Учительница
Шрифт:
Выковыривая из земли травинку, Угаров продолжал улыбаться, словно его самого смешило, что он попал под власть такого дурацкого закона. От улыбки его лицо сразу менялось, из строгого и унылого становилось добрым и наивным. Оля вдруг спросила:
— Николай Александрович, Ергунов как-то сказал, что вы женаты. Где ваша жена?
Угаров даже не удивился, словно вопрос соответствовал ходу их разговора. Снова становясь серьезным, он сказал с глубоким убеждением:
— Тоже поразительный пример фокуса, которые со мной проделывает жизнь. Ну что проще, жениться хорошо — таланта особого не требуется, каждому человеку доступно. Я понимаю,
Оля ответила с досадой:
— Нет, не понимаю. Вы очень темно рассказываете. До сих пор я думала, что на судьбу валят ленивые люди, которые не могут сами организовать свою жизнь.
Он пренебрежительно махнул рукой.
— Вы учительница. Все учителя рационалисты. Вы так старательно обучаете своих детишек простоте мира, что сама начинаете верить в эту мнимую простоту. Да, не смейтесь — это правда. На любом примере докажу. Вы спрашиваете, где жена? Здесь, в Норильске, врач — Нина Николаевна. Думаете — плохая, раз не живу с ней? Ничего подобного — мягкая, отзывчивая, умная, все ее уважают, я — первый. Так в чем дело? Не знаю. Один черт разберет, в чем суть. То есть сейчас уже не трудно понять, я говорю о самом начале, когда все пошло разваливаться. Мне пришлось поехать на север, тут я застрял, она прикатила ко мне — не испугалась ни палатки, ни морозов и пурги, ни прочих лишений.
— Что же, пока все очень благородно, — проговорила Оля.
— Несомненно. Дальше не менее благородно — вот что меня возмущает. Пожили мы с ней год, я уехал в тайгу — на сложную разведку. У нее в клинике появился больной мой приятель, кстати, — Танев Андрей Осипович, человек обаятельный, поэт, умница, никому зла не делал. Она его спасла от верной смерти, три месяца боролась за него и в результате — влюбилась. А он в нее, конечно. В мое отсутствие они и сошлись. И думаете — все хорошо у нее? Нина меня жалеет, а уйти от него не может. Глупая жизнь, прямо заявляю. Скажите, где тут ваша хваленая простота? Все дьявольски запутано!
— Вы разведены с Ниной? — тихо спросила Оля.
Он насупился, лицо его стало черствым и злым.
— С какой стати? Все-таки восемь лет вместе прожили, ни разу не ссорились. Я ей прямо сказал — добровольно от тебя не откажусь. Вы и тут несогласны, что я прав?
— Не знаю, — сказала Оля, качая головой. — Одно понимаю — из-под палки мил не будешь. А что ваш отказ? — палка!
Он хмуро посмотрел на нее, но смолчал.
4
Скоро и Оля стала волноваться не меньше Угарова — на карте почти не оставалось мест без крестиков, а слюда не находилась. Даже веселый Ергунов приуныл — вываливая очередной мешок с образцами, он огорченно пробормотал:
— Все дороги ведут к нулю.
Угаров, показывая последнее «белое пятно» на карте — выход в долину, участок около водопада, мрачно предрек:
— По закону подлости и здесь должно провалиться. И тогда — точка. И знаете, что самое обидное? Ведь мне в геологическом управлении не поверят, что обследование произведено самым тщательным образом, там ваших маленьких нганасан считают еще полудикарями. Мой начальник Тураев, хоть и умнейший человек, первый скажет, что неграмотный мальчишка не является геологическим аргументом. И пошлет кого-нибудь другого повторить все поиски. Он верит
— Подождем еще несколько дней, — посоветовала Оля. — Может, ваш страшный закон даст, наконец, осечку. При таком большом количестве проб что-нибудь должно получиться.
На следующий день все партии прибыли почти одновременно — обследование происходило в последнем неизученном районе. Ергунов опорожнял мешки, Угаров хватал образцы. На последнюю груду камней Ергунов плюнул.
— Ничего, — устало сказал Угаров, выпрямляясь. — Даже меньше, чем ничего. Наш баланс — потерянное время, потерянные труды…
— У нас еще камни, — прервал его красный от возбуждения Недяку, протискиваясь вперед, — они с Ядне приехали позже других. Недяку рылся под малицей, Ядне помогал ему. — Эти камни не полезли в мешок, мы нашли их в стороне… Вот смотри — самые лучшие!
Он вытащил большой камень, более мелкие со стуком посыпались на пол. Блеснули тонкие чешуйки наружной поверхности, мягкий, золотисто-перламутровый излом. Угаров почти вырвал камень из рук Недяку.
— Смотрите, Ольга Ивановна, вот слюда, удивительной чистоты образец — такой и в университетском музее не потеряется. Ну, рассказывайте, ребята, где вы его нашли.
Недяку начал рассказ, его немедленно перебил Ядне.
— У самого водопада, — сказал Недяку. — На скале под водопадом! — поправил Ядне. — Мы сразу видим — тот самый камень! — похвалился Недяку. — Все бросили, побежали его ломать, столько ломали! — рассказывал Ядне. — Нож сломали! — подтвердил Недяку. — Руки побили! — воскликнул Ядне. И Недяку закончил с ликованием: — Отдельно положили, сказали — потом покажем! Не надо — сразу!
В классе стоял крик и визг, товарищи и подруги поздравляли — по-своему — обоих друзей. Недяку и Ядне деловито поворачивались во все стороны, чтоб каждый мог их стукнуть кулаком по спине или толкнуть ладонью в бок. Общий гам покрыл веселый голос Ергунова:
— Айда, ребята, — одна нога здесь, другая там! Ведите к водопаду.
Ребята с шумом побежали к нартам. Бешеный аргиш с таким грохотом и воплями промчался через становье, что люди в испуге выбегали из чумов и изб. Селифон выскочил из нового дома правления и прыгнул в свои нарты — он сообразил, что поиски, наконец, дали желанный результат. Подобраться к выходу породы было нелегко — неистовая горная речка образовывала здесь водопад, целая пелена из пены и тончайших брызг прикрывала узкую полосу слюды, косо уходившую в землю, — только кусочек торчал наружу. Ергунов стал подбираться поближе — отбить молотком еще образцы. Угаров, наоборот, отошел подальше — так легче было оценить контуры месторождения.
— Неплохое местечко, — говорил он, любуясь выходами слюды. — Поглядите, каков угол наклона пластов — весьма крутое падение, тут целая кладовая первоклассного минерала. Очень перспективное месторождение, поверьте опытному глазу старого разведчика. Ну, спасибо вам, Ольга Ивановна, — в отчете обязательно укажу, как вы нам помогли. Черт его еще знает, добрались бы мы сами до этого скрытого уголка.
Селифон, выдохнув столб дыма, заметил:
— И вы нам помогли, товарищи геологи, музей сделали — вам спасибо.