Учение дона Хуана: путь знания индейцев яки
Шрифт:
Понедельник, 28 декабря 1964
— Ты говорил, дон Хуан, что «трава дьявола» испытывает людей. Как это понимать?
— «Трава дьявола» — как женщина, и, совершенно как женщина, она льстит мужчинам. Она ставит ловушки на каждом шагу. Ты, например, поймался, когда она заставила тебя помазать пастой лоб. Она попытается сделать это снова, и ты, возможно, опять попадешься. Остерегайся этого. Не увлекайся ею; «трава дьявола» — лишь один из путей к тайнам человека знания. Существуют и другие пути, но ее ловушка —
— А как узнать, дон Хуан, что этот путь не имеет сердца?
— Прежде чем ты решишься на этот путь, спроси себя: имеет ли он сердце? Если ответ — нет, ты будешь знать это, и тогда должен будешь выбрать другой путь.
— Но как я смогу наверняка узнать, имеет ли этот путь сердце?
— Каждый узнает это. Беда в том, что никто не задает себе этот вопрос; обычно человек слишком поздно понимает, что выбрал путь без сердца, когда этот путь уже готов убить его. В этой точке лишь очень немногие могут прекратить раздумывать и оставить этот путь.
— Как правильно задать себе этот вопрос?
— Просто задай его.
— Я имею в виду, существует ли какой-нибудь специальный метод, чтобы я не солгал себе и не принял отрицательный ответ за положительный?
— Почему ты будешь лгать?
— Ну, скажем, потому, что в этот момент путь будет приятным и радостным.
— Чушь. Путь без сердца никогда не бывает радостным. Уже для того, чтобы на него выйти, приходится тяжело работать. Напротив, путь, у которого есть сердце, всегда легкий: чтобы его полюбить, не нужно особых усилий.
Тут он вдруг заявил, что «трава дьявола» мне нравится, и я был вынужден признать, что, во всяком случае, испытываю к ней предпочтение. А как я отношусь к его союзнику — дыму, спросил он, и мне пришлось сказать наконец, что сама мысль о нем наводит на меня дикий страх.
— Я говорил тебе, что когда выбираешь путь, надо быть свободным от страха и амбиций, но дым ослепляет тебя страхом, а «трава дьявола» — честолюбием.
Я возразил, что честолюбие необходимо даже для того, чтобы выйти на какой угодно путь, и что его утверждение, будто следует быть свободным от честолюбия, не имеет смысла. Чтобы учиться, уже необходимо честолюбие.
— Желание учиться — это не честолюбие, — сказал дон Хуан. — Стремление к познанию — наша судьба, как людей; но искать «траву дьявола» — значит стремиться к силе, а не к познанию. А это и есть честолюбие. Не позволяй «траве дьявола» ослеплять себя. Она уже зацепила тебя. Она завлекает мужчин и дает им ощущение силы: она заставляет их почувствовать, что они могут совершать такие вещи, которые обычный человек не может. Но в этом ее ловушка. И, кроме того, путь без сердца оборачивается против людей и уничтожает их. Немногое нужно, чтобы умереть, и искать смерти — значит ничего не искать.
Глава 10
В декабре 1964 года я отправился с доном Хуаном собирать разные растения, необходимые для приготовления курительной смеси. Это был четвертый цикл. Собирал я, а дон Хуан просто следил, за моими действиями. Он убеждал меня не спешить, быть внимательным и все взвешивать, прежде чем сорвать любое из растений. Как только все ингредиенты были собраны и уложены на хранение, он стал побуждать меня вновь встретиться с его союзником.
Четверг, 31 декабря 1964
— Теперь, когда ты уже кое-что знаешь про дымок и «траву дьявола», ты можешь сказать с большей определенностью, кого из них предпочитаешь.
— Дымок действительно ужасает меня, дон Хуан. Не знаю, в чем тут дело, но что-то нет у меня к нему особой симпатии.
— Ты любишь лесть, а «трава дьявола» тебя ублажает (льстит). Она приносит тебе удовольствие, точно женщина. Дым — напротив, сила куда более благородная; у него безупречно чистое сердце. Он не завлекает мужчин и не делает их пленниками, точно так же он не любит и не ненавидит. Единственное, чего он требует, — это силы. «Трава дьявола» тоже требует силы, но другой — вроде мужественности с женщиной. Сила же, которую требует дымок, — это сила сердца. У тебя ее нет, как, впрочем, и почти у всех. Вот почему я настоятельно тебе советую научиться о нем большему. Дымок укрепляет сердце. Это тебе не «трава дьявола», полная страстей, ревности и насилия. Дымок постоянен. С ним ты можешь не беспокоиться о том, что где-то забудешь, как себя вести.
Среда, 27 января 1965
Во вторник, 19 января я вновь курил галлюциногенную смесь. Я говорил дону Хуану, что с дымком мне здорово не по себе и вообще я его боюсь; но дон Хуан сказал — чтобы оценить дымок по справедливости, нужно еще раз попробовать.
Мы вошли к нему в комнату. Было где-то часа два пополудни. Он достал свою трубку. Я принес угли, и мы уселись лицом к лицу. Дон Хуан сказал, что сейчас согреет и разбудит трубку, и если я буду смотреть внимательно, то увижу, как она засветится. Раза три-четыре он поднес трубку к губам и пососал ее, с нежностью потирая. Вдруг он почти неуловимым движением кивнул мне на трубку — мол, смотри, пробуждается. Я внимательно смотрел, но ничего такого не заметил.
Он вручил трубку мне. Я наполнил ее своей собственной смесью, потом подхватил горящий уголек чем-то вроде пинцета, который приспособил из деревянной прищепки и припас специально к такому случаю. Дон Хуан взглянул на пинцет и покатился со смеху. Я на секунду зазевался, и уголек пригорел к щипцам. Я побоялся стучать пинцетом о трубку, и пришлось плюнуть на уголек, чтобы его стряхнуть.
Дон Хуан отвернулся и спрятал лицо в ладонях. Он сотрясался всем телом. На мгновение мне показалось, что он плачет, но он беззвучно трясся от смеха.
Процедура оказалась надолго прерванной; наконец он сам взял уголек, положил его в трубку и велел курить. Понадобилось немалое усилие, чтобы раскурить смесь; вероятно, трубка была слишком плотно набита. При первой же затяжке в рот, кажется, попала пыль из смеси, и он сразу онемел. Я видел, как периодически разгорается трубка, но дыма совсем не чувствовал, как, скажем, чувствуешь дым сигареты. Однако я ощущал, что вдыхаю что-то, что сначала затопило легкие, а затем хлынуло вниз, заполняя все тело.