Училка и Чемпион
Шрифт:
— О, Мирон! — раздаётся громкий и звонкий женский голос.
Мы оба поворачиваем головы и видим девушку, которая уверенным шагом направляется к нам. Она явно знает, кто он такой, и её лицо расплывается в восторженной улыбке. Высокая, стройная, с ярким макияжем, её идеальная прическа говорит о том, что она явно готовилась к этой встрече.
— О, Господи! Я вас сразу узнала! — продолжает она, подбегая ближе и широко улыбаясь. — Вы же Мирон Дорофеев, верно? Я ваша большая фанатка! Меня зовут Алена, я веду блог про ЗОЖ и спорт, и со своими подписчиками мы обсуждаем все
— Серьёзный результат, — вскинув брови, говорит Дорофеев.
Я закатываю глаза, с трудом сдерживая раздражение. Конечно, блогерша. Конечно, фанатка. Весь мир вращается вокруг таких, как она — уверенных, энергичных, готовых добиваться своего любой ценой.
Внезапно я осознаю, насколько наши с Мироном жизни разные. Он — известный спортсмен, вокруг него всегда будут такие девушки: смелые, яркие, без стеснения навязывающиеся.
— Да! Блог — моё детище, — её глаза сверкают, а на лице расцветает улыбка. — Так что насчёт фото? Мм?
— Эм, да, конечно, можно, — говорит Мирон, легко улыбнувшись, как будто ничего не произошло. Я замечаю, как его лицо становится более открытым, когда он переключается в "публичный" режим.
— Спасибо! Это просто невероятно! — она быстро достаёт телефон, а я стою в стороне, чувствуя себя лишней.
Пока они фотографируются, она как будто случайно прикасается к его руке, а потом и к плечу. Я смотрю на это и чувствую, как внутри разливается что-то горячее и неприятное.
Что это.… ревность? Серьёзно, Люба?
Я с трудом перевожу дыхание и отворачиваюсь, делая вид, что меня это совершенно не волнует.
— Спасибо! Ещё раз! Я обязательно выложу в сториз! — с воодушевлением говорит Алена, наконец отстраняясь, а Мирон кивает и коротко прощается с ней.
Она уходит, довольная своим трофеем, а я стою рядом, ощущая себя ещё более чужой в его мире. В этот момент я понимаю: ему легко улыбаться таким, как она, потому что это его жизнь. Он — часть этого мира, где фанатки, лайки и фотографии имеют значение. А я? Я даже не знаю, как реагировать на такие моменты, кроме как закатывать глаза и злиться на себя за глупые эмоции.
— Поехали, — говорит он, снова становясь серьёзным, открывая дверь машины.
Я молча киваю, сажусь на пассажирское сиденье и пристёгиваюсь. Внутри всё кипит, но я сжимаю зубы, не желая показывать ему своё раздражение. По дороге я молчу, глядя в окно. В голове роятся мысли, но я не знаю, как их собрать в слова. Да и надо ли?
Мирон тоже не пытается завести разговор. Видимо, он чувствует моё настроение, но не комментирует. Это делает поездку ещё более напряжённой.
Когда мы подъезжаем к моему подъезду, я без лишних слов отстёгиваю ремень и открываю дверь.
— Спасибо, что подвёз, — произношу я как можно более сухо, даже не глядя на него.
— Люба… — начинает он, но я уже выхожу из машины, не дожидаясь, пока он обойдёт и откроет
Я иду к подъезду, чувствуя, как внутри всё сжимается. Почему меня так задел этот момент с блогершей? Она не сделала ничего особенного, а Мирон… он просто был вежлив.
Я не должна так реагировать. Я вообще не должна на это реагировать!
Но это не так просто.
Зайдя в квартиру, я быстро сбрасываю туфли и швыряю сумку на стул. В голове всё ещё крутятся мысли о том, как Мирон легко поддаётся вниманию других, и как я выгляжу на фоне таких, как эта Алена.
Сонная Кася выползает из спальни, потягиваясь и включает свою мурчалку, начинает тереться о мои ноги. Я же снимаю плащ, вешаю его на крючок и уже хочу разложить зонт, чтобы просох полностью, когда понимаю, что забыла его у Дорофеева в машине.
— Прекрасно! — выдыхаю, закрывая лицо руками. — Завтра ещё и мокрая приду на работу, если дождь будет.
А он будет — сегодня передавали по новостному.
И тут же в дверь раздаётся звонок.
Я замираю на секунду, потом иду к двери и открываю её, даже не заглядывая в глазок. На пороге стоит Мирон с моим зонтом в руках. Его лицо абсолютно спокойно, но в глазах виднеется лёгкая улыбка.
— Ты забыла, — говорит он, протягивая мне зонт.
— Ох…. спасибо, — я беру зонт, но мои руки слегка дрожат. Откуда эта нервозность?
Мы стоим в дверях, и я понимаю, что напряжение, которое чувствовалось раньше, снова накатывает на нас.
22
Мирон протягивает мне зонт, и я собираюсь закрыть дверь сразу же, как только его возьму, но не тут-то было. Едва зонт оказывается у меня в руке, как Дорофеев, не спрашивая, теснит меня и заходит в квартиру, будто ему это позволено по умолчанию.
— Эмм.… ты чего? — я даже не успеваю сформулировать возмущённую мысль, когда он закрывает за собой замок изнутри.
Поворачивается и, чуть прищурившись, вперивается в меня взглядом сверху вниз.
— Не ревнуй, Кошка, — говорит с этой своей легкой, дразнящей улыбкой.
Не ревнуй?
Что?!
Я складываю руки на груди, ощущая, как лицо начинает заливаться жаром.
— Чего?! Кто тут ревнует? — мои слова звучат резко. — Это ты себе вообразил, что я буду ревновать к каждой блондинке с телефоном? Мирон, не льсти себе! Да и вообще! С чего бы мне тебя ревновать?!
Я чувствую, как внутри закипает гнев, но в тот момент, когда я собираюсь добавить ещё что-то язвительное, он внезапно притягивает меня к себе, сильно и уверенно, и все мои слова тут же застревают в горле.
Мирон смотрит на меня так, что внутри всё замирает. В его взгляде нет обычной игривости, только что-то глубокое и горячее. Моё дыхание сбивается, и прежде чем я успеваю сообразить, что происходит, его губы накрывают мои.
Это не тот мягкий, неожиданный поцелуй, как в спортзале. Это совсем другое — горячая волна, которая накрывает нас обоих. Он целует меня так, как будто это последняя возможность, и я, потеряв контроль над собой, отвечаю, увлекаемая этим стремительным потоком.