Учитель танцев

Ваниль Мила

— Будешь хорошо себя вести, расскажу эту историю.

— Обещаешь?

— Да.

— Ну-ну… я запомнила.

Маша принесла теплые лосины, майку и кофту. Безусловно, ее вещи сидели на Алисе лучше, чем бесформенный мужской свитер. А еще она принесла тональный крем и пудру.

— Мне кажется, тебе будет комфортнее с этим, — сказала она Алисе.

— Спасибо, — вежливо поблагодарила та.

— Сэмми видела твою машину, — сообщила Маша, когда Алиса переодевалась. — Ходит по дому, ищет тебя.

Бежать бы к дочке, да рыжее недоразумение

не бросишь.

Ник подумал, что зря не привез сюда Алису раньше. Если она и знала о дочке, то, похоже, просто не осознавала, что он — отец. Возможно, она отстанет от него, как только поймет, что он не один. Какая девушка в ее возрасте захочет заботиться о ребенке, тем более, чужом?

Едва они зашли в дом Михаила и Маши, как трое малышей выскочили им навстречу. И Сэм бежала впереди.

— Дядя Ник! — запрыгал Степка.

— Дядя Ник, — вторила ему Тонечка. Она уже забыла, что когда-то робела в его присутствии.

А Сэмми, как всегда молча, обняла его за шею, как только он подхватил ее на руки.

— Здороваться кто будет? — пробасил Михаил, напоминая детям о вежливости.

Ник оглянулся на Алису. Ей-богу, он ожидал увидеть на ее лице все, что угодно — удивление, испуг и даже отвращение. Но она улыбалась. Улыбалась так открыто и ясно, как не улыбалась даже ему.

И смотрела она на детей.

— Ну вот, знакомься, — сказал он. — Это моя дочь Саманта.

= 15 =

Дочь?!

Алиса растерянно моргнула, перевела взгляд с девочки на Ника и обратно, посмотрела на Машу и Михаила. Уж не эту ли историю Ник собирался рассказать? Нет, такого просто не может быть! Навряд ли Маша — мать Саманты.

— Привет. — Алиса улыбнулась. — Какой у тебя красивый сарафанчик. А кто это на кармашке? Китти?

Девочка отчего-то нахмурилась.

— Она плохо понимает по-русски, — пояснил Ник. — Сэм родилась в Америке.

О, так ее мать — американка. А Сэм похожа на отца, те же глаза, нос и губы, словно маленькая копия. Алиса повторила свой вопрос на английском языке, Сэм застенчиво улыбнулась и кивнула.

Ничего, она еще разговорит эту стесняшку. Нужно уделить внимание и другим детям. Алиса присела на корточки и познакомилась со Степаном и Антониной. Так вот кому Ник покупал игрушки.

Алиса любила детей. В детстве она мечтала, что родители подарят ей братика или сестричку. Она была уверена, что тогда можно будет забыть об одиночестве, и репетировала с куклами, училась пеленать, читала что-то о кормлении и прогулках. Готовилась стать «мамой», так как знала, что родной матери будет некогда заниматься малышом.

Увы, мечты остались мечтами, а любовь к детям никуда не исчезла. Алиса легко находила общий язык с любым незнакомым ребенком. Она чувствовала их настроение, умела заинтересовать игрой, рассмешить, и никогда не относилась к детям со снисхождением взрослого человека. Стыдно признаться, но и лицедействовать она начала в кружке кукольного театра при пансионе, где училась в средней школе. Они разыгрывали сказки для детей, и

восторг малышей был лучшей наградой.

Вот и сейчас, позабыв о пережитом кошмаре, о больной руке, о тошноте, о хозяевах дома и даже о Нике, Алиса сидела на полу и вместе с детьми строила крепость из кубиков. Степа подвозил «кирпичи» на грузовике, девочки возводили стены.

Алиса заметила, что Сэм понимает отдельные русские слова, если произносить их медленно и четко. А Степа сообщил, что Сэм ни с кем не разговаривает. Алиса терялась в догадках, отчего девочка молчит — всегда ли так было или произошел какой-то несчастный случай. И злилась на Ника за то, что он, в погоне за дешевым эффектом, не рассказал ей ничего о дочери. Мог бы и предупредить, может, есть темы, о которых в присутствии Сэм лучше не упоминать.

Когда Маша позвала малышей обедать, Алиса заметила Ника. Похоже, он все время сидел тут, на диване, и наблюдал за ней и детьми.

— Я покормлю детей, а потом мы поедим, — извинилась Маша. — А то они не дадут, да и спать им пора.

— Спят днем? — улыбнулась Алиса.

— Спят. Встают рано, да почти все время на свежем воздухе.

— Может, помочь?

— Нет-нет, отдохни.

Алисе ничего не оставалось делать, как присесть на диван рядом с Ником. Оставаться на полу глупо. Она ни о чем не спрашивала, Ник сам сказал, едва они остались одни:

— Мать Сэм умерла. Она жила в Нью-Йорке, я там выступал. Это была случайная связь, и я ничего не знал о Сэм, пока ее мать не погибла в автокатастрофе. Сэмми не пострадала, но с тех пор молчит. Улыбаться стала совсем недавно, после того, как ее приютила Маша.

— У тебя красивая дочь. Уверена, что очень скоро она забудет о трагедии.

Рука все еще ныла, и Алиса прижимала ее к груди, баюкая. Глупая была затея. Чего она добилась? Еще большей ненависти, только и всего.

— Больно? — внезапно произнес Ник.

— Ерунда.

— Хорохоришься?

— Не плакать же. — Алиса посмотрела на него, сдувая со лба челку. — Мне дождаться, когда вещи высохнут, или уже убираться восвояси?

— Ты не интересовалась моим мнением, когда ехала сюда.

Алиса закусила губу и прикрыла глаза. Да, и возразить нечего. К чему цепляться за соломинку? Ясно же, Ник только вздохнет с облегчением, когда она уйдет.

— Сожалею, что так вышло, Ник, — сказала она. — Я знаю, ты меня не простишь, поэтому извиняться нет смысла. Но я действительно сожалею, это очень глупый поступок.

Ник усмехнулся, а она встала и шагнула к двери.

— Ты куда? — спросил он. — Тебя никто не гонит.

— Гнать необязательно, — ответила она. — Просто я здесь лишняя.

— Не могу не согласиться. — Ник безжалостно «стегал» ее словами при любом удобном случае. — Но все же останься. Ты неважно себя чувствуешь, это заметно.

— Тебе не все равно?

— Мне все равно. А хозяевам дома — нет. Так что будь добра, изображай и дальше милую воспитанную девушку.

«Я это заслужила».