Ученик Смерти

Барчук Павел

— Ну, что, Алекс? Выходит, я прав. Идиот не чувствует боли, потому что он — идиот. — Херувимчик отвратительно мерзко заржал.

Судя по наглой роже и вызывающей позе, он среди этих троих — типа лидера. Стоял малолетний придурок, сунув руки в карманы, перекатываясь с пятки на носок.

И голос еще такой противный. С огромным удовольствием вырвал бы ему язык, чтоб он больше никогда не произнес ни слова. Между прочим, с моей стороны это будет актом милосердия ко всем окружающим. Гаденыш разговаривает, словно ворона каркает.

— Пашка, мне

кажется, все равно это неправильно. Нельзя бить беззащитного. — Ответил самый нормальный из троих. Мальчик с лицом деревенского пекаря. Тот, которого я, пожалуй, оставил бы в живых.

Ничего не понимаю…Если Старуха все же устроила перерождение, я сейчас должен быть младенцем в колыбели. Вокруг меня должны суетиться всякие няньки, а никак не малолетние придурки.

Я медленно поднял руки и посмотрел на ладони. Грязные, с мозолями, с царапинами. Ну…на младенческие они точно не тянут. Детские, да, однако, судя по тому, что вижу, скорее принадлежат пацану лет пяти-шести. Значит, я почти такой же по возрасту, как и эти поганые детишки. Твою ж мать… А где предыдущие годы? Где они? Я не мог переродиться сразу вот таким, пятилетним. Или шестилетним… Да плевать! Просто не мог и все.

— Ой, Алекс, что ж ты такой ссыкун. Кто и что нам сделает? Он –бастард. Не чета нам, законным сыновьям Дома. — Самоуверенно заявил Крысеныш.– К тому же, идиот не умеет разговаривать. Сам знаешь. Он с трудом научился собирать мусор. Да и кто поверит мусорщику? Где он, а где мы? Я — без пяти минут глава рода. Мое слово ценнее золота.

— Тебе легко говорить, Николай — Херувимчик усмехнулся. — Твой папочка прикроет любую шалость. Ты у него единственный сыночек. А у моего еще два наследника появилось. Есть, кем заменить. Но так-то, ты прав. Поверят нам, а не мусорщику. Слышишь, Вонючка? Любую шалость прикроет папаша Павла. Так что мы можем сделать с тобой все, что захотим и ничего нам за это не будет.

Вонючка? Почему он пялится прямо на меня, когда говорит все это? Нет, белобрысый пацан не нравится мне гораздо больше, чем Крысеныш. Рожа смазливая, но в нем чувствуется гниль. Точь-в-точь как у… Как у кого? Великая Тьма… Что ж так башка раскалывается?

Трое придурков тем временем молча разглядывали меня с настораживающим интересом. Они явно обдумывали какую-то пакость.

Значит, крысеныш — это Николай. Херувимчик — Павел. Третий, который вроде как высказался в мою защиту, — Алекс. Хорошо…

Тьфу, ты… Какое, к дьяволу, хорошо?! Что я плету? Вообще ничего хорошего! Совершенно непонятно, что происходит. А еще непонятно, какого черта я не могу произнести ни слова. Сказать точно есть что. С огромным удовольствием сейчас размотал бы этих детишек на кровавые ошмётки парочкой заклинаний…

Я попробовал пошевелить языком. Ничего! Бесполезный кусок мяса. Ерунда какая-то. Какая-то удивительная ерунда.

То, что я нахожусь в Закрытом мире, уже очевидно. Обувь детишек верное подтверждение этому. Имена, впрочем, тоже. Дурацкие имена. А вот с остальным — бред выходит.

Старуха

утверждала, будто мое перерождение приведет меня в богатую семью, наделенную властью. У них тут, если я не ошибаюсь, а это очень вряд ли, существует некая система родов и кланов. Дома, вроде бы.

Так какого дьявола я стою в зассаном дворе, напоминающем мусорную свалку, в компании зассанных малолеток, напоминающих дебилов? И почему я старше положенного? Намного старше. Прямо лет на пять точно.

— Слушайте…– Павел задумчиво нахмурился. — А если мы отрежем ему ухо, он тоже ничего не почувствует?

Нет, ты посмотри, какой твареныш! Не вопрос, я сам частенько отрезал те или иные части тела своим жертвам, но все исключительно на благо мира. Или во славу Смерти. К некромантам обращаются в тех случаях, когда ситуация максимально поганая и выхода нет. А этот просто желает развлечений. Говорю же, гнилое семя.

— Не знаю. — Николай пожал плечами, но при этом в его взгляде появилось любопытство. — Давай попробуем?

Крысеныш сунул руку в карман штанов и вытащил оттуда небольшой складной ножик. Тряхнул его, позволяя лезвию выскочить на свободу. Ну, жесть, конечно… Он собирается этой зубочисткой отрезать мое ухо? Вот стыдоба…

— Эй! Это уже слишком! — Алекс дёрнулся вперед, будто собирался закрыть меня от своих друзей.– Прекратите! Да, он мусорщик, бастард, но ведь человек же! Нельзя так.

Ах, ты, какая прелесть… Он снова хочет защитить меня. Ну, да. Точно меня. Никого больше нет кроме нас четверых. Хорошо, мальчик. Если что, тебя не трону.

Я осторожно повернул голову сначала в одну сторону, потом в другую, осматривая место, где мы находимся. Действительно, зассаный двор. По-другому не скажешь. В углу валяется какой-то мусор. Неподалёку лежит небольшая лопатка, вполне подходящая мне по размеру, и стоит маленькая тележка.

Я опустил взгляд, посмотрел на свои штаны. Старые, потрёпанные, с темными пятнами подозрительного происхождения. И вонь. Еще отчетливо ощущается отвратительная вонь. Судя по всему, исходит она не только от мусорных кучек, но и от меня. Ну, ладно. Действительно, Вонючка. Соглашусь. А вот насчёт уха — харя треснет.

— Во! Смотрите, как смешно он вертит башкой! — Снова заржал Херувимчик.

Веселый пацан. Жизнерадостный. Ну, ничего. Это временно. Люблю таких придурков превращать в домашних питомцев. Еще раз скажет что-нибудь в мою сторону, уничтожу гадёныша. Сделаю из него…Лича, к примеру.

Я осторожно пошевелил пальцами, пытаясь нащупать Силу. Для более серьезного действа мне нужна смерть жертвы. Но уж на Лича хватит того, что есть в Потоках.

Однако, Сила не отозвалась. Потоки не отозвались. Кончики пальцев, которые должно покалывать и щекотать, не чувствовали ничего. Ни-че-го!

Я замер, пытаясь сосредоточиться. Мысли упорно продолжали разбегаться, как тараканы.

Меня ведь отправили в Закрытый мир! Какая, к дьяволу, Сила?! Какие Потоки?! Тут этого нет и в помине.