Ученик некроманта. Игры Проклятых
Шрифт:
– Ты заблуждаешься, Морена. Лазарь не стер ничего, ты по-прежнему моя рабыня и останешься таковой и впредь, – ухмыльнулся лич. – Но об этом ты никому не скажешь, потому что так приказал тебе Хозяин.
– Чего тебе надо?! – повысила голос Морена, только сейчас понимая, что недавний Зов был зовом Хозяина, иначе она смогла бы от него избавиться.
– Ничего. Ты должна стать Королевой.
– Тогда зачем ты вызвал меня?
– Когда ты станешь Королевой…
– Если стану, – поправила некроманта Морена.
– Когдаты станешь Королевой, – акцентировал Арганус, давая понять, что другого результата не ждет, – ты должна убедить Балор Дота отправиться в Чертоги Тьмы, чтобы он, будучи там, извлек знание, способное разрушить «купол Хельхейма».
– Зачем тебе это? – удивилась Морена. – Мне известны твои планы: ты хочешь проникнуть сквозь «купол», чтобы стать единоправным повелителем над смертными. Но если Балор Дот разрушит «купол», то станет правителем сам, и твои мечты останутся нереализованными.
– Тебе отдали приказ, и твоя задача – исполнять его, а не обговаривать, – сказал Арганус. – Если тебе не удастся его подговорить на этот поступок, Хельхейм лишится Королевы, едва обретя ее; если удастся – у тебя появится шанс стать свободной. И только тогда тебя ничто не будет связывать с прошлой жизнью, с прошлой жизнью и Бленхаймом.
Сине-зеленые зрачки Морены налились кровью при одном упоминании о проклятом замке. Некромантка вспомнила те дни, когда ей доводилось ублажать на глазах Аргануса свою сестру. Морена ненавидела Бленхайм больше всего на свете.
Когда-то Арганус обнаружил в рабыне задатки великой некромантки, Морена даже не догадывалась, что он специально отбирал в свои рабыни девушек, расположенных к пользованию Силы. Лич обучал Морену магии, но обучал магии тайной, скрытой от обычных колдунов и друидов, магии, известной лишь Трисмегисту и его ближайшим ученикам, одним из которых был и сам Арганус. Альберт Трижды Великий создал свою школу чародейства. Вошли в нее лишь самые искусные из магов-друидов – лишь те, кому Альберт доверял, как себе. Его учение называлось Магнетизмом, и после смерти Мастера немногочисленные ученики остались единственными, кому известна эта волшба, но они скрывали ее еще тщательнее, чем сам Трисмегист, поэтому знание числилось утраченным.
Когда Морена заразилась чумой, она не подозревала, что это дело рук Аргануса. Он специально обрек ее на смерть, чтобы трансформация оказалась благом, а сам лич – спасителем. Морена не догадывалась и о том, что ей уготована роль рабыни, которая станет королевой. Она посчитала власть спасением – единственным способом лишиться рабского гнета, но ошиблась. Знай она обо всем, Морена возненавидела бы Аргануса, но в ее глазах он был спасителем – пусть страшным, извращенным, но спасителем. И она, будучи воскрешенной эликсиром бессмертия, который сохранял в оживленном немало людского, сберегла в себе способность любить. И как бы ни хотела этого не признавать, чувствовала к Хозяину нежные чувства. Она хотела стать свободной, чтобы оказаться равной Арганусу и занять свое место рядом с ним не как рабыня, а как возлюбленная.
– Я сделаю, как ты просишь, если поклянешься сделать меня свободной, – несколько секунд обдумывая новые факты, ответила наконец Морена.
– Ты не в том положении, чтобы ставить условия. Хотя если все пройдет удачно и Болар Дот уйдет в Залы Аменти, я обещаю подумать над твоим освобождением, – сходу ответил Арганус, и Морена не усомнилась в том, что свободы ей не видать, но у нее не было другого выхода.
– Я сделаю, как ты просишь, – вздохнула она.
– Приказываю, – поправил лич. – Я не имею привычки просить.
– Это уже мелочи, – ответила Морена, вращая в руке два идеально круглых магнитных камня, что значило бесконечное недовольство, но голос у некромантки не дрогнул.
– Результат мне нужен сегодня же. Иначе о твоем освобождении я даже не задумаюсь.
– Арганус, я бы не спешила там, где это не нужно. Излишняя активность может вызвать подозрения, – попыталась потянуть время Морена.
– Сделаешь так, чтобы подозрений не возникло. Балор Дот бездействует, Хельхейм уже пять веков не может прорваться сквозь «купол». На праздновании победы ты обвинишь его в квеитизме {11} и потребуешь немедленных решений. Если понадобится, пригрозишь ему гласностью. Не сработает и это – включи воображение. Меня не интересует, как ты добьешься своего: мне важен результат. Все. Разговор окончен. И учти: оплошности быть не должно.
Арганус разорвал связь, даже не попрощавшись. Морена обиделась бы на учителя и наставника, если бы не знала лича достаточно хорошо, чтобы не обращать на подобные выходки внимания. Арганус не любил, когда его подопечные не способны решать поставленных задач сами, но если переживал за результат, нередко самолично объяснял точную последовательность действий. Арганус указал поочередность – значит, сомневается в успехе. Но Морена сделает все, как надо. Тем более что у нее нет другого выбора – не осталось ничего, кроме как подчиниться и выполнять приказ.
– Паршивый интриган, – охарактеризовала она лича. Мутная сфера выпорхнула из руки и поднялась над ладонью. Морена щелкнула пальцами, и шар исчез. Прекрасная девушка с иллюзией вместо лица вновь мечтательно уставилась в серые облака. Сперва надо победить в поединке за трон, подталкивать Балор Дота на уход в Залы Аменти рано, поэтому задумываться над тем, как этого достичь, Морена не спешила – она привыкла решать проблемы по мере их поступления…
Красный закат, пророчивший кровавые сражения, разукрасил комнату багряными красками. Извечный ветер, живущий в самом высоком замке Хельгарда, теребил грузные занавесы и тряпичные перекрытия. Свет лампад, не нарушавший кровавых закатных цветов, отражался от белого лица скелета, как от зеркала.
– Будь аккуратной и жди подвоха, – советовал Балор Дот. За его спиной разрослись костяные крылья, из-за которых лич выглядел словно дракон. В руке застыл жезл в виде змеи, обвившей тонкий посох, ее фиолетовые – цвета аметиста – зрачки, светящиеся ярким светом, невозмутимым, лишенным эмоций взглядом уставились на скелет в пышных женских одеяниях.