в ложбинку под скалой, и навстречу взметнулись коричневые щупальца.
Куратор убедился, что угрозы больше нет, и направился ко мне. Я к этому времени спешилась и теперь стояла, рассматривая комья земли и поглаживая теплую шерсть Свейта. Когда Ледяной остановился напротив меня, я спросила:
— Почему здесь? Разве гварты не водятся на открытых местах повыше? Эйнар и Сигмунд сказали…
Куратор оборвал меня:
— Обычно так и есть. Но если бы ты прочла учебник, а не полагалась на слова своих приятелей, то знала бы, почему такое может произойти.
Я не удержалась от сарказма:
— То есть они прочли и не запомнили, но я бы знала?
— Хочется верить, что ума у тебя побольше. Еще бы ты пользовалась им не только в те моменты, когда нужно сварить очередное зелье с запрещенкой в составе.
Кажется, Ледяной понял, что я нанесла на дверь… Интересно, накажет или нет?
Куратор словно прочел мои мысли:
— Сейчас это не важно. Вернись в седло. Проверим еще кое-что.
Теперь мне и самой было любопытно. Карабкаясь на спину Свейта, я спросила:
— Думаете, Мистивир почувствует что-то еще?
— Мистивир… или ты, — загадочно ответил он. — Посмотрим.
Куратор устроился сзади, и я заметила, что теперь он держится за луку седла только одной рукой — левой. Я не выдержала и спросила:
— Что с вашей рукой?
— С какой именно? — равнодушно спросил Ледяной.
И я ощутила, как первый раз за все время, что мы летали в одном седле, он попытался отодвинуться. Но было некуда.
— С правой, — ответила я.
Больше всего хотелось спросить: «А что с моей?» Но я сдержалась.
— Ничего. Мне может понадобиться оружие, — сухо произнес куратор, и я прекратила расспросы.
Свейт в этот момент перевалил через вершину скалы и полетел низко, едва не касаясь лапами снега. Я вертела головой по сторонам, но не могла понять, что здесь ищет Ледяной. Для меня пейзаж ничем не отличался от предыдущего. Горы, снег. Собственно, все.
Когда байланг приземлился в какой-то ложбинке, Ледяной спешился и приказал:
— Слезай.
Я уже собиралась кивнуть, но тут поняла, что… не хочу. Удивительным образом, но спускаться со Свейта не хотелось настолько, что я подозрительно спросила:
— Может, не надо?
Правда, снег под ногами куратора не спешил разойтись или вспухнуть коричневыми
— Надо, — твердо произнес куратор. — Помочь?
Воображение тут же нарисовало картинку, как меня заботливо снимают с седла и несут куда-нибудь на руках. Это оказалось настолько неожиданно для меня самой, что я поспешно слезла. Откуда в моей голове такие мысли? Раньше моя фантазия подобных фокусов не выкидывала. Эта долина плохо на меня влияет.
А еще, как только я ступила на снег, мне ужасно захотелось забраться обратно. Ледяной жадно наблюдал за каждым моим жестом. Я не выдержала и призналась:
— Не имею ни малейшего понятия, что вы тут нашли, но мне здесь не нравится.
— Отлично, — кивнул мне куратор. — Идем.
Мы пошли вдоль ложбинки, и странное чувство внутри только росло. Наконец, Мистивир задрожал, и я с облегчением замерла. Ледяной обернулся ко мне и спросил:
— Что чувствуешь?
— Не знаю. Не хочу здесь быть, и все.
Я и правда не могла описать странные ощущения.
— Оглянись, — приказал куратор.
Я посмотрела назад и обнаружила, что все это время мы шли по неглубокой траншее.
— А теперь отойди в сторону.
Мысль о том, что можно сойти с этой странной тропы, вызвала у меня прилив энтузиазма. Я с готовностью шагнула в глубокий снег и тут же провалилась в сугроб по пояс. Ледяной, поколебавшись, протянул мне руку. Левую. А он ведь правша. Но меня, наконец, отпустила неясная тревога. Поэтому я не спешила принимать помощь, и вместо этого попросила:
— Может, не надо? Что это за место? Что я чувствую?
С сугробом все же пришлось расстаться. Свейт подошел сзади и выдернул меня из него за воротник. Не успела я и пикнуть, как пес довольно бесцеремонно швырнул меня в объятия куратора. Очередного падения не случилось. Ледяной удержался на ногах и удержал меня. А затем укоризненно сказал:
— Свейт! Не делай так больше.
После этого, куратор, наконец, отстранился и продолжил как ни в чем не бывало:
— Поняла разницу?
Я с тоской оглянулась на милый безопасный сугроб и вздохнула:
— Разницу поняла, больше ничего не поняла.
Странное чувство тревоги вернулось.
— Это след, по которому сюда переместился гварт, — терпеливо пояснил Ледяной. — Точнее, его приманили.
С этими словами он подковырнул сапогом снег на тропе, и я увидела следы крови и перьев.
— И кто же это сделал? — спросила я. — Горцы?
На уроках землеописания в Академии Хранителей я обычно спала. Не то чтобы предмет был скучным. Но магистр Хофф имел привычку монотонно бубнить, что превращало любой его урок в сончас для адептов. Я смутно помнила, что на Севере угроза исходит от целой группы горных племен, которые поклонялись чужим богам и приручали обитающих здесь тварей.