Удачная неудача Солнцеликого - 3
Шрифт:
Жену Халаха так и тянуло назвать тетушкой Ханумой, такой благодушно уютной она была. Но характер там будь здоров, чую высшим образованием. Хозяйка кинулась к Дорашу, причитая на степняцком что-то ласкательно-упрекательное. Бабуся была еще весьма крепкой, годы не согнули ее гордую спину. С ловкостью заправского досмотрщика на тюремной проходной она ощупала внука едва ли не до сапог.
— Я хорошо ем, аббасси, не переживай ты так, — бормотал Дораш, сливаясь цветом щек со своим ядрено-красным свитером. Возмущался, но бабушкин досмотр терпел. Наконец, аббасси убедилась, что таки да, хорошо мальчик кушает. Придирчиво ощупала вязаный
Я реально разволновалась. Да так, что слышала, как бьется пульс между моей ладонью и ладонью Витто.
— Здравствуйте, госпожа, — сообразил, наконец, поклониться мой магистр. Ну, и я следом.
— Какая я вам госпожа? Эту голубку мой муж внучкой принял. Зови аббасси, как Дораш.
— Аббасси, это бабушка, родная по крови. Остальные жены деда — это басси. Только они умерли уже, мои старшие жены, — пояснил нам Халах и гомерически захохотал, когда аббасси взялась ощупывать меня. Как будто мерку снимала. С ключиц, ребер, бедер. Даже икры ног пощупала.
— А ты точно взрослая? На вид лет тринадцать.
— Ваме Нине двадцать семь, аббасси. — это Тишка не стерпел и привлек к себе внимание, явно рассчитывая на порцию обнимашек. И не прогадал же, бесенок.
О, знакомая жаровня, Кира с Дугом делала. А на жаровне блюдо с мясом и лепешки. Ну, наконец-то!
— Дюш, подарки принеси…
Это мои личные презенты семье Дораша. Квашеная капуста, мешочек белой муки, немного соли и цукаты. Для семьи Фарх-ара тот же набор и еще короб всяческой девичьей галантереи для девяти сестер и приданое для двух ожидаемых младенцев. Бабуля подаркам обрадовалась. Особенно сладостям и капусте. И уходить от нас, вопреки правилам, она не собиралась, уверенно так устроилась рядом с дедом, привычно. Не так уж сильны традиции, как мне пытался втирать Смердах-ар.
На подушках так славно, что утерпеть и не остановить время было совершенно невозможно. Ну так же лучше, правда же? И подкрепимся не спеша, и на маленькую прогулку время сэкономим. Витто что-то почувствовал. Еще бы, впитать столько синенькой. Конечно, его чуткость к моей магии просто обязана усилиться!
Разговор крутился все больше вокруг крепости и будущего Дораша.
— Это хорошо, голубка, что ты нашего мальчика от отца оторвала, я довольна! Фарх-ар путает сына и поденщика. — аббаси ловко встала с подушки, что бы заняться чаем. — Плохо, конечно, что мой внук ушел из стойбища, у нас мало мужчин. Но, может это его и спасет!
— От чего спасет, аббаси?
— Не болтай лишнего, женщина! — дедусь прикрикнул на жену, но как-то неубедительно, как будто и сам бы хотел разговора на эту тему.
— И то верно, голубка, у нас сегодня праздник… — бабуля ничуть не смутилась замечанием мужа, просто согласилась с ним. Вот уверена, будь иначе она бы все равно высказалась. Ладно. У меня Тишка есть, узнаю сама. Опасность для Дораша я мимо мозга не пропущу.
Это чай? Ну, на родине мне приходилось пить калмыцкий чай. Зеленый плиточный. С молоком, солью и сливочным маслом. Необычный напиток, но очень сытный. А то что мне предложили отведать сейчас это не чай! Это не пойми какое сено, сваренное (!) в молоке, точно не коровьем. С бараньим жиром, солью и перцем! Хорошо, хоть пиалка крошечная. Дораш пытался спасти нас с Витто от дегустации, но куда там! Против стариков и закона гостеприимства не попрешь!
— Вама, — извинялся мысленно несчастный Дюш, — просто выпей быстро, пока горячий. Иначе жир совсем противным станет. Мне самому не нравится уже, хоть я и привычный.
Ну, не так уж и противно. Перец перебил привкус жира. Да перец вообще все перебил. Зажевала лепешкой и поняла, что жить буду. Зато старики довольны.
Смотреть баранов мы отправились втроем. Дед Халах захотел отдохнуть перед тем, как начнут прибывать новые гости, Дораша ласковым пинком отправили к матери, мы его подвезем, а Тишка изнывая от нетерпения, уже теребил вожжи. Ему велено править на запад. Ну, думаю, что боженёнок по-любому не заблудится.
Мать Дораша окатила меня такой ненавистью, что я поежилась. Ревнует? Злится, что сыночку от нее оторвала? Ну да, теперь она не мать единственного сына Фарх-ара, еще двое на подходе, ее рейтинг упал.
— Дюш, приглашай маму к нам в крепость, пусть посмотрит, как ты живешь…
А что я еще могу?
Бараны, да? Монстры, какие-то! Бывают комические монстры? Безрогий курдючный баран, это весьма смешное зрелище, одни уши чего стоят! А огромный белый мохнатый баран с лысым курдюком, это отпад. Курдюки у них, конечно, не лысые просто короткошерстные. Но на фоне остальной мохнатости… Ой, не могу. Размерчик поражал. И курдюка, и барана. Отличная промышленная скотина!
Естественно, Тишка полез в загон к ягнятам.
Понимаю, эти мелкие кудлатики на диво хорошенькие. Пушистые, миленькие и веселые попрыгунчики.
Естественно, Пряжка возмутилась и чуть не сломала загон, прорываясь к своему возлюбленному.
Естественно, я растерялась, ибо авторитетом у этой девушки не пользуюсь, особенно когда нет морковки. Пришлось обнять и сочувствовать. Витто хохотал так, что ему вторили собаки откуда-то издалека. Пряжка обиделась вконец, понимала, умничка, что над ее чувствами смеются. Но когда я попыталась поорать на счастливого, расшалившегося Тишку, она меня чуть не укусила. Но я все равно поорала. Мысленно. Велела разбираться самому и пошла прочь.
Предвечерняя степь пахла весной. Дальней, невнятной, но весной. Под ногами пожухлая прошлогодняя трава шуршит, перед глазами должен быть горизонт, а вместо него очередная скала. Настоящая степь начнется за этим отрогом — широкий ровный лоскут между горами и морем. А это так, долинка. Очень удобная и для жизни, и для обороны. Защищенная от ветров.
— Смотри-ка, — Витто поковырял сапогом сухую траву и опустился на колени, чтобы бережно раздвинуть сухие былинки. Трудно поверить своим глазам, уставшим от бесконечно унылого пейзажа. Великие боги! Великий Рушат! Первоцветы!
Только-только проклюнулись! Забавные серебристо-мохнатые чупа-чупсики на коротеньких пушистых ножках. Трогательные и очень похожие на бобрики из моего детства. Такие новорожденные, что еще непонятно, какого цвета они будут. Первые мои цветы в этом мире. А рядом — несколько нежнейших зеленых травинок. Нет, я просто должна все потрогать, чтобы убедиться в их реальности. А заодно, в реальности происходящего.
Я. Витто. Наедине. Цветы…
— Все-таки весна! Дождалась.
— Это я тебя дождался. Не сиди на земле, сыро, — когда Витто поднялся сам и поднял меня? — вернись ко мне, дорогая, не пугай. — И обнял.