Ученица Ледяного Стража
Шрифт:
Как будто аристократия Севера это позволит. Правящие герцоги сделают все, чтобы род Аабергов пресекся. Не хочется проверять, как далеко они могут зайти в этом стремлении. Хотя алая свадебная мантия древних родов на этой девушке будет смотреться великолепно.
Тут Вестейн спохватился, что мысли пошли куда-то не туда. И вместо того, чтобы сразу отправиться в библиотеку, свернул к третьему плацу. Нужно хотя бы попытаться выбить из головы все лишнее перед вечерним бдением в библиотеке. С Анной придется если не объясниться, то хотя бы предупредить
Каменные фонари у входа на плац источали ровный свет. Вестейн огляделся и осторожно приподнял свою повязку. После той ночи линии древа пропали. Интересно, что творится с меткой Анны? Нужно убедиться, что полоска не растет. Но сначала тренировка.
Анна
Ингольф оскалился, но я не дрогнула и сказала:
— Смотрю, ты обрел отличное украшение, Чейн. Твоему байлангу оно не нравится?
— Моему байлангу не нравишься ты, — процедил он. — Немедленно убери с моего лба эту дрянь!
— Дезактивирующее зелье не изобрели пока что, — обрадовала я парня. — Но ты не переживай, через недельку смоется…
Чейн сжал кулаки и зло выдохнул:
— Я предупреждал тебя, Скау… ты зря лезешь в мои дела. Из-за этой отметины Ледяной назначил мне наказание.
— А ты зря лезешь, куда не просят, — парировала я. — Еще вопрос, что тебе здесь нужно. Хочешь подставить куратора?
Блондин прищурился и спросил:
— Лезу, куда не просят? Ты видела источник.
Я сделала невинные глаза:
— Источник? Какой источник?
Чейн на это не купился.
— Я пришел сюда за силой, Скау, и я ее обрету. Ааберг — лучший из учителей. Лучший из Стражей. Но не всеми своими знаниями он готов делиться. Если ты не понимаешь, когда нужно отойти в сторону и не лезть в дела Севера, придется тебя проучить.
Словно в ответ на его слова Ингольф зарычал. Я сухо напомнила:
— Запрещено натравливать байлангов на людей. Ты не читал Свод правил?
— Какое натравливание, о чем ты, Скау? — хитро усмехнулся Чейн. — Ты не читала Свод правил и лезешь к чужим байлангам, это все знают. И если тебе кто-нибудь из них оттяпает руку — сама виновата.
Из горла Ингольфа вырвалось рычание, а Чейн с усмешкой отступил в сторону. Я не испугалась, но немного растерялась. Можно защититься мечом, но зверя жалко. Он не отвечает за идиота-хозяина.
В этот момент за моей спиной раздался шорох. Ингольф резко спрятал клыки и поджал хвост. А Чейн сразу как-то поскучнел.
Я обернулась и едва не уткнулась носом в белую шерсть. За моей спиной стоял Свейт. Темно-золотые глаза байланга были устремлены на собрата. Чейн вскочил в седло своего пса и приказал:
— В загон!
Ингольф тут же отрастил крылья и взмыл в небо. А я погладила белую морду Свейта и пробормотала:
— Спасибо. Ты следил за мной?
Белый хвост скупо качнулся из стороны в сторону. А затем пес подтолкнул меня к двери. Я вспомнила об ужине и поспешила войти внутрь.
Эйнар и Сигмунд в столовой так и не появились. Как и Чейн. Поэтому
Ужин среди парней и без злобных взглядов Чейна помог мне взбодриться. В библиотеку я шла уже в хорошем настроении. Лишь бы в письме от Гольдбергов было не предложение руки и сердца. Со всем остальным справлюсь.
Метка снова зачесалась и напомнила о себе, как только я остановилась у дверей библиотеки. В прошлый раз наш разговор с Ледяным вышел довольно сумбурным, и теперь я не знала, чего ждать от куратора. Поэтому дверь открывала с опаской.
В библиотеке царила тишина и полутьма. Лампы горели только в закутке, который облюбовал Ледяной. Я повесила плащ на крючок и подошла к красивой ширме.
Куратор устроился на стуле и смотрел на меня. Теперь он выглядел совершенно спокойным. На столе уже были разложены письменные принадлежности. Ледяной выложил немного помятый конверт и кивнул на стул.
Я послушно села и подумала, что обстановка располагает к разговору по душам. Неужели недомолвки закончились? Нужно пользоваться шансом и вытрясти из куратора всю правду.
Глава 16/2
Но вопросы начал задавать куратор. Стоило мне прикоснуться к конверту, как он заговорил:
— Это печать Гольдбергов, верно? Кто из них тебе пишет? Неужели сам герцог Роден?
— Именно, — с кислой миной ответила я, обреченно срывая печать
И с удивлением обнаружила, что Ледяной напрягся. Они знакомы? Он не в ладах со стариком? Я вытащила сложенный лист бумаги и с опаской развернула его.
К счастью, мои руку и сердце пока не требовали. Полстраницы герцог распинался о том, что уверен в моей невиновности и как опустели балы столицы после моего отъезда. Вторую половину страницы он описывал праздник, который собирался устроить сам. А в конце по секрету сообщал, что уговорил отца, и тот разрешил мне вернуться домой на вечер — посетить его бал.
Я заметила, что куратор продолжает внимательно разглядывать мое лицо. Он как будто пытался прочесть по нему содержание письма. Я откинулась на спинку стула и с тяжелым вздохом сказала:
— К такому посланию следует прилагать лекарство от тошноты…
И только потом спохватилась, что при кураторе такое говорить не стоило. Но вместо того, чтобы извиниться и покаяться, я швырнула письмо на стол поближе к Ледяному, позволяя ему удовлетворить свое любопытство. И судя по тому, что куратор тут же впился взглядом в лист бумаги, этого любопытства было через край!