Удача леди Лайзы
Шрифт:
— Отца! — воскликнула пораженная Лайза. — Но, Чарити, отец был самым заядлым городским жителем из всех, кого я только знала.
— Это правда... но, когда мы жили в провинции... я помню его в сапогах и бриджах, он объезжал на лошади угодья — сначала Брайтспрингс, а потом Шале. Он так интересовался повышением урожайности наших полей и не был настолько заносчив, чтобы стесняться просить совета у своих арендаторов.
— Да, это так, но...
— И несмотря на все эти заманчивые вещи, которые ты в своем уме уже приготовила для меня на будущее, Лайза, — балы и драгоценности, роскошные туалеты и все такое прочее, неужели тебе никогда не приходило в голову, что я могу быть счастлива и вовсе без них? А тебе не приходило в голову, что я хочу иметь детей только от мужчины, которого люблю? Я хочу именно его детей! — закончила она почти с жалобным стоном.
Лайза ошеломленно смотрела на сестру. Она мысленно возвратилась к тому, что сказал ей Чад перед своим отъездом в Уинкомб. А как бы чувствовала себя она, если бы отец настаивал на ее браке по расчету? Стала бы она сама с этим сражаться?
Лайза положила руку на руку Чарити.
— Моя дорогая, — мягко сказала она, — в своем желании счастья тебе я отнюдь не хотела посадить тебя в маленькую красивую клетку, которую сама же и сплела. Но, пожалуй, именно это я и делала. Прости меня. — Лайза улыбнулась, заметив в выражении лица Чарити пробудившуюся надежду. — Но, с другой стороны, — проблеск надежды стал гаснуть, — ты слишком молода. Ты уверена, что сердце подсказало тебе правду о себе?
Глаза Чарити ответили вместо нее.
Лайза вздохнула.
— Ну, тогда вот тебе мое благословение, любимая сестричка. Я поговорю с мамой. У-у-ф! — Она чуть не задохнулась от крепких объятий Чарити. Лайза с энтузиазмом ответила ей тем же и осторожно продолжила: — Чад сказал мне, что ты можешь считать себя свободной от уз вашей с ним помолвки — так что мы дадим еще одно объявление в «Морнинг пост». Но если ты хочешь знать мое мнение, я не уверена, что тебе следует прямо сейчас связывать свое имя с новой официальной помолвкой. Правда, — она подняла руку, словно останавливая готовый пролиться поток возражений Чарити, — это можно сделать, если дата свадьбы будет назначена на более поздний срок — скажем, через несколько месяцев... Ты согласна на такую долгую помолвку?
Лицо Чарити немного омрачилось.
— Ох, Лайза, я не...
— Наверно, тебе нужно обсудить это с Джоном, — дипломатично продолжила Лайза. — А я поговорю с мамой. А потом мы можем собраться все вместе и что-нибудь придумать.
— О да... — проговорила на выдохе Чарити. — Ох, Лайза, спасибо тебе! Ты — самая лучшая из сестер!
— Да, я знаю, — шутливо ответила Лайза. — Нет, ничего больше не говори. Не нужно делать из меня святую.
Чарити встала с канапе.
— Я должна послать записку Джону, — радостно защебетала она. — Может... ну... как ты думаешь, может он прийти к нам на обед сегодня вечером?
— По-моему, это будет прекрасно.
Лайза громко рассмеялась, когда Чарити, быстро поцеловав ее, помчалась из комнаты.
Она прислушивалась к эху своего смеха, и боль сдавила ей сердце. Было время, когда она тоже вся светилась от счастья своей первой любви. Ее ноги порхали по усыпанным лепестками роз тропинкам ее фантазии. Она отчаянно надеялась, что Чад найдет счастье в ее любви, да, счастье, а не горечь разлуки, горечь, которую она испила уже почти до дна.
А теперь Чад снова здесь. Он вернулся, чтобы снова занять свое место в ее жизни. Она хотела бы... Она хотела бы не тосковать по нему так сильно. И она хотела бы не чувствовать подступавших мучительных слез, которые, казалось, были всегда наготове и могли в любой момент прорваться наружу, как только она начинала думать о нем. Она резко встала и поспешила из комнаты. Остаток дня до обеда в голове Лайзы крутился лишь один вопрос: вернется ли Чад к завтрашнему утру?
Джон Вэстон появился в доме Рашлейков почти перед самым обедом. Лайза приветливо протянула ему руку. Молодой человек просто светился счастьем — словно лучи света пробивались сквозь щель закрытой комнаты, ярко освещенной пламенем свечей.
Лайза уже сообщила матери о перемене, произошедшей в ее отношении к помолвке сестры, и графиня, чувствовавшая себя несравненно лучше в обстановке, лишенной разногласий и конфликтов, с облегчением улыбнулась. Лайза была искренне рада за молодую чету.
Чад не вернулся на следующий день, и, если судить по спокойному поведению его слуг, его явно скоро не ждали. Но, несмотря на это, Лайза, входя в бальный зал Брентинг-хауса, покраснела от досады, поймав себя на том, что внимательно осматривает комнату в поисках Чада.
Тем не менее никто из смотревших на нее не смог бы догадаться, что она была далеко не в радужном настроении. Оживленная, в изысканном пышном платье абрикосового цвета под туникой из тончайшего воздушного газа, она смеялась и слегка флиртовала, очаровывая не одного мужчину блеском своего ума и красоты. Она дважды танцевала с Реджи Хопгудом и позволила сэру Джорджу Томблинсону проводить ее к обеденному столу. Лорд Кромэнти принес ей шампанского.
Конечно, не обошлось без Джайлза. Увидев его голову, склонившуюся над ручкой красневшей молодой дебютантки, она отвернулась, желая избежать встречи с ним. Однако позже, когда она случайно заметила, что он смотрит на нее с подавленным видом, Лайза оттаяла. Она была приятно удивлена, что во время танца, который она ему милостиво подарила, его разговор был чем-то исключительным. Он развлекал ее, как и всегда, изящным потоком свежайших сплетен и метких словечек. Он не говорил ничего, что могло бы быть названо личным. К тому времени, как он ей поклонился и передал ее в руки следующего партнера, Лайза опять почувствовала себя спокойно. После этого Джайлз исчез в комнате для игры в карты и не появлялся в течение всего вечера.
Позже Лайза оказалась вовлеченной в разговор с сэром Уилфредом и леди Бэскомб.
— Завтра? — спросила в изумлении Лайза. — А я и не знала, что вы собираетесь покинуть нас так скоро. Куда вы поедете?
— Навестить сына и его семью в Суррее, — ответила леди Бэскомб. — Мы пробудем там месяц, а потом отправимся к дочери в Сомерсет, где будем с наслаждением нянчить внучку, которую мы еще ни разу не видели.
— А после этого, — вмешался сэр Уилфред, — мы начнем слоняться по стране с разными визитами в другие семьи и к нашим друзьям. И только потом вернемся в Лондон, чтобы опять беспокоить Чада своим присутствием.
— Чепуха! — засмеялась Лайза. — Вы же знаете, Чад до смерти хотел, чтобы вы к нему приехали. Он будет так разочарован, когда вернется и не найдет вас здесь.
Лицо леди Бэскомб омрачилось.
— Бедный мальчик! Я молю Бога, чтобы никто не погиб во время этого обвала на его шахте. Но боюсь, это напрасная надежда.
Лайза окинула взглядом толпу танцующих, сверкавшую драгоценностями.
— Здесь словно в другом мире, — проговорила она еле внятно и тихо. — Как мы можем жить так бездумно и шумно среди несчастий, которых так много в любом уголке этого мира!