Удачная неудача Солнцеликого - 2
Шрифт:
– Да мы лхокумом обходимся, зачем нам? Шкуры иногда берем. А в основном мясо на металл меняем.
– И почем?
– За хороший нож два, а то и три барана.
– Дороговато для них выходит. На нашем рынке за хороший кухонный тесак одного барашка дадут. И то, если закалка магическая.
Борир уставился на молчавшую-молчавшую и вдруг заговорившую Киру. Сам ей по плечо, а смотреть умудряется свысока.
– То ваши ножики, а то наши…
Типа, почувствуйте разницу? Как интересно. Мастерская – это всенепременно, но сначала мне нужно отдать долг. Долг памяти. Я хочу увидеть, что сохранилось от работ Николая Арефьева, предка названого.
Руши сберегли многое. Вид такого родного, сразу узнаваемого универсального слесарного верстака порвал самообладание
Для кого-то просто скромное рабочее место рукастого мужика, а для меня – мемориал.
Тишка не дал утонуть в ностальгической печали, обнял, отвел в сторону, грубовато обтер слезы. Сара не показывалась, так мы договорились с самого начала, но ее ласка была ощутима и на лице, и на руках.
– Мы не любим, когда ты грустишь…
Предок Николай, обе твои жизни – подвиг. Мне повезло куда больше, у меня во-он какая семья. Ты оставил свой след в этом мире, оставил для меня. А потому я буду помнить. И жить с благодарностью.
– Знал бы, что ты так расчувствуешься, не дал бы сюда прийти, – ворчал старый Некрир. – Пойдем-ка, там женщины перекус собрали.
Ничего себе. Круглый стол, а на нем дополнительная вращающаяся поверхность, сервированная блюдами, тарелками, мисками, плошками с разной снедью. Поворачивай и бери, что приглянулось. Разумно. Мебелюшка такого диаметра, что соль с противоположного края передать нереально. Человек пятнадцать свободно сидело. А тарелки! С такой красоты и гвоздей поешь – не заметишь. Это же радость, застывшая в стекле, а не посуда!
Какие ароматы! Даже неловко, что те овощи и рыбу, которые мы принесли с собой, нам же и скормить пытались. По меркам нашей семьи – обычная еда, а для подгорных людей редкость. Ну уж нет, эти порции детям отдайте, которые послабее. Тут я уперлась рогом. А нам и грибочки в большу-у-ую радость. Вот честно, я так готовить шампиньоны не умею. Такая вкуснотища – жульен на белых грибах отдыхает.
– А это не шампиньоны, – женщины были довольны произведенным впечатлением, – кушайте, потом покажем вам грибницу…
Вытащить Дораша из пещеры с грибами оказалось непросто. Степному дитяте было в кайф побродить под грибными шляпками. Эти исполины мучительно напоминали земные грибы-зонтики. Очень вкусные были, по детству помню. Так вот, гигантское подобие этих ностальгически заряженных грибов и было источником сытной еды и той самой ткани, что так поразила Априлду. Еще бы! Длиннющие и объемные ножки были волокнисты. А шляпка имела вкуснейшую мякоть. Шляпка с купол пляжного зонта, на минуточку.
А потом мы дружно искали Тишку. Он «случайно» потерялся около посадок сыроежек. Распекать боженёнка не имело смысла – грибочки оказались сладкими. Послаще морковки, пожалуй. Вот и первый кандидат в товарообмен – сахар.
Женщины – это вам не мужчины, это у мужиков всегда все есть, если справная и заботливая хозяйка рядом. А рушанкам и полотно оказалось нужным, и шерсть, и прочий цветной текстиль. Грибная ткань – лхокум – была бесподобно хороша, только окраска ее не брала. Минеральные красители давали только незначительное изменение оттенка. Голубоватый, охристый, зеленоватый, а все одно – серый. Потому и расшивали одежду. Теперь знаю, что им подарить за гостеприимство. Той рушаночке, что нам костюмчики подгоняла, быстренько объяснила про аппликации да лоскутную технику пэчворк. И отдала свое синее платье на эксперименты, не жалко. А разноцветного тряпья я им добуду, скуплю остатки за копейки. И тесьмы, и лент. От обмена опытом пришлось воздержаться до вечера, мужчины проявляли нетерпение, готовы были вести в святая святых – литейную мастерскую. Ну, пафосом момента я не прониклась, но расплавленным металлом полюбовалась, да. Этой стихией невозможно не любоваться, даже если это не двадцатитонная плавка. Тишка млел, Дораш нервничал, Кира рылась в готовых отливках. А мне Некрир указал на небольшой сундучок в темном углу.
– Незаконченные поделки Николая. Посмотри, может, признаешь что.
Среди ржавых заготовок для каких-то приспособ валялся не менее ржавый корпус мясорубки. О-о, такой привет из прежней жизни! Слезы так и норовили помешать искать остальное. Нашла винтовой шнек, внешнюю гайку с целехонькой резьбой, ручку воротка. Не хватало только ножей. В азарте поисков и не заметила, что уже не одна.
– Зови меня мастером Греном, иномирянка Нина. – Дядечка, имя которого указывало на то, что сквозь скалы он не ходит, нет в имени суффикса рир, едва сдерживал любопытство. – Никто не помнит, что это за диковина такая, в записях иномирянина тоже ничего не было. Это оружие? Отец знавал Норда, тот иногда рассказывал о немагическом оружии.
– Это, мастер, приспособление, чтобы измельчать мясо и овощи. Быстро и очень мелко. Скажите, а моделей для отливок не сохранилось?
– Зачем тебе?
– Понимаете, мастер Грен, я хочу иметь такую штуку на своей кухне.
– А эта чем тебе плоха?
– Так ржавая же…
М-да. Пусть это примитивная литейка, но это литейка в магическом мире. Грен, что называется, дунул-плюнул, и ржавчина исчезла, явив изумленной публике (в моем лице) чистый тускло поблескивающий чугун. Осталось сочинить стальные ножи. Полтора часа ожесточенных обсуждений, эскизов и замеров неким качественным подобием штангеля – и мастер Грен пообещал изготовить остальное. Понятно, что все может получиться далеко не сразу, но из литейной мастерской я уходила окрыленной. Впрочем, как и Кира, которая утерла нос кичливым молодым рушам, что-то там магически закалив и заточив. Ха, у нее сам бог огня в наставниках, даже не сомневалась в моей девочке.
– Ну, ты в мозгоклюйстве даже Грена переплюнула, зануда, – ворчал Борир, досадуя на потраченное в спорах время, – в стекольную мастерскую теперь не успеем. С тобой старейшины поговорить хотят.
Уже знакомые по встрече с королем аксакалы настроены были решительно и на торговые темы нам с уважаемой Пиной соскочить не дали. Но удовлетворить их интерес к политике короля Фрацваена я, естественно, не могла. Нету ее еще, политики этой. Или я не в курсе, что тоже объяснимо. Про смерть наследника рассказала без подробностей и стараясь воздерживаться от личностных оценок. Кто знает, что там нарасследуют и сделают достоянием публики, а что прикроют грифом СЕКРЕТНО. Тяжелый вышел разговор, витиеватый, на допрос смахивающий. Я знаю, что простодыра, а потому на все вопросы был один ответ: это к королю. Не хотелось бы никого подвести. Конец моим мучениям положила мудрая Пинаира, цыкнула на аксакалов, чтобы не наседали на гостью. Она, похоже, пользуется непререкаемым авторитетом. Характерная бабуся, уважаю. Дальнейший разговор оборвало тревожным комариным вибрато. Случилось нечто плохое, это было понятно и по звуку, и по выражению лиц собеседников. Рорир, скромно сидевший в сторонке, уже подхватился на ноги, когда послышалось:
– Сина завалило! Маленького Сина завалило! В правом малахитовом проходе!
– Говорил же Таприру, что малахитовый проход плох! – Некрир не суетился, сидел на месте, но по тому, как старик раскачивался, можно было понять, как его взволновало это событие. – А он все про плановые осмотры… Формалист упрямый!
То, что широкие основные проходы имели высокие потолки, бросилось в глаза с первых же минут пребывания в пещерах и показалось странным. Двухметровый Дораш ходил совершенно свободно и до потолка рукой не доставал даже в прыжке, проверено. Думала, это для вентиляции, ан нет. Вокруг изрядного, побольше моей хрущевской кухни, завала суетились руши. Так вот зачем эти более чем трехметровые потолки! Горные использовали уже знакомые силовые авоськи. Подцепят обломок, поднимут повыше и волокут в сторону, никому не мешая. Основная проблема состояла в том, как подвести эту магическую сетку под тяжелую, плотно лежащую каменюку. Не кочан капусты, чай. Те, что были по силам, накидывали руками, а если глыба? Вот сейчас потный от напряжения человек и пытался протолкнуть свою собранную в ленту авоську под осколок размером с кресло.