Удача бродяги: Рядом, но не вместе
Шрифт:
В коробке оказались какие-то на вид несъедобные брикеты не то прессованной каши не то хлеба. Правда, оно ни чем не пахло, а наощупь оказалось довольно мягким и пористым.
Нордвелл, как будто и не взглянув в мою сторону, прокомментировал от окна:
– Не бойся, корм сбалансированный.
– А…
– Вода в нижней части бокса.
Я достала небольшую экобутылку – примитивный вариант тех, что можно купить и на Фелице и в Коста-Кристалл.
Попробовала откусить кусочек «сбалансированного корма» – странный
– Что там? – наконец уточнила я, понимая, что Нордвелл пялится в окошко неспроста.
– Нас ищут. В зоне выхода у Гелиоса собрались правительственные корабли, о грузе оружия речи уже не идет. Официально – дело в похищении тебя, но…
– Слишком много шума? – догадалась я. – Даже Перес не в силах заставить военных работать на себя.
– Да. И еще. Моя легенда продолжает работать – для всех я – человек Бруно. И хотя сам Бруно больше угрозой не является, полиция ждет, что я выставлю требования.
– А вольные?
– Да, это самое неприятное. Вольные или нет… некие силы здорово вложились в нашу поимку. Имя Беккер нас будет прикрывать еще максимум день, пока сюда не доберется хоть кто-то из тех, кто с нами сталкивался раньше.
Голова у меня снова немного пошла кругом от хитросплетений Нордвелловских интриг, но ясно было одно – задерживаться тут нам нельзя. И уходить мы будем отнюдь не в сторону родного Диаманта.
– Но почему? Оружие-то у де Гива?
– Вероятно, дело в чем-то, что мы прихватили из контейнера. Кроме оружия.
Он нахмурился, потер ладонями виски. Несколько раз измерил шагами пространство между окном и дверью.
Я попробовала вспомнить, что именно мы упаковывали как «личное имущество» перед регистрацией на барже Освальдеса. Но вспоминались лишь ящики с боезапасом. И оружие. Самое разное огнестрельное оружие, в футлярах и без. Как-то не успела я провести инвентаризацию…
Впрочем, там был еще сейф.
– Сейф? – Нордвелл посмотрел на меня непонимающе. – Это просто ящик для документов. Контрабандистам на происхождение стволов плевать. Но вещь сама по себе довольно ценная. Если вскрыть и перепрограммировать, будет весьма полезной игрушкой…
Я чуть водой не подавилась:
– А если его кто-то уже? Вскрыл, перепрограммировал и использует не по назначению?
– Вариант.
Он снова пробежался по комнате, потом остановился рядом со мной.
– Реми… я снова уйду. Нам нужны деньги, попробую найти, кому продать часть арсенала. Ты… ты вот что. Никуда не выходи. Шторы не откидывай… вообще к этой стене не подходи, у них могут быть тепловизоры. Я понимаю, что требую многого. Но лучше не рисковать.
– У них?
– У тех, кто доберется до нас первыми. Я постараюсь быстро.
Поймал мой взгляд. Снова, словно загадку разгадывает, или мысли внушает.
В такие моменты хочется или сбежать от него или сделать кое-что другой. Если честно, хочется подойти и обнять. Но… если это ему не надо, то зачем?
А через двадцать минут я нарушила его настойчивые распоряжения.
Началось с запаха. Где-то рядом что-то горело, источая ни с чем не сравнимую едкую вонь жженого пластика.
Я пробовала не обращать внимания, но через несколько минут в комнате появился дым. И становилось его больше и больше с каждой минутой.
Прихватив нордвелловскую глушилку – остальное имущество он унес с собой – я осторожно выглянула в коридор.
Там дыма было больше. Он клубился у осветителей, он тут же проник в легкие и заставил закашляться. Я вернулась в номер, в душевой прижала полотенце к испарителю, получился едва влажный фильтр, который чуть облегчил дыхание.
Тревожная кнопка у пожарной лестницы оказалась выломана, но где-то видимо, сработал датчик дыма – за переборками монотонно бубнил пожарный оповещатель.
Я свернула не в ту дверь, потому что не запомнила, через которую именно мы с Нордвеллом вчера сюда вошли, и неожиданно для себя, выскочила в кафе. То самое, что вчера приметила с улицы. Здесь дыма не было вовсе, люди продолжали спокойно завтракать. Всего человек десять: видимо, час был еще ранний.
А за окном кто-то что-то приметил. Я увидела прохожих, которые начали сдерживать шаг, останавливаться, показывать руками куда-то наверх.
Можно было просто уйти. Можно было – я чувствовала, что немного времени у меня все же есть – заказать себе какой-нибудь еды и эвакуироваться, когда кто-нибудь придет тушить.
Но я, ругая себя, напоминая себе о словах Нордвелла, все-таки решила предупредить. Прокашлялась, и громко (ну, как могла громко!) сказала:
– Внимание! В здании пожар. Необходимо срочно покинуть помещение!
Пара гостей подняла на меня непонимающие взгляды, а потом все вернулись к своим порциям.
– Серьезно? – я перевела взгляд с одного на другого. Крикнула, чувствуя себя полной дурой – Пожар! Надо убираться отсюда!
Для убедительности я распахнула дверь.
– Вы ведь недавно прилетели? – услышала довольно нервный голос из-за спины. – Прикройте двери, они защитят от запаха. Успокойтесь.
Я прикрыла, обернулась на голос.
Пожилой чернокожий мужчина в спецовке окинул меня хмурым взором. Говорил он на корпоративном английском весьма бегло, но явно это был не родной его язык – уж это-то постоянный житель многонационального и многовидового курорта может определить сходу.
– Это пожар в служебной части. Станция старая, здесь такое случается регулярно. Сейчас техник стравит воздух из системы, и все наладится. А запах сюда действительно лучше не пускать.
– Это не опасно?