Ученик мясника (сборник)
Шрифт:
— Подождите минуту.
Ребятишки возили чемоданы взад–вперед, а мамаша довольно смеялась и хлопала в ладоши. Портерфилд почувствовал, что у него сжимаются кулаки и воротничок слишком давит.
— Мистер Портерфилд?
— Да?
— Ваш билет — на стойке компании «Американские авиалинии». Не нужно становиться в очередь, пройдите сразу в зону контроля. У вас осталось несколько минут.
Положив трубку, Портерфилд ринулся к чемоданам. В этот момент старший мальчик разогнал чемодан с сестрой слишком сильно. Пролетев несколько футов, он опрокинулся, и девочка с распахнутыми в ужасе глазами упала на пол. Пять секунд она пролежала молча, потом раскрыла рот для крика.
— Ты в порядке, деточка? Давай с тобой поднимемся.
Он поставил девчушку на ноги, и она изумленно уставилась на него. Мамаша медленно подплыла к дочке со словами:
— Вот видишь! Видишь, что случилось!
Портерфилд взял чемодан и подошел к другому, сказав малышу, который помчался от него прочь:
— Извини, приятель, нужно успеть на самолет.
— Нет, я еще играю! — завопил ребенок.
Портерфилд обернулся за поддержкой к светловолосой женщине, но та смотрела на него обиженно и недоуменно.
— Я спешу, — сказал Портерфилд, взяв мальчика под мышки, и поставил его на пол. Тот заревел и начал брыкаться, а потом побежал к маме. Портерфилд спокойно покатил чемоданы к стойке «Американские авиалинии». За спиной слышались вопли малышей, наперебой взывавших к матери. Неожиданно кто–то толкнул Портерфилда в плечо. Обернувшись, он увидел долговязого очкарика лет тридцати с нимбом жидких волос на голове.
— Что произошло? Что вы сотворили с моими детьми?
— Ничего. Они играли и один упал. — Портерфилд отвернулся и поволок чемоданы дальше.
— Ну нет! — Очкарик схватил его за плечо.
Портерфилд снова обернулся, глаза сузились, а на губах выдавилась улыбка.
— Я опаздываю на самолет, — медленно проговорил он, — а о том, что случилось, спросите у вашей жены.
Очкарик заколебался, но все–таки повысил голос:
— Вы не имеете права так обращаться с детьми!
Рука Портерфилда быстро метнулась вверх и оказалась на плече мужчины. Со стороны это выглядело как дружеский жест, но за воротничком рубашки очкарика большой палец Портерфилда давил на трахею. Широко улыбаясь, Портерфилд наклонился к нему и заговорщицки прошептал:
— Я действительно тороплюсь и не хочу, чтобы мне мешали. Вернитесь к своей жене–корове и поросятам–детям и скажите, черт побери, что припугнули меня.
Портерфилд несколько ослабил нажим, и рот очкарика открылся, он беспомощно хватал ртом воздух.
— Убирайтесь! — шепотом приказал Портерфилд, последний раз хлопнув его по плечу.
Очкарик отступил на два шага. Постепенно самообладание вернулось к нему, и до семейства он добрался вполне развязной походкой.
— У вас есть билет на имя Портерфилда?
В ответ молодой человек в голубом блейзере со словами «Да, сэр» подал Портерфилду конверт. Внутри оказался билет на Сан–Диего через Лос–Анджелес. Долгая предстоит ночка.
— Зарегистрируйте багаж, сэр.
— Прекрасно, — пробормотал Портерфилд, получая две багажные квитанции.
— Выход номер семьдесят восемь, поторопитесь, сэр.
Портерфилд быстро прошел вестибюль, миновал детекторы металла и, не оглядываясь, поспешил к коридорам, ведущим в самолеты.
В полете он коротал время, читая журналы. В самолете не оказалось ничего, кроме ежедневников для финансистов — мучительные экономические расчеты каких–то людей, сфотографированных без пиджаков, в выглаженных рубашках с безупречными воротничками и при галстуках. Причины их шатаний из одной компании в другую были представлены как любовь к риску и новизне. В салоне также находились рекламные проспекты с фотографиями неимоверно дорогих изделий ручной работы, высоко оцененных
В аэропорту хотелось позвонить Элис, но шантажисты — здешние и наверняка все время следят за ним. К тому же миссис Гуде оповестила Элис несколько часов назад.
Спускаясь к двери, люди налетали друг на друга. Портерфилд подождал, пока толпа рассосется, и вошел. Он прекрасно знал международный аэропорт Лос–Анджелеса, багаж уже отправился на самолет, следующий в Сан–Диего, поэтому он спокойно плыл по воле волн. Все должно кончиться через сорок пять минут — столько занимает полет туда. Видно, они разыскали способ избежать ловушки, которую он вполне мог для них приготовить, только вот какой — это возбуждало любопытство. Портерфилд надеялся, что его убивать не потребуется.
Зевая, он изучил расписание полетов на большом экране посреди вестибюля, затем направился к девятнадцатому выходу и сел подальше от толпы. Вдруг по радио прозвучал голос:
— Мистера Портерфилда просят взять трубку ближайшего белого телефона.
Голос в трубке звучал в точности как вчера в Вашингтоне:
— Мистер Портерфилд?
— Я.
— Пройдите к стойке «Американских авиалиний» у семьдесят второго выхода.
— Иду.
Способ избежать ловушки оказался проще простого. Ему куплен новый билет на рейс в другой город. Неплохо, однако. Значит, багаж переправят с изменениями в бронировании. Теперь Портерфилд уверился, что за ним следят, — другого способа узнать, куда он собирается, у них нет. В конце коридора был вход в другой холл — зеркальное отображение того, из которого он вышел. Подойдя к выходу семьдесят два, он сообразил, что что–то не так. Там не было служащего в голубом блейзере, а стоял лишь еще один пассажир — девушка с темными длинными волосами и красивой фигурой. Когда она обернулась, он увидел большие светло–зеленые глаза. Неожиданно девушка распахнула объятия и приблизилась к Портерфилду с радостным восклицанием:
— Папа!
Портерфилд стоял неподвижно, пока девушка обнимала его, ее руки методично двигались по спине.
— Вы могли бы и не накидываться на меня с обыском, — флегматично сообщил Портерфилд, — я все–таки сошел с самолета.
— Все так, но у вас наверняка есть маленькое удостоверение, на котором написано, что вам можно стрелять людей в самолетах, если вы в настроении, и какие–нибудь электронные подштанники, блокирующие детекторы металла.
— Интересная мысль, — пробурчал Портерфилд, поворачиваясь в женских объятиях так, чтобы ей удобнее было закончить обыск.
Из заднего кармана девушка извлекла конверт с билетом, который внимательно изучила.
— Ладно, пора идти. — Она прошла через вестибюль к очереди, ожидающей посадки на рейс в Сан–Диего. Портерфилд покорно проследовал за ней.
— Мы собираемся лететь? — поинтересовался он. — Вы со мной?
— Да, и не только я.
В узком коридоре, ведущем в самолет, Портерфилда дважды ненароком толкнули. Он решил пока ей не говорить, понимая, что в давке она не ответит. У самого входа она схватила его за руку и оттащила в сторону.