Ученик своего учителя. Том II
Шрифт:
Малк криво усмехнулся и ткнул иллюзию девушки пальцем в плечо. Ощутил слабое сопротивление, однако до присущей настоящей материи плотности было ещё далеко. Он недовольно поморщился и движением кисти сначала заставил образ девушки покрутить пальцем у виска, затем преобразил её в обнажённую Терри, а под конец отправил фантом пройтись до иллюминатора и обратно, отслеживая моторику движений. Получалось неплохо, почти как у настоящей девушки. И можно было не сомневаться — если Малк продолжит совершенствоваться в данных чарах, то создание неотличимых от оригиналов
Да, это тебе не просто сотворённая Властью обманка. Живой Клон — заклинание гораздо более гибкое и сложное. Не зря ведь та девица из ателье «Мастер Скати и дети» его подходящим для изучения Младшим Магистрам назвала!
Малк ещё раз заставил иллюзорную Терри пересечь комнату, потом жестом облачил её в прозрачный пеньюар и… с хищной усмешкой заставил раствориться в воздухе. Если догнать уровень данной волшбы до пика, то Тилю подобного рода образы лучше будет не показывать. Как бы с живыми дамами не перепутал!
Успешное создание недоступных некогда чар хоть и приятно грело душу, однако Малк особо не радовался. Заклинание — это не более чем инструмент, и его наличие само по себе не делало его сильнее. Да, несколько расширяло спектр доступных ему возможностей, но не более того. Чтобы приблизить к завершению «великий» план Малка по освобождению из цепких лап тайных служб, требовалось сделать ещё много всего такого, что в бытность его студентом Андалорского общества магов могло показаться попросту невозможным.
Как вот, например… Мысль ещё не успела до конца сформироваться, как входная дверь внезапно открылась и внутрь ввалился Тиль. Однако если уходил он от Малка пусть усталым и самую малость раздражённым, то теперь выглядел откровенно нездоровым и испуганным. Как будто за время его отсутствия с ним случилось нечто такое, что серьёзно сказалось на самочувствии.
— Чего вернулся? — немного грубовато спросил Малк.
Ему казалось, что на сегодня их общение с Калакаром закончилось. И что-то менять в этом направлении он не собирался.
Однако Тиля его тон ни капли не смутил, и торгаш теперь уже точно испуганно спросил, массируя одной рукой виски:
— Слушай, Малк, а у твоей волшбы никаких вредных для мозгов последствий нет? Ты ведь не зря про галлюцинации спрашивал?
Вопрос был настолько неожиданным, что Малк аж поперхнулся.
— А тебе не кажется, что об этом несколько поздновато спрашивать? — фыркнул он, но потом заметил выражение лица Тиля и уже гораздо менее резко сказал: — Если ты не забыл, то в башке у тебя не я копался. Моё дело было якорь с твоего брюха убрать, остальное меня не касалось. И видения меня интересовали только в том смысле, что боялся возвращения твоего «соседа»…
Калакара его ответ очевидно не удовлетворил. Он ещё больше нахмурился, потёр лицо и, не спрашивая, рухнул на привинченный к стене стул.
— Тогда не понимаю, что со мной происходит. После освобождения от влияния того менталиста, у меня ни голова не болела, ни мысли не путались, а сегодня, как ты печать окончательно снял, так сразу и началось…
— Началось что? — уточнил Малк, в свою очередь так же нахмурившись.
Нет, у него имелись некоторые подозрения, но ему всё же хотелось бы услышать их непосредственно от Калакара.
— Шум в ушах, иногда непонятные звуки… Раньше списывал это на усталость и общее напряжение, но теперь ко всему этому добавились ещё и непонятные тени перед глазами. Вроде и нет их, а вроде и есть. Надо только краем глаза смотреть, — Тиль скосил глаза и тут же заметно вздрогнул. Видимо увидел ту самую тень, очевидно не самого приятного вида. — Что это со мной, а? Крышу рвёт?
Несмотря на прозвучавший прямой вопрос, отвечать Малк не спешил. Просто потому что не хотел врать. Ведь он действительно знал, в чём корень проблемы Калакара, почему появились странные тени и кто во всём виноват. Всё сходилось к одному человеку — к нему, к Малку. А если совсем точно, то к проведённому им сразу по прибытию в порт Третьей Сестры обряду.
— Расслабься, ничего страшного не происходит. Ну или по крайней мере ничего такого, что я не мог бы исправить, — сообщил он, наконец, в который раз за сегодня начиная копаться в саквояже.
Достал глиняную миску, очередную колбу с порцией золы Скверны — её он собрал во время членства в охотничей артели и считал своей самой большой ценностью, — затем потянулся за стоящей на полке над кроватью клеткой с живой ящерицей.
— Погоди, ты что, опять как на Сестре будешь гадину эту вонючую резать? — воскликнул Тиль, проследив за его действиями. Затем сложил одно с другим и выругался: — Йоррох, так это тот твой «защитный» ритуал виноват что ли?! Я всё думал, зачем ты ящерицу эту с собой таскаешь, а тут вон оно что…
— Угадал, — лаконично проронил Малк и, мрачно изучив зажатую в руке ящерицу, одним движением тесака снёс ей голову.
После чего принялся выдавливать чёрную и действительно жутко вонючую кровь в миску.
— И это всё, что ты скажешь? Угадал?! — возмутился Тиль. — Я страдаю, а ты…
— А я спасаю наши жизни от внимания твоего старого друга-менталиста. И как всё в этом мире, у защиты моей есть цена. Думал, удастся сдержать негативные эффекты до возвращения в Борей, где тебя хотя бы законы Триумвирата от полного произвола дворян кого-то вроде нас оберегают, но как видишь времени чуть-чуть не хватило. И теперь надо сглаживать возникшие… шероховатости!
— Шероховатости! — словно эхо повторил Тиль, однако возмущаться прекратил.
Всё же в вопросах безопасности он Малку доверял и впустую спорить не собирался. Хотя ему это и хотелось!
Что до самого Малка, то он полностью сосредоточился на подготовке к умиротворяющему обряду. В том куске демонической памяти, что достался ему после сражения с хозяином костяной лодки, это действо, призванное сдерживать негативные воздействия защиты от гадания, правда именовалось несколько иначе, но Малку нравилась именно его версия названия. Её он и использовал.