Удача мертвеца
Шрифт:
Матросы роптали, не понимая, к чему это, но Томас лишь ругался и продолжал поиски, пока в один прекрасный момент на траверзе мы не увидели арку.
Капитан, завидев желанный риф, обрадовался так, что приказал вытащить на палубу сразу несколько бочек рома, бочку вина и две бочки эля. Восторженные английские матросы, не задавая вопросов, упились так, что заснули прямо на палубе, но их тут же перетащили вниз. Вахтенным, которые в тот день оказались исключительно неграми и индейцами, было приказано оставаться трезвыми под страхом
Офицеры, кроме меня, тоже напились и теперь спали в кают-компании, и вся забота о шлюпе легла на наши с Томасом плечи. Нам приходилось рулить, управляться с парусами, смотреть за глубиной и искать затонувшее судно вдвоём, потому что от индейцев, которые только путались под ногами, толку было мало. Через некоторое время к нам присоединился Филипп, который пить не стал, и Николас, которому было всего-навсего скучно.
С половиной команды шлюп управлялся куда тяжелее, но мы упорно шли к тому самому рифу, под которым похоронено испанское золото. Капитан по такому случаю разоделся как попугай, словно уже готовился принимать почести от губернаторов, дворян и самого короля.
Мы рыскали вокруг арки, как пёс, унюхавший добычу. Капитан свесился через фальшборт и делал вид, что блюёт от морской болезни, но я знал, что он высматривает корабль на дне.
— Есть! — услышал я сдавленный вопль, и поспешил к капитану. — Лечь в дрейф, живее! Обстените паруса, тупоголовые!
Внизу тёмным силуэтом виднелся испанский галеон, поросший водорослями.
— Это он? — спросил я, глядя в воду.
— Он, родимый, — протянул Томас, предвкушая добычу. — Смотри, сейчас бросаем якорь, спускаем шлюпку с ныряльщиками. Вытаскиваем золото и валим отсюда.
Я в ответ пожал плечами, мол, не мне решать.
— Эй, краснокожие! Готовьте шлюпку! Скоро пойдёте купаться! — крикнул он.
Корабль лёг в дрейф, и теперь качался на волнах Атлантического океана, затерянный посреди островов и рифов Багамской отмели. Я стоял на шкафуте и смотрел, как негры, индейцы и беглые рабы неуклюже спускают шлюпку под пристальным взором капитана.
— Ровнее опускай, вашу мать! — рычал капитан, потрясая кулаками в воздухе. Том не скупился на тумаки и, как умел, подгонял команду.
Наконец, шлюпка присела на водную гладь и закачалась в реверансе, словно придворная дама на приёме у короля. Матросы взялись за вёсла и отошли на несколько ярдов. Капитан встал на носу лодки с таким видом, будто сейчас сам, в роскошном наряде и тяжёлых ботфортах, нырнёт за сокровищами. Индейцы испуганно смотрели на него и ждали новых указаний. Я стоял наверху, на борту «Левиафана» и наблюдал.
— Внизу лежит целая гора золота. В трюме вот этого галеона, — капитан показал вниз. — И вы должны будете его достать. Вопросы есть?
Один матрос, юный негр, похожий на маленькую обезьянку, робко поднял руку, и капитан уставился на него как удав на добычу.
— Маста, я не умею.
Томас вздохнул.
— Что не умеешь? — спросил он.
— Плавать, маста, — негр хлопал ресницами и умоляюще смотрел на пирата.
Громыхнул выстрел, и когда рассеялся дым, я увидел Томаса, который выбрасывал мертвеца за борт. Кровь расплылась по воде алым пятном, негр камнем пошёл ко дну.
— Ещё вопросы? — ровным спокойным тоном произнёс капитан, стряхивая остатки пороха с пистолета.
— Акулы, — заикнулся было индеец, показывая на кровь, но мгновенно умолк под сердитым взглядом капитана.
Наконец, первый смельчак разделся и спрыгнул в воду. Голова индейца торчала из воды, он часто и громко дышал, набирая побольше воздуха перед погружением. Капитан довольно оскалился, и остальные пловцы тоже начали раздеваться.
— Картер, привяжи линь куда-нибудь и брось конец в воду! Пусть привязывают золото, а ты вытягивай наверх! — крикнул Том.
Я взял тонкий пеньковый трос, один из тех, что лежали на палубе, собранные в аккуратные мотки, пропустил его через блок, привязал один конец к мачте, а другой связал в петлю и бросил в шлюпку капитану. Тот помахал мне, подёргал за линь и убедился, что всё связано достаточно надёжно.
Филипп подошёл к борту и встал рядом со мной, глядя на капитана.
— Отличный шанс ускользнуть, — полушёпотом произнёс он. Рука его, скрытая за фальшбортом, показала жестом, будто стреляет по шлюпке из пушки.
— И что ты потом скажешь нижней палубе? — спросил я. — Они нам ни за что не поверят.
Француз пожал плечами, мол, какая разница.
— А матросов не жалко? — я показал на скучающих гребцов.
Он растерялся. Видимо, эту деталь он не продумывал.
— Застрелить его из мушкета.
— Я за это дело не возьмусь, а пока целишься ты — он тебя уже застрелит, — хмыкнул я. — Разбудишь всю эту пьянь внизу, и мы отправимся за борт, как тот негритёнок.
Капитан тем временем хищно смотрел в воду, словно голодный медведь над ручьём. Все ныряльщики уже скрылись внизу, и я засёк время, сколько они уже под водой. Прошло уже не меньше десяти минут, но ни один из них не выныривал. Я удивился и позавидовал, понимая, что плавал к испанскому кораблю совершенно зря. Можно было отправить любого из этих индейцев, и всё получилось бы гораздо быстрее и качественнее.
Наконец, один за другим, они стали выныривать, и, глотнув воздуха, плыть обратно.
— Эй, эй, эй! — занервничал Томас, пытаясь остановить пловцов, но тщетно, они уже снова плыли к испанскому галеону и не слышали никаких приказов.
Я окинул взглядом горизонт. Загаженный чайками риф возвышался над шлюпкой как триумфальная арка, знаменующая долгожданный успех поисковой экспедиции. Птицы кружили над нами как вороньё над мертвечиной, грязные, серые чайки жадно и резко кричали, словно требуя свою долю сокровищ за то, что они всё это время неустанно следили за здешними водами.