Ученик смерти
Шрифт:
– Значит, что я имею, - на этот раз я уже смотрел в черные глазницы Уилсона. Тот внимательно слушал. – Здесь нет никакого распорядка, стража ходит раз в день и практически не обращает на меня внимания; еду приходится добывать самому, а старину Пайка я до сих пор так и не встретил.
Уилсон красноречиво промолчал.
– Если исключить момент, что ко мне может вернуться интерфейс, этот самый Пайк может стать моим ключиком отсюда, - я мысленно попытался призвать окно системы, но получил лишь помехи глядя на которые быстро начинала кружиться голова. – Ндя, ситуация член в говне, культурным языком выражаясь.
Уилсон, как не сложно догадаться, снова промолчал, а я отвел глаза от его черных впадин. В основном, потому что в голову пришла одна мысль: если тут есть магия, тем более, существующая на таком уровне, что способна ломать системный интерфейс… значит должна быть и некромантия. Если так, то было бы славно призвать в этот мир одного из местных заключенных, или сразу всех. Так уж вышло, что я не встречался с другими юзерами системы. Скорее всего, в условиях использования где-то прописано, что на один мир должен быть один игрок. Вопрос – почему нам не дают собираться вместе? И вопрос, - почему это место стало исключением? И что касается именно меня…
По спине побежали мурашки, мерзкие, как мелкая осенняя морось, от копчика к лопаткам. Следом задрожали руки, глаз задёргался и единственный способ, прекратить, который получилось найти, это зажмуриться.
Вдох, выдох. Вдох.
Отпустило. Смерть, окончательная, полноценная, без возможности перерождения и сохранения себя как личности. Но это не ужас. Даже не страх. Скорее… предвкушение. Даже в тот момент, стоя рядом с големом, будучи меньше чем на волосок от смерти, я её не боялся. Нет, я не идиот, чтобы не бояться окончательной смерти, скорее, просто нет тяги жить. По этой же причине многие мои закомцы рвали себе печень алкоголем и искали приключение на причинное место… я не исключение, но во мне все ещё горит азарт. А сейчас ещё ярче, чем обычно.
– Ладно, надо отвлечься. Да, Уилсон? Да, ты меня понимаешь, - начал я, хлопнув себя по коленям. – Тюрьма. Она раньше выглядела иначе. Не просто переплетение пещер, и скорее всего вовсе не пещера. Тут была облицовка, коридоры, камеры, карцеры, система водоснабжения, об этом говорят медные трубы, торчащие из стен в некоторых местах. От вентиляции немного осталось, но её наличие уже что-то значит. Проблема в том, что это место по каким-то причинам забросили, а затем забыли… или сначала разобрали по запчастям, а после уже забыли. А сейчас, вся эта тюрьма не столько важная государственная единица, сколько традиция и пережиток прошлого. Я прав? Хотя, кого я спрашиваю.
Уилсон, как несложно догадаться, промолчал.
– Но нужно думать о том, что отвечает за магические свойства этого места, - я подкинул в свое кострище чуть больше мха.
Тени на стенах притихли и заплясали вновь, нежась в теплом оранжевом и зеленоватом свете.
– Никаких рун, никаких артефактов, никаких алтарей или потайных комнат. Никаких особых подвидов надзирателей, как в Азкабане, никаких ритуалов или хотя-бы звуков этих ритуалов, чтобы поддерживать здесь эту аномалию.
Мох тихо потрескивал, то треща и взрываясь одинокими искрами, когда жар облизывал застрявшие в ворсе споры, то стихая.
– А ты неплохо устроился, друг, - присвистнул голос Пайка.
Снова бесшумно, снова неожиданно. Не-е-ет, я не покажу изумления или испуга.
– Согласен, хорошее место, - улыбнулся я и пригласил Пайка на край своего мхового ложа. – Присаживайся. Грибы будешь? Они конечно слегка музыкальные, но солдата, на вроде тебя, это пугать не должно.
– Тоже верно, - лицо Пайка озарила щербатая улыбка, и он, все так же чеканя каждый шаг, подошёл к импровизированной кровати и присел, принявшись греть руки о тлеющий мох: - Моя матушка всегда говорила, что если предлагают поесть, надо есть. Никогда не знаешь, когда в следующий раз придётся покушать.
Не снимая перчатки, стражник подхватил один из мелких грибочков с плоского камня и со смаком принялся его жевать.
– А я думал, ты уже помер, - признался Пайк. – А-н нет, живой. Даже обрадовался тебя тут застать. Всяко веселее на службе.
– Рад это слышать, - я пожал плечами. – Тоже приятно тебя видеть. Ты единственный, кто решается со мной заговорить и не тыкает в меня алебардой.
– Ех, - вздохнул Пайк. – Да я просто по поручению поехал, охранником стал быть, одной знатной женщинки в город. А там столько улочек! Я как заехал… заблудился в общем. Представляешь, из-за того что сюда не явился, половину марок с меня списали! Но, если по секрету, я в три раза больше заработал в городе, - перешел он на шепот. – Пришлось попрошайкой стать. Знатные дамы много серебра дают. Ещё и жалеют. Собственно, та самая знатная женщинка, которую я проводил меня и нашла. Потом сюда вернула. Матушка в честь этого кабана зарезала! Правда не своего, а соседского… но сосед об этом не узнал.
– Хех, - хихикнул я, не найдя подходящего комментария.
– А, ещё! – Пайк взял ещё один грибочек и как конфетку сунул его в рот. – Нисса. Она тебя запомнила, - на его лице блеснули белесые зубы. – Попросила, чтобы в случае, если ты умер, я притащил ей твоё тело. Ну, чтобы она могла тебя расчленить и скормить собакам.
– Интересно, у големов могут быть месячные…
– Чего?
– Не важно.
– Она это говорила всем кто на смену заходит. И когда говорит о тебе, как-то сильно уж краснеет от злости. Никогда её такой не видел.
– Меня всегда уверяли, что я умею обходиться с дамами, - я пожал плечами. – От любви до ненависти, от ненависти до любви. Все пары рано или поздно хотят друг друг ножом пырнуть, это не так уж и необычно.
– Не-е-ет, Влад. Тута мы не сходимся, - нахмурился стражник. – Любовь, она… она должна быть искренней! – он воодушевленно повел пальцем, словно поймал какую-то истину. – ну, когда душа в душу. Когда, вот, тебе стало плохо, а она раз, обняла, и легче стало. Когда она не враг, а очень добрый друг. Ну а чтобы ножом пырнуть, это неправильно.
– Думаешь у тебя получится такую найти?
– А я не ищу, - пожал плечами Пайк. – Когда мне искать? Я занятой человек! Все кто искали, в итоге подцепили смешную болезнь. Ну, которая там, - рука указала на пах. – А то и не одну смешную болезнь. Ищут те, кому заняться нечем. А я жду. Тут знаешь… знаешь, как с удачей. Нужно оказаться в нужное время, в нужном месте. А где оно, нужное время и нужное место? Правильно, хрен его знает! – Пайк сразу как-то сжался и зажал рук перчаткой. – Матушка мне за такие слова пасть порвет… Тьфу!