Ученица падшего бога, часть 2
Шрифт:
— Куда! — гаркнул чей-то строгий голос, от которого у Виктории зазвенело в ушах, — Лежите, госпожа, лекари сказали вам нельзя напрягаться даже самую малость.
«Госпожа… Меня так никто не называет, вроде бы?» — подумала жрица. Она открыла рот и попыталась что-то сказать, но вышли лишь какие-то нечленораздельные звуки.
— Марта! Доложи! — воскликнул тот же строгий голос, и Вика услышала звук удаляющихся шагов.
«Ладно, Система, иди-ка сюда. Всё равно непонятно, что кроме втыкания в статус я могу сейчас делать» — подумала жрица, закрыв глаза и вызвав меню. Увы, тут Вику ждал неприятный сюрприз — система показывала сплошной массив знаков вопроса и каких-то нечитаемых символов. Блондинка мысленно выругалась. Пришлось ей так и лежать без дела, ожидая пока «марта доложит».
Чувствовала себя Виктория отвратительно. Всё тело было каким-то… не таким. Слабым, неотзывчивым, тяжёлым и холодным… В голове звенело, дыхание вызывало боль в груди, мысли словно бы путались, спотыкались цепляясь друг за друга и падали куда-то в темноту… Тишину.
— Госпожа Виктория, как вы себя чувствуете? — Вика услышала голос. Женский, незнакомый, и казалось, искренне взволнованный.
Жрица открыла глаза, и снова увидела лишь размытые образы. Можно было различить только кровать, на которой лежала девушка, и фигуру, стоящую перед ней. Длинноволосую, и вроде бы в юбке. Вика попыталась ответить, но вновь смогла издать лишь нечленораздельное мычание. «Зашибись» — подумала жрица.
— Камилла, она не может говорить, — послышался справа прежний строгий голос, и у Виктории зазвенело в ушах.
Камилла, кем бы она не была, эту реплику проигнорировала, и вновь обратилась к Вике:
— Госпожа Виктория, если вы меня понимаете, прошу, пошевелите ногой.
Жрица подрыгала ногой.
— Госпожа Виктория, если вы оцениваете своё состояние как ужасное, прошу, пошевелите ногой. Если как невыносимое, прошу, оставайтесь неподвижны…
Разговор в таком формате продолжался ещё какое-то время. Камилла в основном интересовалась подробностями Викиного самочувствия. Сама же Вика выяснила в процессе разговора следующее: она всё ещё находится в Валорсе, милостью короля ей дарован статус аристократки, личные покои во дворце, и полдюжины слуг на первое время, пока не понадобится больше. Лечением жрицы от последствий «непредвиденного магического коллапса», как назвала случившееся Камилла, не занимался никто. Это было попросту невозможно — мало того, случай был сам по себе уникальный, так дело ещё и осложнялось тем, что тело Виктории попросту отвергало любую чужеродную ману. А медицина немагического характера была в Валорсе (и вероятно, во всём Верданте) настолько неразвита, что о ней и речи не заходило. Поэтому весь процесс восстановления сводился к тому, что Виктория валялась в кровати, а слуги за ней ухаживали: кормили с ложечки, помогали справлять нужду, меняли бельё…
Несколько дней жрица провела в состоянии полуживого овоща, способного только слушать и шевелить конечностями в ответ. За это время к Виктории один раз приходила Арису. Она выгнала из комнаты всех слуг и пригрозила бесчисленными карами любому, кто попытается подслушивать. Впрочем, это явно было лишним — во дворце её слушались практически беспрекословно, и она была чуть ли не главнее самого Кристофера. Запертая в теле девочки взбалмошная богинька очень сокрушалась по поводу своей совершенно дилетантской ошибки, расплачиваться за которую пришлось Вике. Арису даже просила прощения, и как показалось Виктории, делала это совершенно искренне.
Вот только ни в чужую искренность, ни в своё восприятие неё Вика больше не верила. «В мире, где каждому доступно развитие харизмы, которая почти что на фундаментальном уровне влияет на чужую психику, глупо верить во что бы то ни было. И это, уже не говоря о клятвах, узах и печатях. Вложенные в меня знания о человеческих отношениях и поведении, морали и этике, здесь, в Верданте, просто не имеют никакого смысла. Я должна перестать судить чужие поступки теми критериями и нормами, которые мне известны, я должна перестать считать окружающих людьми… Потому что в известном мне смысле, «людьми» они и не являются. Как и я. Мы все просто сгустки магических энергий в податливой к изменениям физической оболочке. И мы все, или почти все, вернёмся в цикл реинкарнации после смерти. И отталкиваться мне нужно от этого, а не от своих представлений о добре и зле,» — решила Виктория. Все слова Арису она выслушала без каких-либо эмоций.
Постепенно, жрице становилось лучше. Через день она смогла нормально видеть, ещё через два — двигаться и говорить. Тогда к ней наконец пустили Сириуса. Фамильяр, выглядевший как щенок добермана, был невероятно рад воссоединению с хозяйкой, и добрые полчаса носился по комнате, заливаясь лаем и опрокидывая всю мебель, которую только мог. Успокоить пса, конечно, могли, но повинуюсь приказу Виктории не стали.
К сожалению, Система всё так же показывала бессмыслицу. Способности Виктория тоже использовать не могла. Она вообще не могла контролировать ману, и ей становилось плохо, когда рядом кто-то использовал любую магию — заклинание, чисто системную способность, или артефакт. Причём не важно какой силы была магия, даже магические светильники вызывали у жрицы боль в висках, и их приходилось держать выключенными. А от слишком близкого присутствия людей с высоким уровнем, у Вики начиналась мигрень, сопровождавшаяся рвотой и диареей. Поэтому приставленная к жрице охрана — четвёрка рыцарей в полных латах — старалась держаться как можно дальше.
На пятый день после происшествия блондинка проснулась в приподнятом настроении и с необычайной лёгкостью во всём теле. Вылезла из кровати (обычной двуспальной, раза в четыре меньше, чем установленный в особняке Морелло «траходром»), сделала зарядку, приняла заранее подготовленную слугами горячую ванну, и сев за большой круглый стол принялась завтракать. Ничего кроме нижнего белья на жрице не было — за прошедшее время она привыкла так и ходить по своим покоям. Виктория чувствовала себя комфортнее в минимуме одежды, или вообще без неё.
— Вам сегодня лучше, госпожа? — услышала блондинка голос Камиллы.
Вика повернула голову и посмотрела на девушку, выполнявшую теперь роль её личной помощницы, и являвшейся старшей над остальными слугами (сама Камилла, впрочем, называла себя просто «горничной», хотя её обязанностям такое определение вроде как не соответствовало). Служанка была чуть ниже Виктории и явно постарше, но не сильно. У Камиллы были длинные пепельные волосы, собранные в хвост, смуглая кожа, и миловидное лицо без намёка на эмоции или косметику. Равнодушные карие глаза с пушистыми ресницами смотрели не на Викторию, а просто в её направлении, и чуть-чуть вниз. Наряд в виде черного платья с белым передником и правда соответствовал образу горничной, вот только платье было совершенно не сексуальным. Длинное и закрытое, оно хорошо скрывало фигуру девушки и не вызывало никаких пошлых ассоциаций. «Симпатичная, но скучная» — охарактеризовала для себя Камиллу Виктория ещё в первый раз, когда смогла наконец ей рассмотреть, и с тех пор именно так теперь её и воспринимала.
— Пожалуй да, — наконец ответила Вика, закончив разглядывать свою служанку.
— Вы все ещё не можете пользоваться интерфейсом системы, госпожа?
Виктория вызвала меню, и вновь увидев там лишь массив нечитаемых символов, покачала головой.
— В таком случае… — Камилла замялась, что было для неё нетипично, и Виктория немного насторожилась, — Госпожа богиня поделилась со мной своей крохами своей мудрости и просила передать вам, что если ваши магические силы не будут восстанавливаться наравне с телесным здоровьем, то, вам следует заняться активностями эротического характера.
«Да, сиди в четырёх стенах и трахайся с теме, кого я к тебе приставила. Очень похоже на Арису» — подумала жрица. Она усмехнулась и сказала:
— Что, так и сказала? «Активностями эротического характера?»
— Нет, госпожа Виктория, не так.
— А как?
— Я не могу вам дословно процитировать слова госпожи богини.
— И почему же?
— Мне запрещено.
— Что конкретно тебе запрещено?
— Порочить доброе имя верховной богини Верданта, покровительницы Валорса и королевской семьи.