Ученики Ворона. Черная Весна
Шрифт:
— Не буду плевать — с каким-то облегчением расхохотался Монброн — Потому что ты прав. Во всем. Знаешь, я себя в последнее время ощущаю как человек, который попал в густой туман, причем в знакомых ему местах. Вроде очертания везде привычные, но все какое-то чужое. Вот я бреду в этом тумане, натыкаюсь на углы там, где их не было, спотыкаюсь, дороги отыскать не могу. А я же еще и вас за собой веду. Одно дело самому голову на плаху положить, совсем другое еще и ваши с собой за компанию туда же пристроить. Что ты улыбаешься? Мне прошлого лета до конца дней хватит. Флоренс, между
— Это означает только одно — назидательно произнес я — Ворон мало тебя нагружает работой. Лично я сплю как убитый и без снов.
— Ну, Аманда сказала, что я так взрослею — возразил мне Гарольд — Не поверишь, но перед отъездом из замка я с ней поделился своими мыслями. Случайно так получилось, сам не ожидал.
— Верю, что случайно. Нарочно с ней давно никто не разговаривает — не удержался я — Она всех от себя разогнала.
— Ну да, характер у нее испортился невероятно — признал мой друг — Она и раньше была не подарок, а теперь… Кстати, я так и не понял, отчего это произошло. Не захотела она мне говорить.
— Да брось ты — даже удивился я его непонятливости — В папаше дело. Сначала она об этом не сильно задумывалась, а потом осознала что к чему. Все-таки из принцесс в нищенки свалилась.
— Ты слишком много общаешься с де Фюрьи — укоризненно произнес Гарольд — Как по мне, дело не в этом. Ну, или не только в этом. Мне кажется, ты тут тоже замешан.
— Стоп-стоп-стоп — махнул руками я, брякнув при этом кандалами — Давай меня сюда не приплетать. Поверь, я до последнего пытался сберечь то, что между нами было. Хотя, если честно, ничего особенного между нами и не было. Так…
— Для тебя «так», для нее это что-то другое.
— Прекратили этот разговор — потребовал я — Мы сейчас осуждаем тебя, а не меня. А что до Аманды… Слушай, вот вернемся в замок, тогда о ней и поговорим. Если вернемся.
— А что я? — Гарольд устроился на лавке поудобнее — Ты назвал меня «тряпкой», я с тобой согласился. Жалко поздно. Надо было вас послушать, убить дядюшку, обстряпав это дело почище, и отправиться обратно в Центральные Королевства.
— Ну, не то, чтобы «тряпкой» — мне стало немного неловко — И потом — ты действовал в каком-то смысле верно.
Так оно и было, на самом деле. В голове моего друга не могло уложиться то, что кто-то посягнет на величие его фамилии, что кто-то из его семьи сможет предать родную кровь. Монброны Силистрийские всегда были первыми во всем, и Гарольд впитал это с молоком матери. Его дом в самом деле был его крепостью, в падение которой он никогда бы не поверил. Он и не верил до той поры, пока не увидел все своими глазами.
— Верно, неверно… Какая теперь разница — Монброн отогнул занавеску на окне, скрывавшую нас от зевак — Почти приехали. Скажи, ты когда-нибудь думал о том, что твоя жизнь закончится на плахе или в петле?
— А ты туда собрался? — изумился я — Серьезно? На самом деле?
— Да вот еще — он пихнул мою ногу своей, и я облегченно вздохнул, увидев прежнего Гарольда, который никого и ничего не боится — Это я так спрашиваю, из любопытства.
— Да нет — ответил я — Никогда. Что мне там делать? Я же не уличный воришка.
Карета, скрипнув, остановилась, двери ее распахнулись.
— Выходим по одному — услышал я — По сторонам не глазеть, рта не открывать, знаков никому не подавать.
— Еще раз позволишь себе говорить с нами в таком тоне — и я тебя убью — подал голос Монброн — Не забывай, титулов нас пока никто не лишал и привилегий тоже. Лично мне, например, полагаются позолоченные кандалы, это закреплено в правах моего рода.
— Все такое говорят поначалу — сообщил нам судейский, с которым общался дядюшка Тобиас, заглядывая в карету. Он, оказывается, тоже составил нам компанию — Все требуют почтения и привилегий. А потом плачут, как дети и убеждают наших доблестных тюремщиков, что они совершенно другое имели в виду.
Его слова поддержал дружный хохот, как видно, это была традиционная местная шутка.
Я первым вылез из кареты и тут же зажмурился. После полумрака яркое солнце нестерпимо ударило в глаза.
— Не вороти рожу от солнышка — посоветовал мне кто-то — Теперь тебе его до самой казни не видать.
Смысл этих слов я понял довольно скоро, когда нас с Гарольдом привели в камеру.
Надо заметить, что «Башня-на-Площади» была именно тем, что значилось в ее названии. Редко увидишь такое совпадение названия и места, которое оно именует. Вот возьмем нашу раймилльскую «Веселую площадь». Если верить наименованию, так там народ должен веселиться. Канатаходцев смотреть, жонглеров, пиво пить, и так далее. Но — нет. Там казни проводят, какое уж тут веселье. Ну, разве если только кого-то из казначейских колесуют или судейских, тут да, тут народ очень веселится.
Здесь же одно совпадало с другим. Башня была высокая, с толстенными стенами, узкими лестницами внутри и крошечными камерами. И без окон. Я, по крайней мере, их не заметил. Внутри были только факелы, потрескивающие на стенах.
Я слышал много легенд о том, как матерые воры умудрялись бежать из разных мест — и из тюрем, и из рудников. Большей частью это были, разумеется, сказки. Но даже в них не упоминались подобные места.
Нет, один вариант мне сразу пришел в голову, но вот только и его мы использовать не смогли бы. Ни я, ни Гарольд не изучали магию разрушения. Есть такие заклинания, про них Ворон упоминал на занятиях. Да и при штурме Шлейцера кое-что из этого раздела практической магии я своими собственными глазами видел.
Но где мы, и где магистры, что ее в ход пускали?
— Радуйтесь — сообщил нам мордатый верзила-тюремщик, остановившись у одной из дверей и брякнул связкой ключей — Вдвоем будете сидеть. Красота, простор!
— Да уж — Гарольд оглядел помещение, в котором практически все пространство было занято двумя топчанами, придвинутыми к стенам — Прямо бальная зала.
— В соседней камере, точно такой же, шестеро сидят — ответил на это ключник — Дрыхнут по очереди. Один спит, пятеро стоят. По-другому никак. Руки вперед вытянули и без фокусов давайте. Мне только свистнуть — стража прибежит.