Учение дона Хуана: путь знания индейцев яки
Шрифт:
Около 2:45 ночи в доме раздался шум. Я тотчас изменил положение. Дверь распахнулась, и вывалился дон Хуан. Он хватал ртом воздух и держался за горло. Он упал передо мной на колени и застонал. Он сорванным фальцетом попросил меня подойти к нему и помочь. Затем он вновь заревел, требуя, чтобы я подошел. В горле у него хрипело. Он умолял меня подойти и помочь ему, потому что его что-то душило. Он полз на четвереньках, пока не оказался едва не в четырех от меня футах. Он протянул ко мне руки и прохрипел. «Подойди же!» Затем он поднялся с протянутыми ко мне руками. Я увидел, что сейчас он меня схватит. Я затопал ногой и заколотил себя по икре и бедру. Я был вне себя от страха.
Он остановился и пошел к углу дома и оттуда в кусты. Я повернулся, чтобы оставаться лицом к нему. Затем я вновь уселся. Было уже не до песен. Казалось, из меня ушли все силы. Все тело болело. Мускулы одеревенели от напряжения. Я не знал, что думать. Я не мог решить, сердиться ли на дона Хуана или нет. Я прикидывал, не броситься ли на него, но чутье подсказывало, что он растопчет меня как букашку. Хотелось разреветься. Я испытывал
Утренняя роса была освежающей. Я почувствовал себя лучше. Что бы это ни было, похоже, все закончилось. Было без десяти шесть, когда дверь неслышно открылась, и вышел дон Хуан. Он потянулся, зевнул и посмотрел на меня. Он сделал ко мне пару шагов, все так же зевая. Я увидел его глаза, глядящие из-под полуприкрытых век. Я вскочил. Я знал одно — передо мной кто угодно или что угодно, но не дон Хуан.
Правой рукой я схватил с земли, лежащий рядом с ней, небольшой камень с острыми краями. Не смотря на него, я просто прижал его большим пальцем к ладони с вытянутыми пальцами. Я принял ту стойку, которой меня научил дон Хуан. Я почувствовал, как в считанные секунды меня пронизала странная мощь. Тут я издал вопль и швырнул в него камень. Крик, по-моему, получился просто замечательный. В тот момент мне не было дела, жив я или мертв, я чувствовал только устрашающую силу крика. Он был длинный и пронзительный, и, собственно, это он направил камень в цель. Фигура передо мной дрогнула, издала сдавленный возглас и, шатаясь, метнулась от дома в кусты.
Потребовалось несколько часов, чтобы я как-то успокоился. Я не мог сесть. Я продолжал топтаться на том же месте. Мне не хватало воздуха, и дышать приходилось через рот.
В одиннадцать утра вновь вышел дон Хуан. Я подскочил, но его движения могли принадлежать только ему. Он подошел к своему месту и уселся своим манером в сталь хорошо мне знакомую позу. Он посмотрел на меня и улыбнулся. Это был дон Хуан! Я подошел к нему и, вместо того, чтобы разозлиться, поцеловал ему руку. Я действительно верил, что это не он действовал, чтобы создать столь драматический эффект, а кто-то в его обличье хотел нанести мне серьезный вред или убить меня.
Он начал разговор с его размышлений о личности женщины, которая, судя по всему, забрала мою душу. Затем дон Хуан велел подробно пересказать все, что я пережил.
Пока я, стараясь ничего не упустить, рассказывал все, что было, он все время смеялся, словно это было шуткой. Когда я закончил, он сказал:
— Ну, молодец. Ты выиграл битву за свою душу. Но дело оказалось серьезней, чем я предполагал. Этой ночью твоя жизнь не стоила и гроша. Большая удача, что ты успел чему-то научиться. Если бы у тебя не было хоть какого-то практического опыта, то сейчас ты был бы уже мертв, потому что кто бы ни был тот, кого ты видел этой ночью, он намеревался с тобой покончить.
— Но как возможно, дон Хуан, чтобы эта женщина смогла принять твое обличье?
— Очень просто. Она диаблеро, и у нее есть хороший помощник с той стороны. Но перевоплощение было не слишком мастерским, и ты разгадал ее уловку.
— Помощник с той стороны — это то же самое, что союзник?
— Нет, помощник — это помощь диаблеро. Помощник — это дух, который живет на той стороне мира и помогает диаблеро вызывать болезнь или боль. Он помогает убивать.
— А может ли диаблеро иметь еще и союзника?
— Диаблеро и есть те, кто имеет союзников, но до того, как они становятся в состоянии приручить союзника, они обычно имеют помощника с другой стороны в решении их задач.
— А что эта женщина, которая перевоплотилась в тебя, дон Хуан? У нее только помощник, а союзника нет?
— Я не знаю, есть ли у нее союзник. Некоторым людям не нравится сила союзника, и они предпочитают помощника. Приручить союзника — работа трудная. Куда легче достать себе помощника с той стороны.
— А вот я, как по-твоему, могу получить помощника?
— Чтобы это узнать, ты должен еще многому научиться. Мы опять у самого начала. Почти как в первый день, когда ты появился и попросил меня рассказать о Мескалито, а я не мог, потому, что ты бы не понял. Та, другая сторона — это мир диаблеро. Думаю, лучше будет рассказать тебе о своих собственных чувствах, так же, как мой бенефактор рассказал мне о своих. Он был диаблеро и воин; его жизнь была под знаком силы и насилия мира. Но я чужд и того, и другого — такова уж моя натура. Ты видел мой мир с самого начала. Поэтому, чтобы показать тебе мир моего бенефактора, я могу лишь подвести тебя к двери, а там решай сам; учиться ему ты должен полностью самостоятельно. Нужно вообще признать, что я сделал ошибку. Намного лучше, как я сейчас вижу. Начинать путь так, как это делал я сам. Тогда легче понять, как проста и вместе с тем как глубока разница. Диаблеро — это диаблеро, а воин — это воин. Но лишь человек, который только лишь проходит по тропам жизни, является всем. Сегодня я не воин и не диаблеро. Для меня существует только путешествие по тропам, которые имеют сердце, по любой тропе, которая может иметь сердце. По ней я путешествую и единственный достойный вызов — это пройти ее до конца. И я путешествую и смотрю, смотрю бездыханно.
Он умолк. В его лице появилось особое выражение; он стал как-то необычайно серьезен. Я не знал, что еще спросить или сказать. Он вновь заговорил:
— Особенной вещью является научиться, как добраться до трещины между мирами и как войти в другой мир. Существует трещина между двумя мирами: миром диаблеро и миром живых. Есть место, где оба мира пересекаются. Вот там трещина. Она открывается и закрывается, как дверь на ветру. Чтобы туда попасть, человек должен развить свою волю; я могу сказать, что он должен развить неукротимое желание для этого. Но делать это он должен без чьей-либо помощи — силы или человека. Человек должен самостоятельно все взвешивать и стремиться к тому мгновению, когда его тело будет готово испытать путешествие. Этот момент дает знать о себе длительной дрожью в конечностях и сильной рвотой. Обычно человек не может ни спать, ни есть и вконец ослабевает. Если судороги не прекращаются, человек готов к путешествию, и прямо перед его глазами открывается трещина между мирами, подобная громадной двери, трещина сверху донизу. Когда трещина открывается, нужно сквозь нее проскользнуть. На другой стороне границы трудно видеть. Ветер такой, как в песчаную бурю. Ветер кружится вокруг. Попав туда, человек должен идти в любом направлении. Коротким или длинным будет путешествие — зависит только от его силы воли. У того, у кого сильная воля, путешествие короткое; у человека слабого и нерешительного — долгое и опасное. Кончается путешествие у своеобразного плато. Его возможно узнать по некоторым признакам. Это плоская возвышенность. Один из признаков — это ветер, который здесь особенно яростный, удары ветра сбивают с ног, и все тонет в его реве. Наверху этого плато есть вход в другой мир, и там протянута шкура [19] , разделяющая миры; мертвые проходят сквозь нее без звука, а мы должны разорвать ее криком. Ветер набирает силу, тот самый ветер, который дует на плато. Когда он наберет достаточно силы, человек, чтобы бороться с ним, так же должен быть несгибаемым. Все, что нужно, — это небольшой толчок, а не чтобы пронесло на самый край того света. Оказавшись на той стороне, нужно побродить вокруг. Большая удача — найти помощника сразу же, не слишком далеко от входа. Его нужно попросить о помощи. Человек должен своими собственными словами попросить помощника научить его и сделать из него диаблеро. Если помощник согласится, он убивает человека на месте и в то время, когда тот мертв, учит его. Когда ты сам проделаешь такое путешествие, то, если повезет, можешь найти себе в помощники великого диаблеро, который убьет тебя и обучит. Но, как правило, все же попадаются более мелкие брухо, которые могут обучить очень немногому. Однако ни у тебя, ни у них нет силы отказаться. Лучше всего найти мужчину помощника, а не стать жертвой диаблеры, которая заставит тебя невероятно страдать. Женщины всегда таковы. Но тут уж как повезет, разве что у человека сам бенефактор великий диаблеро, у которого в другом мире много помощников. Тогда он так направит ученика, что тот встретится с тем помощником, который требуется. Таким был мой бенефактор. Он меня так направил, что я встретился как раз с его собственным духом-помощником. После возвращения ты уже будешь другим. Ты будешь обречен то и дело отправляться туда на встречу с помощником, и будешь забредать все дальше от входа, пока наконец когда-нибудь не зайдешь слишком далеко и не сможешь вернуться. Иногда диаблеро может схватить чью-нибудь душу и забросить ее через вход, а там оставить в плену у своего помощника до тех пор, пока он не отберет у человека всю силу воли. Но бывает, как, например, с тобой, что душа принадлежит человеку с сильной волей, и тогда диаблеро будет держать ее у себя в сумке, потому что ее тяжело переносить по другому. В таких случаях, вот как в твоем, все решает битва — битва, в которой диаблеро либо все выигрывает, либо все теряет. На этот раз та, с которой ты сражался, потерпела поражение и вынуждена отпустить твою душу. Если бы она победила, то отнесла бы ее к своему помощнику на хранение.
19
Skin (англ.) — Кожа, оболочка
— Но как же я победил?
— Ты не сдвинулся с места. Если бы ты сдвинулся хоть на дюйм, то был бы уничтожен. Она поступила умно, выбрав для удара как раз тот момент, когда я отсутствовал, и все проделала как следует, но проиграла потому, что не учла твою собственную натуру, которая склонна к насилию, а также потому, что ты не сдвинулся со своего места, на котором ты неуязвим.
— А если бы я сдвинулся, то как бы она убила меня?
— Она поразила бы тебя как молния. Но самое главное твоя душа была бы в ее полной власти, и ты бы зачах.