Учение о цвете. Теория познания
Шрифт:
*
Когда у человека отнимаются или урезываются об'екты, тогда идеальное в нем уходит в себя и сжимается, утончается и потенцируется, так что как — будто само себя побивает. У большинства северян гораздо больше идеального, чем они в состоянии использовать, переработать; отсюда удивительные проявления сентиментальности, религиозности, мистицизма и т. д.(Р. 2.2.23)
* **
Кто ныне не отдается какому — нибудь искусству или ремеслу, тому приходится плохо. Знание пе удовлетворяет уже при быстроте мирового оборота; пока обо всем узнаешь, потеряешь самого себя.
* **
Общее развитие мир теперь и так навязывает нам; нам не приходится черезчур беспокоиться о нем; особенное — вот что должны
* **
Самое лучшее — ограничиться ремеслом.
* **
Многосторонность собственно только подготовляет стихию, где может действовать односторонний человек, которому как раз теперь открыт достаточный простор. Да, наступило время односторонностей*).
* **
При распространении техники не о чем беспокоиться; она мало по малу поднимает человечество над самим собою и под — готовляет для высшего разума, для чистейшей' воли чрезвычайно приспособленные органы… Распространение же искусств порождает кропательство. (В. м.)
* **
Первым и последним в человеке да будет деятельность
Ребенок, юноша, заблуждающиеся на своем собственном пути, милее для меня, чем иные люди, правильно шествующие по чужим путям.
* **
В ком есть много чему развиться, тот позже поймет мир и себя. Лишь немногие обладают созерцательным умом — и в то же время способны — на дело. Ум расширяет, но ослабляет; дело оживляет, но ограничивает. — От заблуждения можно исцелиться только блужданием.
* **
Обязанность воспитателя — не предохранять от заблуждения, а руководить заблуждающимся, больше того: предоставлять ему пить из источника заблуждения полными бокалами — вот мудрость учителя. Кто лишь отведывает своего заблуждения, тот долго держится за пего, радуется ему, как редкому счастью; тот же, кто до дна исчерпывает его, должен понять его, если он не безумец. (В. М.)
* *
*
Каждый возврат от заблуждения мощно развивает человека и в единичном и в целом, так что отлично можно понять, как сердцеведу один кающийся грешник мог быть милее девяноста девяти праведников. (П. 1804)
* *
Очень часто в ходе жизни, среди величайшей уверенности в своих поступках, мы внезапно замечаем, что увлеклись лицами, предметами, что нам пригрезилось такое отношение к ним, которое для пробудившегося глаза тотчас исчезает; и все же мы не можем оторваться от них, пас держит какая то власть, представляющаяся нам непонятной. Но ипогда мы доходим до полного сознания и понимаем, что заблуждение так же хорошо может стимулировать и побуждать к деятельности, как н истина.
А так как дело везде является решающей инстанцией, то из деятельного заблуждения могут возникнуть превосходные вещи. Так оказывается, что и разрушение приводит к счастливым последствиям.
Самое же удивительное заблуждение, это то, которое отпо сится к нам самим и нашим силам, и которое состоит в том, что мы зачастую отдаемся какому — нибудь почтенному делу, до которого мы не доросли, стремимся к цели, которой иы никогда не можем достигнуть. Происходящие отсюда тант ало — сизиФовы муки каждый испытывает тем острее, чем искреннее были его намерения. И однако очень часто, видя себя на веки разлученными с нашей целью, мы уже нашли на своем пути другую желанную вещь, которая нам по силам, и удовлетвориться которой нам суждено от рождения [56] ).
56
Напечатан в «Ober Kuust u. AUorluin» за 1HJ0 г., под яш ипшпн Bedenklichstes.
* **
Как можно познать себя? Не путем созерцания, но только путем деятельности. Попробуй исполнять свой долг, и ты узнаешь, чтб
* **
Когда человек размышляет о своей Физической или моральной природе, он обыкновенно находит себя больным.
* **
Обратившись к значительным словам: познай самого себя — мы не должны толковать их в аскетическом смысле. Это — отнюдь не «самопознание» современных ипохондриков, юмористов и самоучителей; эти слова значат просто: обращай некоторое внимание на самого себя, следи за собою, чтобы видеть, в какие отношения становишься ты к себе подобным и к миру. Для Этого не нужно психологических истязаний; каждый дельный человек знает и узнает из опыта, что это значит; это добрый совет, который на практике приносит каждому величайшую пользу.
Мы видим, как это хваленое «самопознание» уже в течение долгого времени сводится только к самоистязанию и самоуничижению, не давая в результате ни малейшеё практической жизненной выгоды [57] ). (И. 1827)
* **
Если я знаю свое отношение к самому себе и к внешнему миру, я называю это правдой. Так каждый может обладать своей собственной правдой, и тем не менее это всегда — одна правда.
Гений проявляет своего рода вездесущие: в общем — до опыта, в особом — после опыта.
57
Ср. также Эккерман 10. 4. 29.
Воздух — словно общая душа, которая всем принадлежит и посредством которой все находятся во взаимном общении. Вот почему многие проницательные и пылкие умы сразу воспринимают из атмосферы, что думает другой человек.
* **
Деятельный скепсис — это тот, который неустанно стремится преодолеть самого себя и через упорядоченный опыт достичь «воего рода условной надежности.
Общий характер такого ума — тенденция исследовать, действительно ли присущ данному об’екту какой — либо предикат; а совершается это исследование с той целью, чтобы все, выдержавшее такое испытание, с уверенностью применять на практике.
* **
Все практики стремятся сделать мир сподручным (handrecht); все мыслители хотят, чтобы он был приспособлен к голове (kopfrecht). Пусть сами смотрят, на сколько это удается каждому.
* **
Мышление и деятельность, деятельность и мышление — вот итог всей мудрости. Оба должны неустанно двигаться в жизни взад и вперед, как выдыхание и вдыхание. Кто делает для себя законом — испытывать деятельность мышлением, мышление — деятельностью, тот не может заблуждаться, а если и заблудится, то скоро вернется на верную дорогу.
9. Универсализм
Кто пе согласится, что чистые наблюдения делаются реже, чем это обыкновенно полагают? Мы так скоро смешиваем наши ощущения, ваше мнение, паше суждение с предметом пашего опыта, что не долго остаемся в спокойном состоянии наблюдателя, а начинаем устанавливать известные положения, которым мы можем придавать вес лишь по стольку, по скольку можем до некоторой степени положиться на природу и развитие нашего ума.
Болес прочную уверенность в этом может дать нам та гар- моиия, в которой мы находимся с другими, тот опыт, что мыслим и девствуем мы не в одиночку, а коллективно. Беспокойное сомнение, не принадлежит ли наше воззрение нам одним, сомнение, так часто охватывающее нас, когда другие высказывают убеждение, противоположное нашему, только и ослабляется, даже упраздняется, когда мы вновь находим себя во многих; тогда только мы с уверенностью можем пользоваться обладанием такими принципами, которые долгий опыт мало по малу подтвердил нам н другим.