Учись видеть. Уроки творческих взлетов
Шрифт:
Хотя это абсолютная неправда. Как правило, я дышу полной грудью, постоянно гуляю в Коломенском или Ботаническом саду, катаюсь на роликах, люблю пить кофе в разных забегаловках. Мой образ жизни правдиво живописала Дина Рубина в романе «Синдикат».
Надо заметить (это я отвечаю на вопрос Жаннат Соколовой), Дина Рубина – по дружбе, конечно! – в некоторых произведениях намекает на мое просветление. Боюсь, тут придется вспомнить крылатый афоризм Марка Твена, который заявил: «слухи о моей смерти сильно преувеличены».
Вообще знающие люди говорят, мол, «рассказать о личном опыте просветления» не так-то просто. Как сообщает современный патриарх Чань-буддизма преподобный Шэн-янь, переживание глубинного просветления не поддается объяснению.
– Поэтому, – говорит он, – я призываю вас открыть для себя вашу истинную природу самым непосредственным образом.
И рассказал такую историю: на Тайване один старый монах читал лекции по «Аватамсака-сутре». В сутре говорится о «мире, украшенном цветами». Когда старый монах попытался описать этот мир, он открыл рот, но не смог произнести ничего, кроме восклицаний «Ох!..» и «Ах!..»
Его слушатели не поняли, что он хотел сказать.
Просветлиться, считают мудрецы, означает пробудиться к своей истинной божественной природе. Причем на свете нет ничего, кроме этой божественной природы, просто мы недостаточно внимательны, чтобы ее увидеть.
И хотя сама я никакой не мудрец, озаглавив книгу «Учись видеть!», я хотела вот именно об этом поговорить со своими ребятами. Или почти об этом – о взгляде художника на мир. А мою книжку в магазинах то поставят в отдел здоровья – на полку «Зрение», то в отдел «Искусство» – как писать картины маслом. И то и другое нормально! Но «Учись видеть» (я отвечаю Богдану Хитрово на его вопрос: если взялись учить видеть, значит, сами вы это умеете?) и для меня нескончаемый урок. Я могу учить только тому, чему сама учусь на полную катушку.
«Писательство для вас – потребность, образ жизни или что?» – спрашиваете вы.
Наверное, и то, и другое, и третье. Я помню, Аркадий Стругацкий в ответ на вопрос, может ли он не писать, ответил:
– Да, мог бы, конечно! Это такое трудное дело, порою настолько мучительное, что с удовольствием бы не писал!
Не знаю, я люблю рассказывать про себя и про других людей, всячески изображать чудеса этой жизни. Мне кажется, так можно исправить любое положение, насытить энергией ситуации, в которых не удалось возвыситься над обыденностью, приворожить или вернуть любимого, исцелять и даже воскрешать из мертвых.
И это благодарное дело. Видите, вот вы пишете, что моя «Сутра» – светлая, вдохновляющая… А для меня там ожили родные тетки, бабушки, деды… Мы с Лёней соединяли старинные фотографии моей семьи с изображенными им богами и русалками, драконами, создателями и разрушителями Вселенной, при этом наши герои явственно обретали новое телесное существование, мы стали чувствовать тепло их рук и щек. Шум моря. Запах воды, травы – то, что сопутствует чуду воскрешения, – донесся до нас. Лишь необратимая вечность, которая светилась во взгляде персонажей, не позволяла им сойти с экрана компьютера и заключить меня в объятия. И этот космос, который мы назвали книгой, теперь мерцает и клубится над нашими головами.
Или: сидим мы вечером с папой, пьем чай, вдруг звонок – входит незнакомая девушка с тремя толстенными книгами, на каждой написано: Марина Москвина «Дорога на Аннапурну», том 1, 2 и 3.
Это была художница Ольга Дикун, когда-то она прочитала «Дорогу на Аннапурну» и решила, что эту книгу обязательно должны прочитать незрячие люди! Только так они смогут очутиться в волшебных мирах Гималаев, куда не всякий зрячий-то осмелится заглянуть! Она убедила свою подругу – редактора питерского издательско-полиграфического объединения «Чтение» Всероссийского общества слепых, которое, как известно, имеет весьма и весьма ограниченный план выпуска (Толстой и Достоевский!), включить туда «Аннапурну». Не прошло и нескольких лет, как мою повесть-странствие напечатали в трех огромных томах шрифтом Брайля, и Высокие Гималаи смогли «увидеть» люди, которым это не светило ни при какой погоде!
Есть очень сильные писатели, которые ощущают в себе писательскую мощь, я же ничего про себя не знаю. Я просто надеюсь, что меня осенит. Я всегда начинающий. И мне все помогают. Весь мир.
«Мусорную корзину для Алмазной сутры» помог написать мой друг, сказочник, мим, мастер дзен Сергей Седов. Мать моя Люся рассказывала так, что только хватай карандаш и записывай каждое слово на первом попавшемся клочке бумаги! Папа Лев как пошутит – хоть высекай его изречения на граните…
Во всех начинаниях ко мне приходит на помощь художник, маг и чародей Леонид Тишков. Это он рисует фантастические иллюстрации и создает образ моей книги – как театра или окна в иные измерения. Лёня и сам написал книгу о жизни и о великом искусстве «Как стать гениальным художником, не имея ни капли таланта», и он вовсю сочиняет собственные книги «НЕобычных существ Леонида Тишкова» – про космических водолазов, даблоидов, Живущих в Хоботах, и я волнуюсь, как бы он не утратил интереса к моим.
Тут мы переходим, Коля Семченко, к вопросу насчет вязания: что чему способствует – писательство вязанию или вязание писательству?
Действительно, вязание – это хэппенинг. Свитера живут своей жизнью, но собираются по моему зову: их выставляли в Музее декоративно-прикладного искусства, а также в галерее редакции журнала «Знамя», где попросили для полноты экспозиции добавить… живописных картин. Тогда Лёня Тишков дал краски, кисти, поставил мольберт, и – получилась картина «Дерево всех деревьев», с настоящими листьями из разных садов Земли – из Индии, из Японии, из нашего Царицына.
«Дерево всех деревьев» стало обложкой первых изданий книги «Учись видеть». Сейчас для обложки я написала другую картину – даже две. На одной изобразила я человека, у которого повсюду глаза. Вся голова и руки – одни сплошные глаза, широко распахнутые, изумленно глядящие на мир. Но мы побоялись, что кое-кто может напугаться. Ладно, тогда на другом холсте я нарисовала синюю птицу, взмывающую ввысь, которую видела на высоте четырех тысяч метров, поднимаясь на Аннапурну.
Так все незаметно способствует друг другу, перетекает одно в другое, если твое существование похоже на танец. Незнакомые люди обитают в разных краях Земли, бесконечно близкие, как мы, Настя Яровая, с героем вашего очерка, – музыкантом, врачом, голубеводом, аквариумистом, тяжелоатлетом. И как сам он, в свою очередь, – с героем моей сказки, летающим крокодилом.
Вы спрашиваете, Настя, с чего начинается Марина Москвина? Я с удовольствием обнаруживаю в этом вопросе убойной силы коан: каким было твое лицо до рождения и каким оно будет после смерти?
Коан – это вопрос, на который в принципе нет ответа. Коан использовал Учитель, чтобы очистить сознание ученика: вопрос – остановка мира – облака рассеялись и только одно небо – чистое существование – обрушивается на тебя!
Осталось ответить на два вопроса. Согласна ли, что Библия – величайшая книга на Земле, и каково мое отношение к другим религиям? Как удается – так надолго – сохранить в себе детство?