Учитель
Шрифт:
Тоетоми был совершенно не готов к бою насмерть. Он, бывалый уличный боец, ни разу за свою жизнь не выходил на ринг с целью уничтожить своего противника, лишить жизни. Искаженное понимание самой сути конфликта, иллюзия «чести», «доблести», «схватки», оно так сильно въелось в саму природу «надевшего черное», что он попросту не мог воспринять настоящий бой как реальность. Сатоши готовился сражаться по старинке, одолеть противника в привычном режиме, а затем, совершив над собой определенное волевое усилие, убить.
Что могло сработать… но он изначально был лишен покоя и уверенности в себе.
Глядя
— Акира, ты монстр, — дрогнувшим голосом буркнула Хиракава, — Давай встречаться?
— Нет.
Хватит c меня социальных ролей, норовящих отхватить один кусок ценного времени за другим.
— Поехали домой. Здесь все интересное кончилось, — заключил я, глядя на служителей арены, закатывающих тело мертвого инвалида на носилки.
— С тобой вроде хотят поговорить, — отметила девушка, выглядывая из-за меня.
— Обойдутся. Я еще успеваю на тренировку к Коджиме.
— О! Я с тобой!
— Хорошо, научишь Мичико не бегать по квартире в трусах.
— Она опять за старое?!
«Поговорить». Японцы формалисты. Даже такие, как весь увитый мышцами «дикарь», большую часть жизни бегавший по стране пешком. Выйди из шаблонов, удиви, заставь японца импровизировать — а затем лови его на том, чем он никогда в этой жизни не занимался. Ничего особенного. Как говорил Суворов: «удивил — значит победил». В случае с японцами это значит: «удивил — значит уничтожил без потерь».
На обратном пути Асуми непристойностями не страдала, насилуя вместо этого телефон и написывая Мичико. Я лишь заметив имя получателя, достал свою книгу, занявшись куда более полезным и продуктивным занятием, не отвлекаясь на то, как одноклассница бурчит ругательства. Так и добрались до многоэтажки Коджимы, где мне в лифте продемонстрировали эротическую пантомиму надевания лифчика под рубашку. Надо сказать, я слегка удивился, что это вообще возможно.
…ну и испытал немало позитива, всё-таки откровенное поведение синеглазой служит глотком свежего воздуха в этой жизни, насквозь пропитанной культурным кодом, чуждым мне изначально.
Занятия с холодным оружием у Рио проходили весело и познавательно. У нас в наличии был широкий выбор различных колюще-режущих реплик, надаренных главе семейства за его долгую и успешную жизнь, плюс Онивабаши, обладающий весьма широкими познаниями, пусть и теоретическими, во всем этом барахле. Места в пентхаусе тоже хватало, так что мы занимались свободно, пусть и насквозь прикладным образом. Никому, включая беловолосого, не было интересно фехтование как искусство, а вот спастись от удара холодным лезвием, либо использовать его максимально эффективно для одного-двух ударов — другое дело.
Больше всего меня увлекла катана, из-за чего, пусть на короткое время, я и стал объектом насмешек двух великовозрастных оболтусов, позиционирующих себя как ценителей ножей, танто и прочей мелочи, которую сподручно носить с собой, и которую удобно метнуть. Пришлось привести дополнительные аргумент для своей
— Мне не нужен нож, — пояснил я свои действия замолчавшим шутникам, — Хватит и просто пальцев. Сломать, надорвать, может, даже, проткнуть. А вот катана… я не хуже вашего понимаю, что что это просто длинный нож для тунца, который слегка изменили, чтобы можно было пластать и небронированных людей. Зато он относительно компактный, а мой радиус поражения с ним будет вполне серьезным. А нож мне не нужен.
— В этом есть своя логика, — подумав, кивнул Хайсо, — Да и нам полезно будет, все-таки холодняка на улицах всё больше и больше. А придурки с катанами были, есть и будут.
— Тогда, получается, у нас есть свой придурок с катаной? — ухмыльнулся Рио, — Тренировочный?
— Есть, — кивнул я, — Называй меня теперь «Избиватель грязных блондинов, версия один-ноль».
— Эй!!
— Хе, — ухмыльнулся шиноби, поигрывая двумя саями, — Намекаешь, что тебя можно улучшить?
— Мы для этого и собрались, — пожал плечами я, — Приступим?
— Нет, — фыркнул Рио, — Сериал скоро! Всем на диван! Сейчас девок позову!
— Они же не любят аниме, Рио, — с сожалением посмотрел на него белоголовый.
— Будут обнюхивать одного слегка вспотевшего «избивателя»! — махнул рукой блондин, — Уж это они не пропустят!
Как в воду глядел. Тем не менее, несмотря на перерыв в двадцать семь минут, мы занимались до глубокого вечера, аккуратно тыча друг в друга либо тренировочными «лезвиями» из тех, что были, либо используя боевое оружие, но в ножнах. Вышло продуктивно, домой я возвращался более чем удовлетворенный прошедшим днем. Удалось сохранить количество учеников, что было весьма хорошо в моем сложном финансовом состоянии, научиться чему-то полезному и даже поработать с книгой в электричке.
///
Эна всегда была доброй, умной, красивой, великодушной, мудрой и готовой помочь по отношению к своим подругам, что те далеко не всегда ценили, но иногда, когда они, эти похотливые скользкие извращенки, покушались на что-то, принадлежащее Великой Эне, она могла и грозно прищуриться, чтобы ввергнуть наглых сучек в оторопь и подобострастие!
Однако, прищуриться на Ману не получалось. Та была слишком честной, слишком доброй, слишком большой и простодушной, чтобы на неё прищуриваться. Вот и сейчас, сидя напротив своей подруги на татами, Эна понимала, что снова покусились на нечто, принадлежащее ей, причем для того, чтобы покуситься еще на кое-что! И опять же — её, Великой Эны! Здесь чувствовалась хитрая, рыжая и русская рука, никак иначе.
Девочки сидели в комнате у Эны, что дополнительно придавало хозяйке помещения смелости и решимости.
— Значит, они хотят, чтобы Кира с тобой пришел типа на ужин, да? — скептически пробурчала она, глядя на свою стеснительную подругу, — Вот просто так, да?
— Д-да, — зажато дернула плечами Мана, заискивающе глядя на Эну, — Поможешь…?
— А тебе зачем это надо?! — сварливо уперла руки в боки Кирью-младшая, — Ну вот тебе, Мана! Зачем тебе идти с Кирой к двум прожженным бабцам?!