Учитель покаяния. Жизнеописание святителя Игнатия (Брянчанинова)
Шрифт:
Светская жизнь с ее соблазнами не привлекала молодого человека. Его запросы были иными, поиски его мучительно влекли в сферу духа, заставляя искать истину. Спустя два года после поступления в училище родилась в душе юноши тоска невыносимая. «Это было томление души, удалившейся от истинной жизни своей, Бога». В мундире юнкера он шел по улицам Петербурга, и слезы градом лились из его очей [33] . В то время множество различных мистических учений и сект волновали столицу, но ни одна не привлекала сердце Брянчанинова. В «строгих думах снял [он] мундир юнкера и надел мундир офицера… Не до веселий, не до развлечений было юноше! Мир не представлял [для него] ничего приманчивого: [он] был к нему так же хладен, как будто мир был вовсе без соблазнов!.. ум был весь погружен в науки и вместе горел желанием узнать, где кроется истинная вера…» [34] . Мучительно испытывал юный офицер цели земной жизни: «Науки! Дайте мне, если можете дать, что-либо вечное, положительное, дайте ничем неотъемлемое и верное, достойное назваться собственностью человека!.. Науки молчали» [35] . Единственное, что дало покой и ясность его сердцу, – чтение святых отцов Восточной Церкви: «осмнадцать веков, в устах их, свидетельствуют единогласно единое учение, учение Божественное!». Оно убедило его, что
33
Плач мой. С. 515.
34
Плач мой. С. 516.
35
Плач мой. С. 519.
36
Плач мой. С. 521.
37
О последовании Господу нашему Иисусу Христу. – Аскетические опыты. 1. – М., 2001. С.81.
Вид на Эрмитажный театр с Васильевского острова. 1824–1827 гг.
Неудивительно, что среди своих товарищей по училищу Дмитрий Александрович был одинок. Но Господь послал ему друга, который не только разделил его одиночество, но и последовал за ним по тернистому пути внешнего отречения от мира и внутреннего молитвенного делания: «Нет ближе знакомства, нет теснее связи, как связь единством мыслей, единством чувствований, единством цели. Где единомыслие, там непременно и единодушие, там непременно одна цель, одинаковый успех в достижении цели» [38] . Таким единомысленным, единосердечным, преданным другом и впоследствии духовным сыном Брянчанинова стал Михаил Васильевич Чихачев [39] .
38
О чтении святых отцов. С. 103.
39
Жизнеописание епископа Игнатия Брянчанинова, составленное его ближайшими учениками, и письма Преосвященного к близким ему лицам. – Спб., 1881.
Памятник Императору Петру I на Сенатской площади. 1824–1827 гг.
Миша Чихачев родился в 1806 году и был годом старше своего друга, к которому он, тем не менее, относился более как к отцу, чем к товарищу. Он был младшим, балованным ребенком в семье, рос на свободе в родном поместье, в Порховском уезде Псковской губернии, и до шестнадцати лет воспитывался и обучался дома под руководством приглашенных учителей. Умный, способный мальчик не испытывал никаких сложностей, легко усваивая материал.
Михайловский замок. Церковь во имя Архангела Михаила
Шаловливым, беззаботным ребенком его привезли в Петербургское Инженерное училище, где перед ним открывалось блестящее светское будущее. Та к же, как и Брянчанинов, Михаил Чихачев обратил на себя внимание и был зачислен пансионером Великого Князя Николая Павловича. Он был очень легок в общении, весел, говорлив и являл собой полную противоположность Дмитрию Александровичу. Но Господь расположил сердца друзей и открыл их навстречу друг другу. Михаил Васильевич настолько благоговел перед высоким благородством и душевной чистотой Дмитрия, что не надеялся на сближение с ним, но Брянчанинов сам увидел в нем родного человека. Однажды, слушая забавную болтовню Чихачева, Дмитрий Александрович неожиданно прервал ее словами: «Будь ты христианином!» – «Я никогда не бывал татарином», – опешил его товарищ. – «Так, да надо слово это исполнить делом и углубиться поприлежнее в него». Сам Дмитрий занимался умной молитвой, которая творилась у него самодейственно: «Бывало, с вечера ляжешь в постель и, приподняв от подушки голову, начнешь читать молитву, да так, не изменяя положения, не прерывая молитв, встанешь утром идти на службу, в классы», – рассказывал он впоследствии [40] .
40
Игнатий Брянчанинов, епископ Кавказский. Жизнеописание, составленное неустановленным лицом. Конец 1870 годов. (РПБ. Ф. 1000. Оп.2. 531) Опубликовано: Жизнеописание епископа Игнатия (Брянчанинова). – М., 2002.
Александро-Невская Лавра
Михаил Васильевич рассказывал: «В одну субботу слышу приглашение от товарища своего идти к священнику. – «Зачем?» – «Да обычай у меня исповедаться, а в воскресенье приобщаться Святым Христовым Тайнам; смотри, и ты не отставай». Бедная моя головушка пришла тогда в изумление и великое смятение. Страх и ужас: что и как, не готов, не могу! – «Не твое дело, а духовника», – отвечает храбро товарищ и любовию своею влечет меня за собою» [41] .
41
Жизнеописание епископа Игнатия Брянчанинова, составленное его ближайшими учениками, и письма Преосвященного к близким ему лицам. – Спб., 1881.
С тех пор друзья вместе стали ходить на исповедь к духовнику училища, законоучителю, настоятелю церкви Инженерного замка, протоиерею Исаакиевского собора, Алексию Ивановичу Малову (1787–1855). Магистр богословия и воспитанник Санкт-Петербургской Духовной академии протоиерей Алексий известен как масон, духовник декабристов и участник секты Татариновой [42] . Для учащейся молодежи подобное поведение друзей было явлением необычным, поскольку обыкновенно говели и причащались один раз в году Великим постом. Духовник смутился необыкновенной ревностью молодых людей. Он донес начальству училища об их признании в том, что они были боримы греховными помыслами. Исповедь в греховных помыслах была воспринята как признание в преступных политических замыслах. Начальник училища, генерал-лейтенант, граф Егор Карлович Сиверс, лютеранин, и масон, член ложи «Петра к истине», и инспектор училища, генерал-майор, барон Федор Богданович Эльснер [43] , не понимавший по-русски, подвергли товарищей форменному допросу. По окончании допроса впечатлительный, деликатный Дмитрий тяжело заболел и слег в постель, после чего Михаил «здоровым вполне его никогда не видал». Чихачев вспоминал, что, явившись в первый раз офицером к Великому князю, Дмитрий Александрович услышал от него: «Ты много Богу молишься, – мы тебе зададим» [44] .
42
О. Платонов.
43
Там же.
44
Из рукописи Михаила Васильевича Чихачева. – РГАЛИ. Ф. 834. Оп. 4. Ед. хран. 841. – Святитель Игнатий (Брянчанинов). Полное собрание творений. Т. I. – 2001.
Друзья не отказались от своего намерения и, наученные горьким опытом, тайно от начальства принялись исповедываться у иноков Валаамского подворья в районе Малой Коломны. Те с любовью принимали молодых людей. Однажды один из иноков, отец Серафим, обратился к ним с советом поискать себе духовника среди насельников Александро-Невской Лавры, где жили ученики иеромонаха Леонида (Наголкина), получившего монашеское воспитание от последователей старца Паисия Величковского: «Здесь вы не удовлетворите души вашей». Валаамский монастырь более был склонен к внешнему подвигу, в основном, там жили монахи из простого сословия и, действительно, не могли вполне удовлетворить духовных запросов товарищей. Обрадованные Дмитрий и Михаил познакомились в Александро-Невской Лавре с учениками старца Леонида, – иеромонахами Аароном, Харитоном и Иоанникием, а также с духовником Лавры, отцом Афанасием. Нравились друзьям и продолжительные службы в монастыре. Брянчанинов стал совершенным аскетом.
Свято-Троицкий собор Александро-Невской Лавры
Вначале Дмитрий, как и остальные братья, жил в столице на частной квартире. При молодых господах, уже офицерах, как и в Покровском, был верный Александру Семеновичу дядька Доримедонт. Он по-прежнему аккуратно докладывал барину о жизни его сыновей в малейших подробностях. Не преминул он сообщить и о том, что «Дмитрий Александрович бесперечь изволят прибывать в Лавру, когда только свободны от дежурства во дворце» [45] .
45
А. Н. Купреянова
Вид на Михайловский дворец зимой
В Петербурге Брянчанинов простудился вторично очень серьезно: «Во второй раз я простудился будучи шестнадцати лет при переходе из второго класса в вышний в Императорском училище. Это случилось осенью во время слякоти, когда навалило по улицам много мокрого снега – в Петербурге, тогда генералом воспитывающимся в училище не позволено было ни носить калоши, ни поездок на извозчиках. В сей болезни не столько повредила мне самая простуда, сколько, как мне кажется, неправильное продолжительное лечение. После этой болезни силы мои очень изменились, пищи я начал употреблять вдвое меньше, нежели сколько употреблял до болезни, аппетит мой с сего времени уже никогда не восстановлялся. Это было в конце 1823 года. С того времени я почти постоянно более или менее хворал…» [46] . «Все мои болезни начались с того, что бывши еще юнкером, я жестоко простудил ноги, оконечности их, от различных медицинских пособий чувствовал облегчение временное, но оконечности ног никогда не вылечивали, год от году приходили в худшее положение…» [47] . В больнице прикованным к постели Дмитрий провел около пяти недель, где молодого офицера ежедневно посещал по повелению Великого Князя Николая Павловича его личный доктор. Дмитрий писал к родителям: «Время, проведенное в больнице, сделало меня более мудрым… Я много думал о ценности человеческой жизни и только теперь смог оценить все значение известных слов Христа: «Я есмь Альфа и Омега, Начало и Конец» (Ап. 1, 8). Эти слова заключают в себе все Священное Писание, так Священное Писание позволяет нам понять наше начало, наше естество и законы, ведущие нас к концу, который должен быть столь же прекрасен, как и наше начало; наше происхождение от Бога неизбежно направляет нас к поискам нашего конца в Боге» [48] .
46
Игнатий Брянчанинов, епископ Кавказский. Жизнеописание, составленное неустановленным лицом. Конец 1870 годов. (РПБ. Ф. 1000. Оп.2. 531) Опубликовано: Жизнеописание епископа Игнатия (Брянчанинова). – М., 2002.
47
Святитель Игнатий (Брянчанинов). Т. VII. Письма. – М., 1993. № 28.
48
Письма святителя Игнатия Брянчанинова к отцу. Публикация священника Геннадия Беловолова. – Христианство и русская литература. Сборн.2. – Спб., 1996. С. 13.
Зимняя канавка
Регулярно получая донесения Доримедонта Дмитриевича о поведении старшего сына, Александр Семенович встревожился и решил использовать свои столичные светские и родственные связи.
Вначале он обратился за помощью к прежнему товарищу по службе в пажах, графу Сиверсу. Брянчанинова немедленно перевели с частной квартиры, где он жил с братьями, в казенную квартиру в стенах Михайловского замка. С Михаилом Чихачевым они стали уже неразлучны, но посещения Лавры пришлось сократить. Товарищи относились к ним обоим с уважением, в трудных вопросах или в горе всегда обращались за помощью, но будучи совершенно иного духа, насмешливо звали «святыми отцами и монахами». Зная абсолютную честность друзей, неумение и нежелание лгать даже в мелочах, они никогда не посвящали их в свои проказы и шалости. Уже тогда, будучи совсем юным, Дмитрий Александрович проявлял духовное рассуждение и умение руководить душами человеческими. Так, в 1824 году он писал родной сестре Александре Александровне: «Искренне говорю тебе – ты счастлива, потому что идешь путем спасения… Что человек на земле? – Путник. – Что такое смерть? – Эпоха, с которой начинается наша действительная жизнь. – Продолжительно странствуя в этой тьме ночной, посреди слабостей и искушений, руководимые светом истинной веры, мы достигаем, наконец, до той грани, которою отделяется свет от тьмы…» [49] .
49
Собрание писем святителя Игнатия Брянчанинова, епископа Кавказского и Черноморского. Составитель игумен Марк Лозинский. – М. – СПб., 1995.