Ученик некроманта. Игры Проклятых
Шрифт:
– Анэт, – позвала Энин, расталкивая сестру, которая открыла глаза, но выглядела так, словно продолжает спать.
– Я видела смерть, – отрешенно ответила Анэт, и Энин передернуло от того загробного голоса, которым говорила ее сестра.
– Все в порядке, все хорошо, – убеждала Энин. – Тебе уже ничто не угрожает, некромант избавил тебя от волшбы Сандро.
– Я видела смерть родителей. Лич обманул их. Они мертвы. Мертвы, Энин. Их больше нет…
– Они отказались от нас, – напомнила девушка, – для меня они были мертвы и раньше. К тому же, не стоит верить снам, сестра. Забудь.
– Не могу…
В глазах Анэт встали слезы. Она зарыдала, не сдерживая ужаса и страха, отчаяния. И любви к тем, кого больше нет.
– Эти сны – ложь. Их вызвал мальчик своей волшбой, не обращай на них внимания.
– Он не виновен, – хныча, пробормотала Анэт. – Он пытался помочь. В меня… в меня вселился какой-то дух, черный, как ночь, и холодный, как лед.
– Ты бредишь, сестра. Это нормально, ты пережила страшное колдовство, но пройдет время – и все встанет на свои места. А я буду заниматься магией и смогу защитить тебя, больше никто не позарится на твою жизнь и здоровье, я обещаю тебе, – уверяла Энин, уже сейчас предвкушая, как с помощью Аргануса становится великой волшебницей и убивает своего учителя, а затем и всех скелетов и зомби, мертвых и полумертвых, которые пугали и издевались над нею и сестрой. – Время, когда мы будем принадлежать самим себе, близко, сестра.
– Ты сошла с ума! – ужаснулась Анэт от мыслей, которые посетили голову ее наивной сестры. – Темная магия испортит тебя, а Симиона отвернется от нас.
– Созидательница уже давно от нас отвернулась…
– Не богохульничай! – взорвалась Анэт. Она попыталась встать, но непреодолимая слабость, сковавшая ее тело, не позволила ей этого сделать.
– Прости, прости, – обняла сестру Энин. – Я не хотела тебя обидеть. Ты слаба, тебе нужен отдых и покой. Не волнуйся и ни о чем не думай. Выздоровеешь, тогда…
Энин отстранилась от сестры. Анэт неожиданно стала холодной, как зимняя ночь, а ее пустой, бесчувственный взгляд показался Энин взглядом бездны.
– Что-то не так? – испугалась она.
– Уйди! – оттолкнула сестру Анэт и встала с кровати, словно и не была минутой назад безнадежно слаба. – Сиди здесь, у меня есть дело, – сказала она, выходя из комнаты. – И только попробуй проследить за мной! – послышался голос из коридора.
Энин опешила. Она не могла понять, что произошло с сестрой. Возможно, это те перемены, о которых говорил Арганус, возможно, ему не удалось полностью избавить Анэт от волшбы Сандро? Энин подумала о том, что надо проследить за сестрой, но ее приказ был настолько жестким и безапелляционным, что нарушать его не хотелось. Девушка осталась в комнате, мысленно обыгрывая, как может помочь сестре и каким образом накажет обидчика.
Победа медленно, словно нехотя, переросла в ликование. Сперва никто не мог поверить в столь легкую – пусть и длительную – расправу над Виолеттой, никто, оценивая реальные возможности новоиспеченной магички, не верил в ее способность победить…
Над площадью повисла тишина – ужасающая, всепоглощающая. Но она разразилась многоголосым криком, когда юбер-орбы приняли свой привычный облик, а Морена, властно прошествовав на глазах сотен и сотен зрителей, подняла с пола свое неведомое оружие и расшаркиванием элегантных сапог развеяла по ветру прах своей горе-соперницы. Некроманты и рыцари смерти ликовали, восхваляя новую королеву, звездное небо над площадью изукрасилась росчерками магических молний и вспышками огненных шаров. Но веселье задохнулось, когда с трона поднялся Балор Дот. Король потерял верную ему королеву, стал на порядок слабее для своих врагов, но он по-прежнему был повелителем, которого презирали, хотя боялись даже пискнуть, чтобы не привлечь его внимания.
Балор Дот провел рукой, и Морену окутала тьма. Вместо могучей королевы осталось лишь черное облако. Все и каждый подавили в себе ропот, никто не решился издать ни звука. А темное пятно, повинуясь легкому пассу короля, поплыло к нему словно на крыльях тьмы. И когда облако остановилось перед лицом некроманта, он ударил в костяные ладони. Будь на них плоть, раздался бы хлопок, но прозвучал лишь грубый, словно водили сталью по стеклу, скрежет. Облако приняло очертание людской фигуры, быстро превращаясь в прекрасную девушку, и вскоре все поняли, что с Мореной ничего не случилось, что король возвысил новую королеву до своего статуса: наделил ее полномочиями хозяйки Хельгарда.
– Приветствуйте Королеву! – сухо приказал Балор Дот, и толпа разодетых в пестрые одеяния скелетов разразилась дружным, всеодобряющим, но в то же время испуганным ором.
– Рада править вместе с тобой, Повелитель, – шепнула Морена, положив руку с иллюзорной плотью на плечо своего короля.
– Брось маскарад, – тихим голосом приказал Балор Дот и одним взглядом, без помощи пассов и видимой магии, заставил иллюзию развеяться. Перед ним стоял скелет в женских одеждах со светящимися зелено-голубыми глазами. – Так ты больше похожа на королеву Хельгарда, – заметил он, после чего повернулся к толпе костлявых тел и громким гласом пробасил: – Да будет пир! Отпразднуем возвышение новой королевы! Батури! – позвал Балор Дот, и от толпы отделилось черное пятно, которое своим видом могло испортить праздник любому. Вампир шел в сопровождении двух собратьев, связанных магическими веревками, блокирующими волшбу, двух пленных, которых сейчас скормит Тьме на потеху безликой публике.
– Мой король… – Клавдий опустился на одно колено, склоняя голову.
– Говори, – позволил Балор Дот.
– Четверо Высших учинили погром и разбой в принадлежащих мне землях, – начал, вставая, Клавдий. Он точно знал каждое слово, которое скажет, но даже при таком условии каждый звук, выпускаемый изо рта, отдавался болью в сердце, навеки застывшем, но живом, чувствующем любовь и горечь. – Они изничтожили полсотни живых всего за одну ночь. Но оказались слишком нахальны в нарушении законов доблестного Балор Дота и плохо замели следы. Следующей же ночью их поймали, но выкраденные люди были уже мертвы. Двое нарушителей умерли, сопротивляясь, двое других рядом со мной и ждут вашего суда. – Батури опустил голову в поклоне, но сделал это не для того, чтобы показать учтивость, а лишь потому, что не мог смотреть в глаза ненавистному королю, из-за которого стал братоубийцей, которому был обязан не только дурной славой, но и гибелью рода.
– Смерть, – одним словом озвучил приговор монарх. Но молодая королева решила, что этого недостаточно:
– Я думаю, Высших надо допросить и выяснить, почему они нарушили приказ.
Клавдий посмотрел сочувственным взглядом на своих собратьев – на тех, кто пытался его убить, но которым это не удалось. Он не испытывал к ним ни ненависти, ни жажды мести, он сожалел об их неминуемой гибели, но они не должны были сказать лишних слов.
– Допрашивай, – предложил Балор Дот. Его не интересовали вампиры, равно как и то, почему и как они вырезали людей. Главное – в армии бесконечный рост, который не остановится от смерти сотни и даже тысячи никчемных – пусть и важных для Хельхейма – стигийцев.