Удачная неудача Солнцеликого - 3
Шрифт:
— Почему после визита? — это было два вопроса. Зачем ждать визита, чтобы лечиться? Зачем, вообще, ждать, чтобы жить? Вместе.
— Потому что сейчас я уверен в себе и смогу тебя защитить, если понадобится.
Ну, хотя бы в одном ясность есть: лечение может пойти не так, или просто непозволительно затянуться, а сейчас Витто чувствовал себя на пике формы и не хотел полагаться на удачу. Что ж, могу это понять. И принять.
Пора закругляться, всё что нужно было сказано. Хотя мне и хотелось вставить ещё несколько слов.
— Меня, наверное, уже потеряли. Поможешь спуститься?
— Если пообещаешь
Спускались мы опять в обнимку, только на этот раз я обнимала в ответ.
Часть 4
Напоминание Бора о гневе бабушки Пинаиры заставило-таки меня насесть на Нитту. Приличный отрез лхокума у меня был. На швею эластичная тряпочка произвела неизгладимое впечатление. Помяла, покрутила, потянула то так, то сяк и глаза загорелись азартом не хуже, чем у Байдана. Идею бюстье вместо корсета и трусиков вместо осточертевших панталон она переваривала почти сутки.
Но! Соблазн жизни без завязочек, без шнуровки, утомительной в работе и использовании, без пришивания десятков маленьких пуговичек, был непомерно велик. А если без завязок, то нужен аналог бельевой резинки, и в этом главный затык. Хотела даже к магам с нижайшей просьбой подкатить, но Нитта управила по-своему. Ну искусница же! Из узеньких полосочек грибной ткани, благо, этот уникальный материал не нуждается в обметке Нитта сплела тесемочку. Плотную и резинящую. В пояс штанов не вложишь — слабовата и грубовата, а вот волосы завязать — любо-дорого. Основная идея есть, ну а дальше, рушанки нам в помощь. Мастерица договариваться с тканью у них имеется и я с ней знакома! Но и подруга моя — закройщица одаренная, думаю, что равных нашей Нитте мало. Даже надменная королевская модистка признала ее мастерство! Один вечер с эскизами и Кирой вместо модели, и пилотный экземпляр выкроен. А дальше без меня. Кира, кстати, идею обфыркала. Но я ей шепнула, что Шигеру понравится. И она терпела. Осталось на кухню помощниц найти — Варная согласилась взять учениц. Золотая женщина!
Мне как ворожил кто-то на удачу! Ну, понятно, кто. Либо сам Тишка, либо сестру попросил. Он такой довольный ходит, аж конопушки сияют. Правда, напугал меня вчера вечером. Забился в уголок и замер. Весь напряженный, аж скулы заострились.
На вопрос:
— Тиш, тебе плохо? — только отмахнулся, но на миг приоткрылся.
Эйфория, острейшая до болезненности эйфория, вот что было с нашим мальчиком. Минут через пять все разъяснилось:
— Во дворце молебен был. И во всей столице…
А, ну понятно, это боженёнка нашего силой торкнуло. Вот не ожидала, что король так быстро откликнется. Ваен только вчера отправил отчет о визите рушей, а заодно и мою просьбу о молебне для Раштита. Представляю, какую отдачу может дать «молебен Солнцу о весне». Во дворце проживают десятки, а то и сотни аристократов. И все они маги, а значит подношение делают своей силой.
— Не только Солнцу. Гоха просили смилостивиться.
— И что Гох?
— Если брат делает, значит, так правильно. — это Тишка дал понять, что ему не до болтовни. Заявление, конечно, спорное. Но кто я такая?
А говорили, что мокрой будет только неделя.
Враки.
Лило каждый день. С перерывом на ночь.
Ничто, как говорится, не предвещало, но перед обедом в три отрывистых стона просигналил горн, это значит, со стороны деревни движение. Вот точно, наворожили — приехал гончар Яниш и привез заказанную посуду. Трем ведерным бадейкам обрадовалась, как подарку судьбы. Жаль, мало заказала. А какие обеденные наборы у него получились! Суповая миска, широкая плоская тарелка и чашка на пол-литра. Керамика выглядит вполне убедительной. Удобной и прочной.
— Уж простите, что гладко все. Не стал время тратить на украшения. Вам же к спеху.
— Правильно сделал, такую мыть удобнее.
А что темная, так это глина местная потемнела после обжига. Зато глазурь ровненькая, без пузырьков и пропусков, с хорошей укрывистостью. Эх, сделать бы посудины потоньше, да пустить по краю золотую, или, хотя бы белую полосочку…
Гончар рассеянно кивал, как будто не до того ему. Да что ж такое! Я нахваливаю, про перспективы распинаюсь, а ему не до прогресса, похоже.
— Простите, госпожа Нина! — решился вдруг Яниш. — Я племяшек привез. — и замолк.
Ну да, видела двух девчонок-подростков, из-под брезента выскочили, когда телегу в склад завели. Мокрые и замерзшие. Их сразу к Варнае на кухню отправили, а куда еще?
— И что твои племянницы? Беда какая?
— Пока беды нет, но боюсь, что будет! Прощенья прошу, соврал. Не племянницы они мне. Сиротки соседские. Мамка их померла в начале зимы. Я к себе звал, да они хату не захотели оставить. Если не топить — отсыреет. Девчонки на запасах кое-как перезимовали. А сейчас оголодали. Возьмите их к себе, госпожа Нина! — Яниш как будто меньше стал, ожидая приговора. Аж сердце сжалось. — Возьмите! Пропадут ведь! — тихой отчаянной решимостью продолжил гончар. — В деревне их никто замуж не возьмет, раз за ними семья не стоит. А вот жизнь сломать могут сироткам беззащитным. Боюсь найдутся желающие на их надел лапу наложить. Попортят девок, ославят, заставят из деревни уйти.
Твое ж волшебное число «пи». Вот и догнали тебя, Нина, проблемы настоящей владетельной помещицы, поздравляю!
— Ты их с пожитками привез, или просто показать? — наверное, это прозвучало слишком сурово и гончар сник. — Не пугайся так, не на тебя злюсь. Девочек я оставлю. При кухне будут. Старосте Довлату записку напишу, чтоб за хозяйством сиротским смотрел в оба! Пусть объявит, что охочих до чужого добра на раз со своей земли выкину, мне здесь воров не надо.
— Спасибо, госпожа, спасибо! Вы не пожалеете, Лорса и Макена сноровистые, мать их хорошо учила. Спасибо! А про тонкую посуду, вы не думайте, я не забыл. Вот, извольте глянуть.
В широком лукошке на соломке лежала чайная пара. Чашка хоть, и крупная, на стакан, но такой приятной формы, что руки сами потянулись потрогать. С ухватистой, но очень гармоничной ручкой и плавно изогнутым краешком, чтобы удобно ложилась на губу. А еще, эта чашка была гораздо тоньше тех кружек, которые уже перекочевали в трапезную. Качественно получилось. Очарования посудинке добавляли кремовые бабочки, порхающие по глянцевому шоколаду глазури. Простенькие, тончайшими линиями обозначенные, но такие выразительные, что ах!