Ученик создателя сновидений

Минделл Арнольд

Что значит «нелокальный» и «вневременной»? Если мне снится медведь в лесу, то с точки зрения повседневной реальности, и медведь, и лес являются нелокальными и вневременными. Медведь и лес находятся повсюду и во все времена. Ранним утром, когда мне снится этот медведь, я нелокален и пребываю вне времени, однако, просыпаясь, я становлюсь Арни Минделлом в определенном месте и времени. Мой будильник говорит мне, что пора возвращаться из этой нелокальности и отправляться на работу в мой офис, находящийся в определенном месте.

Позднее в тот же день мой ночной сон о медведе внезапно может стать мне понятным, особенно, если я замечаю, как что-либо меня возбуждает. Когда я замечаю, что готов зареветь как медведь, то внезапно начинаю понимать: Ага! Этот медведь — аспект

меня самого. Под пониманием сновидения я подразумеваю ощущение того, что его нелокальная природа вдруг становится локальной. В этот момент я понимаю, что нелокальный медведь из сна представляет собой часть моего повседневного «я».

Теория сновидений, связывающая психологию и квантовую физику, предполагает, что наши сновидения имеют нелокальную и вневременную природу. Когда мы их понимаем, бывший сновидец наблюдает сновидения в определенном месте и в определенное время в повседневной жизни. Понимание сновидений «реализует» их — например, тот медведь становится «реальной» частью меня.

Два уровня работы со сновидениями

Задача, которую я себе поставил, состоит в разработке таких методов работы со сновидениями, которые бы объясняли их, по меньшей мере, на двух уровнях:

Во-первых, работа со сновидениями должна помогать нам переживать источник сновидений; то есть виртуальную реальность, на которой основывается повседневная жизнь, и «мысли Бога».

Во-вторых, она должна помогать нам понимать сновидения с точки зрения наших повседневных «я».

В более старой парадигме работы со сновидениями вы могли бы объяснять мой сон с медведем, анализируя, какое значение имеет для меня символ медведя. Вы могли бы сказать, что в мою повседневную жизнь пытается вторгнуться некая сила. Это интерпретация, которую я могу «интегрировать». Интеграция означает, что можно обнаружить, как в определенное время и в определенном месте — то есть, во мне — возникает нечто нелокальное.

В более новой парадигме работы со сновидениями вы также можете заметить сигналы медведя в моем непроизвольном поведении, в склонности моего голоса к рычащим интонациям, даже когда я считаю, что действую спокойно. Иными словами, вы можете слышать или видеть, как в моих непроизвольных тенденциях, наподобие упомянутых «медвежьих» сигналов, прорывается Сновидение, или «Мысли Бога», о которых говорил Эйнштейн. Указывая мне на это, вы можете предложить, чтобы я попробовал почувствовать, откуда исходят такие непроизвольные тенденции. Задавая мне подобный вопрос, вы заставляете меня осознать глубинные переживания, которые кажутся мне источником моей жизни — как если бы я мог ощутить мысли Создателя сновидений.

Переживание ума Бога помогает мне понимать смысл сновидения с медведем новым и глубоким образом. Задачу этой книги составляют переживание источника сновидений и понимание их значимости в повседневной жизни.

Моя личная история

Позвольте мне рассказать вам часть моей личной истории, касающуюся того, как я заинтересовался работой со сновидениями. Моим первым опытом психотерапии был замечательный сеанс с Марией Луизой фон Франц, психоаналитиком юнгианской традиции из Цюриха. В то время я был двадцатилетним американским студентом, проводившим свой первый год обучения в Цюрихе. В свои первые недели там я каждую ночь просыпался от поразительных сновидений. Однажды утром один из моих однокашников посоветовал мне посетить «старую ведьму» — юнгианского аналитика — жившую вблизи Цюрихского озера. По его словам, она должна была знать, как быть с моими сновидениями.

Нервничая, я отправился на свой первый психотерапевтический сеанс, который должен был проходить в старом доме, казавшимся повисшим над озером. Я задавался вопросом, кто будет эта «ведьма», и был удивлен, увидев Марию Луизу фон Франц, которая тепло приветствовала меня в дверях. Она была вовсе не ведьмой, а дружелюбной женщиной средних лет, австрийско-швейцарского происхождения, одной из главных последовательниц Карла Густава Юнга.

Я

сел и сразу же рассказал ей о своей проблеме: мне снилось слишком много удивительных и странных снов. Она выслушала меня и затем попросила рассказать ей один из моих снов. Не зная ничего о психологии Юнга, я нескромно спросил, зачем ей вообще думать о сновидениях. Разве нельзя выяснить, что со мной не так, просто путем физического обследования? Она терпеливо ответила на мой дерзкий вопрос, сказав, что метод, который лучше всего известен ей в настоящее время, состоит в том, чтобы задавать вопросы о самих сновидениях. Она объяснила, что в сновидениях может проявляться «бессознательное», подсказывая мне, как мне следует жить.

Я продолжал настаивать, что сновидения не могут быть единственным способом понять меня. Почему не обращаться прямо к самому «бессознательному»? Мои занятия прикладной физикой заставляли меня считать, что сосредоточиваться на сновидениях вовсе не обязательно. Разве она не может понять мою проблему, глядя на мое тело, на физического меня, сидящего перед ней? Она смиренно ответила, что не знает, как это сделать, и что подход к бессознательному с точки зрения физики — это то, что мне следует сделать частью своих исследований. Она сказала, что кое-кто по имени К.Г. Юнг заинтересовался бы подобным подходом, но он умер всего несколько недель назад.

Действительно К.Г. Юнг умер 7 июня 1961 г. Его чрезвычайно интересовало взаимоотношение между сновидениями и физической реальностью. На самом деле, он посвятил последние годы своей жизни исследованию связей между психологией и физикой вместе с лауреатом Нобелевской премии, физиком Вольфгангом Паули. Незадолго до смерти, Юнг просил фон Франц продолжать его исследования. После того, как я стал вести себя менее нескромно, она подробно говорила со мной о его и своих новых идеях относительно чисел, синхронности, психологии и физики. Со временем наши отношения стали многоуровневыми. Она была моим терапевтом, но, кроме того, я был ее другом и опорой в работе, которую она проводила. (В то время еще не было известно понятие «двойственных отношений» — то есть, отношений, включающих в себя множественные роли, как-то, терапевт, клиент, друг, помощник в исследованиях и т. д.). Так или иначе, она, в конце концов, написала книгу о единой основе психологии и физики под названием «Число и Время». [6]

6

В 1974 г. издательство Северо-западного Университета опубликовало внушительную книгу фон Франц, в которой говорится, в основном, о теории чисел.

Из этих ранних бесед с фон Франц выросли мои исследования в области процессуальной работы или, как ее также называют, процессуально-ориентированной психологии. Я отвечал на свой собственный вопрос — Зачем рассматривать сновидения для понимания бессознательного? — проводя исследований, которые легли в основу моей первой книги «Сновидящее тело», вышедшей в 1982 г. [7] В ней я показывал, как можно видеть телесные проявления сновидений.

Сны, Сновидение и работа со сновидениями

7

См. книгу «Сновидящее тело», недавно переизданную издательством «Лао Цзы Пресс».

Меня всегда больше интересовало то, как сновидения проявляются в различных аспектах повседневной жизни, нежели сами образы сновидений. Сегодня мне ясно, что сны представляют собой лишь одно из проявлений «бессознательного», которое я в дальнейшем буду называть «Сновидением». Мне очень нравится термин Юнга «бессознательное». Тем не менее, мне представляется, что сегодня он бы предпочел термин «Сновидение» из-за его связи с идеями австралийских аборигенов и других культур, практикующих одновременное осознание сновидящего и бодрствующего сознания.