Ученик
Шрифт:
— Нет, я думаю, они так же, как и мы, стремятся изолировать его. Но хотят сделать это тихо, не привлекая внимания общественности. Совершенно очевидно, что они потеряли его след. Он вышел из-под их контроля, стал убивать мирных граждан. Он превратился в ходячую бомбу, и они не могут себе позволить закрыть на это глаза.
— А если они поймают его раньше, чем это сделаем мы?
— Мы об этом никогда не узнаем. Убийства прекратятся, вот и все. А мы останемся в неведении.
— Я не люблю закрывать
— Конечно, вы хотите справедливости. Ареста, суда, приговора. Все, как положено по закону.
— Вы так говорите, будто я прошу достать луну с неба.
— В данном случае так оно и есть.
— Так вы для этого привезли меня сюда? Сказать, что я никогда его не поймаю?
Он наклонился и пристально посмотрел ей в глаза.
— Мы хотим того же, чего хотите и вы, Джейн. Свершения правосудия. Я преследую этого человека с Косова. Думаете, меня устроит какой-то иной вариант, кроме справедливого?
Конвей тихо сказал:
— Теперь вы понимаете, детектив, почему мы пригласили вас сюда? Понимаете всю важность соблюдения секретности?
— Мне кажется, ее чересчур много в этом деле.
— Но только так мы можем довести расследование до конца. Думаю, мы все этого хотим.
Какое-то мгновение она смотрела в глаза сенатору.
— Мою поездку оплатили лично вы, не так ли? Авиабилеты, лимузины, роскошный отель. Надеюсь, это не ФБР потратилось?
Конвей кивнул. И устало усмехнулся:
— Расходы на стоящее дело лучше не отражать в балансе.
23
Небеса все-таки разверзлись, и капли дождя тысячей молоточков застучали по крыше автомобиля Дина. Щетки на ветровом стекле еле справлялись с потоком воды, позволяя разглядеть безнадежно застрявший в пробке транспорт и залитые улицы.
— Хорошо, что вы не улетаете сегодня вечером, — сказал он. — В аэропорту, наверное, сейчас полная неразбериха.
— В такую погоду лучше находиться на земле, вы правы.
Он метнул в ее сторону насмешливый взгляд.
— А я думал, вы бесстрашная.
— С чего вы взяли?
— Да глядя на вас. Вы так старательно работаете над этим имиджем. Всегда начеку.
— Вы опять пытаетесь влезть ко мне в душу. Это ваше любимое занятие?
— Просто привычка. Я занимался этим в Заливе. Психологическая обработка противника.
— Но я ведь не враг, кажется?
— Я никогда не считал вас врагом, Джейн.
Она посмотрела на него и в очередной раз залюбовалась идеальными линиями его профиля.
— Но вы мне не доверяли.
— Я вас плохо знал.
— Выходит, вы изменили свое мнение?
— А почему, как вы думаете, я пригласил вас в Вашингтон?
— О, я не знаю, — усмехнулась Риццоли. —
Его молчание повергло ее в смятение. Она пришла в ужас от своей тупости и наивности — качеств, которые она презирала в других женщинах. Она уставилась в окно, словно стараясь укрыться от его взгляда, его голоса, собственных глупых слов, до сих пор звучавших в ушах.
Впереди наконец наметилось подобие движения, и автомобили зашуршали по лужам.
— Если честно, — произнес Дин, — мне действительно хотелось вас увидеть.
— Неужели? — небрежно бросила она. Уже однажды выставив себя на посмешище, она не собиралась повторять ошибку.
— Я хотел принести свои извинения. За то, что сказал Маркетту о вашем служебном несоответствии. Я был неправ.
— И когда же вы это поняли?
— Не могу сказать, что это случилось в какой-то определенный момент. Я просто… наблюдал за вашей работой день за днем. Видел, как вы сконцентрированы. Как нацелены на результат. — Он добавил, уже тихо: — А потом я понял, что вам приходилось преодолевать с прошлого лета. Раньше я даже не догадывался.
— И наверняка подумали: «Тем не менее ей удается справляться с работой».
— Вам кажется, что я вас жалею, — сказал он.
— Знаете, не очень-то приятно слышать о себе: «Посмотрите, как многого ей удалось добиться, учитывая ее состояние». Что ж, тогда вручите мне олимпийскую медаль. Как самому психологически устойчивому копу.
Дин тяжело вздохнул.
— Вы что, всегда ищете подтекст в каждом комплименте, в каждой похвале? Джейн, иногда люди говорят то, что думают.
— Уж вы-то можете понять, почему я скептически отношусь к вашим словам.
— Вы до сих пор считаете, что я что-то недоговариваю?
— Честно говоря, не знаю, что и думать.
— Конечно, ведь вы ни в коем случае не заслуживаете искреннего комплимента от меня.
— Я понимаю, о чем вы.
— Может, и понимаете. Но все равно не верите. — Он затормозил на красный сигнал светофора и посмотрел на нее. — Откуда этот скепсис? Неужели так тяжело быть просто Джейн Риццоли?
Она устало усмехнулась.
— Давайте не будем углубляться в эту тему, Дин.
— Это что, проблема женщины-полицейского?
— Вот видите, сами все знаете.
— Но ваши коллеги, кажется, уважают вас.
— Есть весьма заметные исключения.
— Ну, это как всегда.
Светофор зажегся зеленым, и он опять сосредоточился на дороге.
— Работа полицейского, — начала она, — все-таки требует большого количества тестостерона.
— Тогда почему вы выбрали ее?
— Потому что плохо училась.
Они оба рассмеялись. Это был их первый общий искренний смех.