Ученик Смерти

Барчук Павел

Башка с трудом соображает… И главное, будто отключается каждые пять минут. Только что думал о перерождении, а тут вдруг кинулся Силу искать.

«Придется тебе побыть идиотом… Ради твоего же блага…»

Я вздрогнул и машинально оглянулся. Естественно, кроме троих пацанов рядом никого не было. Снова голос звучал в моей голове.

Но его я точно знаю. Он принадлежит Смерти. Однако… Не было ситуации, в которой она бы сказала что-то подобное.

— Эй, придурок! — Павел резко подался вперед, а потом вдруг зарядил мне по лицу ладонью.

Просто отвесил оплеуху!

Так вот, откуда были боль и звездочки! Этот белобрысый гадёныш уже не первый раз бьет меня по физиономии! Ну, все… Терпение никогда не было моим достоинством. И сейчас мало, что изменилось. Убью, суку.

В общем-то, мои следующие действия были чисто машинальными, рефлекторными. Я просто шагнул вперед, а потом одним быстрым движением ухватил Херувимчики за нос. Дернул его к себе, попутно выкручивая пальцами зажатую часть довольной физиономии придурка.

Вернее, теперь рожа белобрысого уже не была довольной. Наоборот. Пацан заорал не своим голосом, скривившись от боли. Его буквально перекосило. Он даже вывернуться не мог, потому как подобными действиями сделал бы себе только хуже.

Я попятился назад, увлекая его за собой, а затем повернулся вокруг своей оси. Херувимчик, согнувшись пополам и завывая от боли, обежал круг. Он размахивал руками, пытаясь отпихнуть меня или ударить. Не знаю, какой была его цель. В любом случае у него ни черта не получилось.

— А-а-а-а-а! Отпусти! А-а-а-а-а! Помогите! — Орал придурок гундосым истеричным голосом.

Интересное дело, его двое дружков настолько обалдели от происходящего, что даже никак не пытались помочь пацану. Они просто стояли, широко открыв рты, и смотрели на творившееся безобразие круглыми, вытаращенными глазами.

Я на последок еще сильнее сжал нос белобрысого, крутанул его снова, а потом отпустил. Но для верности дал в довесок пинка. Просто зарядил ему пяткой в бедро. Хотел в живот, но к сожалению пацан оставался согнутым вдвое и до живота мне было не дотянуться. К тому же, я, наверное, либо действительно младше по возрасту, либо просто слишком мелкий.

Павел отскочил в сторону, ухватился обеими руками за нос, а затем принялся топтаться на месте, при этом все так же оставаясь в полусогнутом положении.

— Тааарь! Тааарь! — голосил белобрысый.

Видимо, подразумевалось «тварь», но после моих действий нос у пацана распух, поэтому выходило, как выходило.

Херувимчик замер, выпрямился, хотя стоило ему это больших усилий, и свел глаза к переносице, уставившись на свои же пальцы, которые зажимали пострадавшую часть лица. Сквозь них сочилась кровь.

— Ты посмел… на меня… ты… Увей его!– Визгливо выкрикнул белобрысый, повернувшись к Крысенышу.

— Увей? — Николай растеряно моргнул. — Не понимаю…

— Увей! Увей! Увей! — Херувимчик затопал ногами и затряс башкой.

Руки от лица по-прежнему не убирал. Наверное, боялся. Думал, стоит ему отпустить нос и станет еще хуже. К примеру, он отвалится. Ох, и придурок…

Кстати,

да. По поводу «убей». Крысеныш держал в руках ножик. Другой вопрос, что подобным оружием сложно по-настояшему кого-то убить. А уж меня и подавно.

Не знаю, по какой причине сейчас нахожусь в этом месте, не знаю, по какой причине выгляжу побирушкой, но нанести мне реальный вред не так просто, кем бы я в данную минуту не был.

Прежде, чем стать некромантом, много дерьмица повидал. Мой учитель разыскал меня на одном из рынков Столицы, где я воровал жратву. А до этого, будучи пацаном, выживал сам. Как мог. Столетия службы Смерти избавили меня от необходимости использовать физическую силу. Но, что говорится, мастерство не пропьёшь. Если надо будет, убью всех троих. И плевать, что они — дети. Плевать, что я — ребенок.

Пришибу без какого-либо оружия. Перегрызу им глотки зубами, если потребуется.

— Коль… Мне кажется, Павел говорит «убей», — Осторожно подал голос Алекс.

Ну, вот. А он ведь мне даже почти понравился. Показался неплохим малым.

— Аааа… Вот оно что…– Крысеныш поднял руку и с удивлением посмотрел на нож.

Он, похоже вообще забыл о том, что сам его вытащил буквально пять минут назад.

— Увей! — Завизжал белобрысый и снова топнул ногой.

Я напрягся, пытаясь сказать Крысенышу, что идея не так уж плоха. Согласен умереть, лишь бы не слышать противного воя Херувимчика. Хотя… Почему это я? Проще белобрысого замочить.

Однако, язык упорно не желал двигаться. Вообще. Никак. Да что за гадство?! Я немой? Вот ведь мерзкая старая дрянь… Обманула меня! Где обещанные власть, богатство и сытая жизнь? Где обещанная в жены дочь правителя? Впрочем, хрен с ней, с дочерью. Власть и богатство вполне устроят.

— Ну, ладно… — Крысеныш шагнул вперед, прямо ко мне. Стояли мы не очень далеко друг от друга. Он поднял руку, ту самую, в которой держал «зубочистку».

Идиоты… Честное слово…

Судя по их разговору, детишки относятся к Домам. Если это так… Сочувствую Закрытому миру. Наследники кланов — конченые придурки.

Я усмехнулся Крысенышу прямо в лицо, затем протянул вперед правую руку, ладонью вверх, и поманил пацана к себе.

Реакция на это просто действие была очень странная. Николай вдруг вздрогнул и попятился назад. Быстро попятился. Лицо у него стало бледным и испуганным.

— Ты чего?! — Херувимчик оставил, наконец, свой нос в покое. Правда, легкая гундосость все еще оставалась. — Увей его, говорю! Приказыаааю! Ты овязан свуушаться!

— Он не идиот… — Крысеныш затряс башкой, не отрывая взгляд от моего лица. — Он не идиот! Как такое может быть? Глянь на него. Он смотрит, как нормальный. Он ведёт себя, как нормальный. Вы что, ещё не поняли? Он не идиот!

— К черту! — Выкрикнул белобрысый.

Видимо, его раненое самолюбие взывало к мщению и доводы товарища, а они, между прочим, были весьма даже правильными, пацан не слышал.