Ученица некромага
Шрифт:
Надо отметить, учитель обещал не причинять Бакену вреда. Церемонно склонил голову (на более глубокий поклон даже сейчас не расщедрился, жмот) и поблагодарил за спасение моей нежной шкурки от хамского обращения, да уверил, что ничего дурного в мыслях не имеет. Бакен, естественно, отнекивался, мол я сама там всё сожгла, а он только достал меня, да и то мог бы побыстрее прийти. Но… В том и суть благодарности, что проистекает она из одного простого факта. Учитель не выносит реанит.
Как и все остальные некромаги. Он нарушает магические связи, загоняет магию в резерв, заставляет её запереться внутри. А некромаги отличаются от остальных магов как раз тем, что орудуют обычно вне своего резерва. Их сила, словно щупальца, постоянно выдвинута из него, постоянно с чем-то взаимодействует, с чем-то соприкасается. Да, у них такая защита, что хорошего некромага никакому магу не взять, но вот реанит…
Реанит — это другое дело. Загнав магию внутрь резерва, обрезав щупальца, реанит с легкостью отсекает, например, крепления души некромага к телу, что приводит к смерти. Хотя и тут, признаюсь, надо постараться — только запихнув некромага в реанитовый гроб или пещеру, можно достичь полного, стабильного, а то и безвозвратного результата.
Так что Бакен меня реально спас. Болтаться мне там вечно, в этих кандалах. И даже если бы я готова была отгрызть себе хоть одну руку, чтобы выбраться (этого было бы достаточно, чтоб поснимать оковы), я бы не смогла. Ибо силы покинули меня с концами. Даже после того, как полдня проспала, не чувствую себя заметно лучше. Слабость одолевает.
Но соляные пещеры должны помочь. Учитель сказал, у них есть одно глубокое помещение, которое располагается прямо над магическим руслом. Кристаллы будут помогать быстрее наполнить резерв, они хорошо концентрируют первородную энергию, что течёт по магическому потоку. Это поможет и телу тоже.
Туда, на глубину, обычных людей не пускают. Потому как кристаллы так хорошо справляются со своей функцией, что посетителям быстро становится не по себе, мутит. Когда слишком много хорошего — это тоже плохо. Убить можно и силой экстаза. Так-то.
Надеюсь, беспокойство моё они тоже смогут унять. И ведь не знаю, чего опасаюсь, вроде у Бакена с учителем даже что-то общее есть. Жесткость взгляда? Целеустремленность? Ладно, посмотрим, что из этого получится, а мне надо восстанавливаться.
Глава 11
Бакен
Я вздохнул спокойней, когда Кайну отправили порталом за горы.
И снова возник, кстати, вопрос: чего ради в таком отдаленном и труднодоступном месте строить замок? Понятно, что деревушка рядом с ним за десятилетия сама появилась (из слуг и прибившихся ремесленников да торговцев), но замок-то?
На юге и востоке непреодолимая горная гряда, даже к тому городку с соляными пещерами просто так не пройти, разве что на крыльях долететь. Или порталом.
А с двух других сторон замка непроходимый дремучий лес на лиги вокруг. Один захудалый тракт к далёкой столице ближайшего крохотного королевства, даже торговых путей нет поблизости. Ума не приложу, зачем было так далеко забираться.
Зато теперь хоть понятно, почему крестьяне вынуждены были обратиться к некромагу: уходить — не вариант, сожрут по пути. До границы королевства ночей пять пути.
Но на свои вопросы я ещё поищу ответы, а пока вернёмся к насущному.
Я согласился составить некромагу компанию не только ради того, чтобы проследить за выполнением просьбы Кайны. С её позицией я полностью согласен и всё равно бы не бросил крестьян. Сам тоже хочу понаблюдать за ним. Повнимательней.
Как и он за мной, это слишком очевидно. Никогда, видать, не получал нормальный отпор, не слышал пререканий. А вот не боюсь я его, не испытываю те страх и благоговение, которые, по его мнению, видимо, должен бы. Самому странно. Вот уж кого действительно стоит бояться, так это учителя Кайны. Я это чувствую, но инстинкты не просыпаются. Что ж, ничего, разберемся.
Безропотно я взялся тащить связанных пленников в деревню. И даже не удивился, когда учитель по пути сделал их невидимыми, ничего не объясняя. Мне хватало уже того, что видел своими глазами. Разжёвывание — непозволительная роскошь, когда имеешь дело с таким серьёзным существом, как этот некромаг. Слов на ветер такой товарищ не бросает, в этом нет сомнения. И ничего просто так не делает.
Собирая мимоходом толпу зевак, мы прошли на площадь, где дома стояли полукругом на некотором отдалении от небольшого неработающего фонтанчика. Похоже, что при графе деревенька не бедствовала. Но былое богатство постепенно померкло под гнётом суровой реальности.
Ох, Кайну бы сюда, послушать, какими словесами я начал обвешивать свой рассказ… Но ей лучше там.
Я поставил невидимых старосту и его коллегу бородача на колени, лицом к жителям деревни. Так же замер и учитель. Он осмотрел кислые, подозрительные лица собравшихся и приподнялся на бортик фонтана. Один вид его внушал трепет простому люду, но аурой он, очевидно, специально не давил, дабы не произвести излишнее впечатление, не посеять панику.
Учитель заговорил, и голос его, усиленный магией, мягко покатился над головами людей:
— Меня зовут… Зовите меня просто Господин, — начал он, повелительно приподняв подбородок, словно прямо сейчас приказывал всем произнести его имя. — Я новый владелец замка. Как и почему — вас не касается. А что касается… Два факта, — к этому моменту он уже завладел вниманием толпы. Без магии не обошлось. Или ещё может быть, что некоторые слои ауры он всё же использует. Чтобы ему внимали и не помышляли отвлечься. — Первый. Этой ночью вы все умрёте.
Секунда, и тишину разорвал недоверчивый гомон. А умеет же произвести впечатление. Стоит поучиться у него, как строить свою речь. Ну-ка, что у нас дальше?
Чуть повысив голос, чем снова вернул взгляды к себе, учитель продолжил:
— Джасмаль, более известный вам как господин Джа, в спешке покидая это место, забрал с собой источник, питавший щиты на ваших домах, — соврал он. Некромаг болтается на прежнем месте, пришпиленный к стенке. Пока Кайна спала, я показал учителю все ключевые точки в замке. И ловушку, в которую вляпался сам, кстати, тоже. — И мне было бы срать на всю эту ситуацию, если бы не второй факт.
Он повел рукой, и в моих, сжатых на невидимых воротах пленников пальцах теперь красовались двое побитых крестьян.