Ученица Ледяного Стража
Шрифт:
Покидать казарму было немного жаль. Несмотря на не очень приятное первое знакомство, там было тепло. А теперь мне снова пришлось тащиться по морозу, на этот раз вслед за куратором. Мы обогнули казарму, и впереди замаячила гора.
Через минуту мы стояли между двух каменных фонарей у подножия чисто выметенной лестницы. Вестейн щелкнул пальцами, и шарик чистого белого света вылетел из правого фонаря. Куратор шагнул на лестницу, и фонарь поплыл следом, освещая нам путь.
Через несколько минут я уже безумно сочувствовала неизвестным Гесту, Бранду и Атли. Не было сомнений, что их наказанием была уборка от снега именно этой лестницы. Она и не думала кончаться. Мы все шли и шли. Я два раза пыталась начать считать ступени со скуки, но оба раза сбивалась. Лестница оказалась совершенно прямой и круто поднималась в гору.
К тому времени, как впереди замаячила вершина, я запыхалась и замерзла, как собака. А еще — тихо ненавидела своего куратора, который не воспользовался портальным кольцом, чтобы перенести нас на вершину. Что это за издевательство?! Надеется, что теперь я сама сбегу отсюда? Не дождется!
К счастью, в этот момент мы остановились перед небольшим одноэтажным зданием. Магический фонарь завис над двустворчатой дверью, украшенной красивой резьбой. Куратор толкнул створку и галантно пропустил меня вперед. Я вошла и оказалась в небольшом пустом коридоре. Двери здесь тоже было три. Куратор указал на левую, затем на правую, и сказал:
— Здесь ты будешь жить. Там ванная.
Из-за третьей двери донеслось какое-то подозрительное шкрябание. Я указала на нее и подозрительно спросила:
— А что там? Кладовка с крысами?
Вестейн укоризненно посмотрел на меня и, повысив голос, объяснил:
— А здесь у нас карцер, для провинившихся адептов. И, кажется, им пора накинуть еще пару дней отсидки.
За дверью воцарилась виноватая тишина. Я с ужасом посмотрела на куратора. Карцер? Нравы здесь не только дремучие, но и суровые.
Вестейн повелительно указал на левую дверь, и я покорно вошла в свою комнату. Ну и холод здесь! Пол устлан какими-то циновками, мебель отсутствовала. Меня ждали матрас на полу, подушка и одеяло. Рядом с ними сиротливо ютился мой чемодан и футляр с оружием.
А еще здесь было холодно. Изо рта шел пар. Печки или камина тоже не наблюдалось. Я покосилась на невозмутимого куратора и деликатно спросила:
— Вы не рады тому, что придется меня учить?
— А должен быть рад? — вскинул бровь он. — Обучение девушек, как видите, не входило в мои планы.
— И раз у ваших товарищей не вышло скормить меня байлангам на испытании, вы решили заморозить меня в этой… В этом странном месте? В казарме у парней хотя бы тепло!
В моем голосе прорезался упрек. Вестейн бросил на меня убийственный взгляд и коснулся пальцами фиолетового камня, вплавленного в стену рядом со входом. В следующий миг по углам комнаты вспыхнули еще четыре таких же, и воздух начал быстро прогреваться.
— Спасибо, — пробормотала я, чувствуя себя полной дурочкой.
Но кто же знал, что северная артефакторика зашла так далеко. На Западе не пользовались ничем подобным.
— Завтрак в семь, в столовой, — произнес куратор. — Без опозданий. За ночь изучишь это.
Он вручил мне толстую книгу в черной кожаной обложке. Я прочла название и мысленно застонала. Может, все-таки монастырь был лучшей идеей?
Глава 2/2
На обложке крупными золотыми буквами была вытиснена надпись: «Полный свод правил Академии Стражей Севера». И он хочет, чтобы я изучила это за ночь?!
Я подняла на куратора обескураженный взгляд. Его лицо оставалось совершенно невозмутимым.
Прежде чем я успела высказать свои возражения, Вестейн вытащил из кармана кусочек черной кожи и протянул мне:
— Этим закроешь рану.
— Да там раны-то, — попыталась отпереться я.
— Это не обсуждается, — отрезал он. — И не вздумай болтать о том, что Свейт зацепил тебя. Молчать в твоих интересах. Ясно?
— Ясно, — покладисто ответила я уже ему в спину.
Входная дверь хлопнула, и я начала рассматривать вещи, которые мне дал куратор.
Материал повязки был странным. Но когда Вестейн вручал мне ее, я заметила, что из-под рукава его рубашки торчит такая же. На правой руке. И, покопавшись в памяти, смогла припомнить, что нечто подобное носили другие адепты. Кажется, на правой руке того парня, который со мной говорил, тоже была повязка.
Я отложила книгу и сбросила плащ. Под действием артефактов комната быстро нагревалась. Скоро я поняла, почему парни щеголяли без рубашек. Я быстро сбегала в умывальную и облачилась в самую легкомысленную из своих сорочек. Кажется, теплые пижамы, заботливо сложенные Мартой, мне не пригодятся.
Матрас на полу, который смутил меня поначалу, оказался мягким и удобным, а одеяло приятно тяжелым и прохладным. Я забралась в постель и начала рассматривать царапину на руке. Чем больше я смотрела, тем больше думала. И тем меньше мне нравилось все произошедшее.
Порез не был похож на другие раны. Во-первых, он совершенно не напоминал след от собачьего клыка исполинских размеров. Рана представляла собой тонкую, ровную полоску длиной около двух сантиметров. Во-вторых, кровь. Вместо того чтобы засохнуть корочкой, она как будто впиталась в кожу, и теперь вокруг пореза был четкий темно-красный прямоугольник, напоминающий татуировку. Боли я по-прежнему не чувствовала.
Немного поразмыслив, я натянула повязку. Ткань легла точно по руке, будто была сшита по мне. После этого я откинулась на подушку и уставилась в потолок.
История с испытанием нравилась мне все меньше. Пусть я внебрачная дочь герцога, но отдавать меня на растерзание байлангам… Похоже, Вестейна не любят коллеги. И готовы пойти на все, чтобы насолить ему. О-хо-хо, куда я снова влезла?
А еще байланги. Получается, каждый из парней имеет собственного пса? За два года щеночки наверняка выросли. А у меня этого пса нет, или…Я поднесла к глазам повязку и вспомнила, как Свейт прихватил зубами мою руку. Что он пытался сделать? Не понимаю.
Я повернулась к окну, и в бок укоризненно ткнулась книга. Я взяла свод правил в руки и без энтузиазма пролистала его. Судя по толщине раздела, предназначенного для адептов, разрешено здесь только дышать, и то с оговорками.