Ученичество. Книга 3
Шрифт:
Я вспомнил, что Телдра охарактеризовала его как какого-то авантюриста. С другой стороны, в его словах была доля правды. Вероятно, сегодняшний эпизод уже докажет, что я смогу что-то представлять как маг. Интерес ко мне постепенно будет только расти.
Пока Джефферсон разглагольствовал, как ему понадобится талантливый маг в его раскопках, мы вслед за всеми направились обратно к судебному залу. Когда впереди появилась рослая фигура Винтерса, аристократ со мной попрощался, еще раз пообещав
Винтерс встретил меня приподнятой бровью.
— А с этим хлыщом ты откуда знаком? — спросил он.
Я коротко рассказал, как меня представила Телдра на Осеннем приеме, прежде чем меня едва не препарировал безумный доктор.
— Чем он занимается? — спросил я. — Она говорила, что какой-то искатель приключений.
— Любит шляться по всяким опасным да мутным местам, вроде владений аристократии, попавших после удара внутрь аномалии, — кивнул Винтерс. — Таких любителей быстро заработать, но Джефферсон, в отличие от них, возвращается живым, да еще и с прибытком.
Оценив характеристику, я решил, что такое знакомство для меня и впрямь может быть полезным. Однако больше времени думать об этом не было. Вернувшись в зал, я попрощался с Винтерсом, пожелавшим мне удачи, и воссел на свой ужасный железный стул.
Еще пару минут пришлось подождать, прежде чем появился судья, и в зале вновь возникла тишина.
— Объявляю вторую часть слушаний — судебные прения, — произнес судья. — Судебный приказчик, прошу вас.
Старик все с тем же недовольно пристальным выражением лица вышел вперед.
— На этот раз все стороны, присутствующие на слушаниях, пожелали высказаться, — произнес он. — Но так как дело касается молодого мага, то первым я даю слово председателю дисциплинарной магической комиссии.
Всеобщее внимание обратилось на стол, где ранее занимали место свидетели. Сейчас к нему подошел пожилой мужчина. Его одежды походили на форму государственного мага, но имели черный цвет и выглядели куда более роскошно.
Двигаясь осторожно и даже медленно, старик занял место.
— Итак, господин председатель, — произнес судебный приказчик. — Дайте оценку действиям молодого ученика школы. Также хочу предупредить, что ваше заключение станет основным вектором для формулировки судебного решения.
Замечание судебного приказчика мне совсем не понравилось. Мельком я уже оценил вид старого мага. Брезгливое выражение лица и роскошные одежды делали его похожим на типичного консерватора и догматика. Для подобных поставить «зарвавшийся молодняк» на место — единственное удовольствие, что осталось в их убогой жизни.
Тем временем старик заговорил.
— Я, Марциус Рений, уже тридцать лет работаю в дисциплинарной комиссии, — произнес тот. — И я готов высказаться.
Он повернулся ко мне и внимательно осмотрел.
— Я считаю, что для государственного мага нет добродетели выше, чем дисциплинированность и подчинение закону, — начал он речь
Говоря, он продолжал пристально вглядываться в меня. И взгляд этот был далек от дружелюбного.
— Итак, я считаю, что этот так называемый «гений» ведет себя недостойно, — старик даже стукнул кулаком по столу. — Он заносчив, самоуверен и стремится везде привлечь к себе внимание.
Старик перевел дух. Я же ощущал, что моя былая уверенность уже не так крепка.
«С этим снобом меня, чего доброго, еще и посадят», — подумал я.
Тем временем старик продолжал.
— И что самое худшее, все это исходит от руководства школы, — произнес он. — Это они потакают ему, взращивая самовлюбленного юнца, но не порядочного государственного мага!
На этот раз его изобличающий взгляд перешел на Блэкторна, который молча слушал.
— Мой вердикт будет таков, — наконец перешел к главному маг. — Я бы хотел лишить этого юнца всех преференций, а его самого отправить на дисциплинарное обучение.
Я не знал, что такое «дисциплинарное обучение», но по названию уже можно было понять, что ничего хорошего. Однако это еще не все. Раздухарившийся старик, кажется, только набирал обороты.
— Также высокий уровень этого мага и его самовлюбленность будут всегда вредны, — продолжил он. — Я предлагаю установить особую татуировку мага, позволяющую вести за ним усиленный контроль…
Если начало речи было выслушано в полной тишине, то по мере того, как старик развивал мысль, публика начала реагировать. Гомон от разговоров стал громче. В нем стали ощутимы нотки несогласия. Наконец, когда маг совсем разошелся, послышались свист и выкрики. Люди кажется имели другое мнение.
— Тишина в зале! — судья ударил по столу молотком. — Сейчас мы выслушаем и другие стороны. Дайте закончить председателю дисциплинарной комиссии!
— Талант и уровень магии не так важны для государственного мага. Поэтому при необходимости их можно ограничить, чтобы воспитать достойного мага! — произнес Марциус Рений. — Таково мое мнение. Я закончил, ваша честь!
Старик не успел встать, как получил новую порцию освистываний. Не обращая на это внимания, он с гордым видом удалился.
— Следующим выскажется представитель старой аристократии, — произнес судебный приказчик. — От них выступит господин Шекл. Именно в его род некогда входила ученица Фиделия.
«Да тут нарочно одни мои заклятые друзья! — подумал я. — Они меня так закопают».
Отец Фиделии бодрым шагом занял освободившееся место.
— При всем уважении к господину Рению, магия — это наука, которую двигали единицы, идущие впереди всех, — произнес он. — Поэтому никакая уравниловка в этой области невозможна. Я осуждаю действия, направленные против магического таланта обсуждаемого мага.