Удачная неудача Солнцеликого
Шрифт:
— Как ты меня назвала? Ну-ка повтори!
Ох, ты ж, с засранцем я переборщила, надо каяться.
— Как ты переделала мое имя? — ага, вроде, взял себя в руки.
Фух! Так он не из-за засранца?
— Ну, вот смотри, ты — Ваен, это очень созвучно одному популярному имени на моей родине. Иван. Ваня, если попроще, Ванюша, если ласково.
Вот ведь, нашел время для обнимашек! Но приятно. Сразу понятно, свой человек. И свитер так и не снял. Значит, удобно, значит, понравился.
— Ванюша, это хорошо звучит, странно, но действительно ласково. — Я и поплыла от этой задушевности. — Ты где спать собираешься,
От резкой перемены тона аж передернуло. Молча повернулась, чтобы уйти. У-у, чудовище винторогое, такое чувство растоптал.
— Да я просто помочь хотел, Нин. Дораш уже спать улегся.
Вот чего следом плетется?
Спать я планировала рядом с Раштитом, на полу. Вдруг гость проснется и запаникует. Сара указала на запасные тюфяки, лежанка получилась едва ли не удобнее, чем на кровати. Ваен, никакой он не Ванюша, старался угодить, помогая, понял, что гадость сказал. Но слова уже вылетели и выводы сделаны.
— Я следилку на дверь повешу, — шептал он покаянно, — на случай если твой подопечный проснется, а ты нет.
Ладно, давай замнем, раз ты так стараешься, замнем, но не забудем. И будем держаться подальше. Не воевать же с недоумком-аристократом.
Проснулась позже обычного. На полу. Ох, завтрак же! Ох, Раштит же! А кровать-то пуста!
Подорвалась с места, как ракета земля-земля, чтобы обнаружить гостя в обществе Сары, которая объясняла этому почемучке назначение предметов обстановки. Святая женщина.
Утреннее питание Сары, которое я устроила прямо здесь, в неиспользуемой столовой, божонка очень заинтересовало, он смело сунул палец в мою синенькую, заметно огорчился, что ничего не произошло, с очевидной завистью пронаблюдал, как Сара аккуратно употребила все до последней крошки силы. Задумался, совершенно Дорашевым жестом потеребил макушку. А потом ткнул себя в живот и заныл:
— Н-н-Н-н-Н-н…
— Есть хочешь?
Ого, наш маугли уже кивки освоил, здорово. Я, наконец, обратила внимание на его одежду. Рубашка явно степняцкая, они не через голову одеваются, а запахиваются, как халат, на завязочки. Вместо штанов что-то подштаникообразное, но теплое и сильно велико, это Ваен поделился, не иначе. Все это великолепие удерживается желтым шелковым поясом от того одеяния, в чем Раштит притопал. На ногах все те же толстые носки, только перекрученные.
Присела на корточки, носки недотепе поправить и Тишку заинтересовали мои волосы тоже не чесанные, кстати.
“О, сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух”, да-да. Пробовали вытащить из теплой воды подростка, который никогда и ни в чем не знал отказа? Хотя бы по-тому, что просто ни в чем не нуждался? А тут такое разнообразие ощущений! Он, помоему, от познавательного азарта даже как-то изжил свою простуду.
А груминг? Ну, тут я немного лукавила в своем недовольстве, повозится с такими волосами, это кайф. Но за этот кайф пришлось расплатиться, потому что Дораш тут же возжелал креативную прическу аж из трех французских кос. Тоже гривастый экземпляр.
А что такое в яйце? А почему оно на сковородке белеет, а…
Яичница с беконом несколько занятнее, чем просто вопросы задавать и мне тоже удалось поесть.
Судя по тому, что степняк называет нашего гостя полным именем, а не укороченным, Тит, как я его представила, Ваен счел нужным поделиться секретом. Оно и правильно. Это я не дотумкала и заигралась в конспирацию. А это, на минуточку, Бог. Кому ведома логика божественный деяний? Прогневается не пойми на что и все…
Дораш на рынок сегодня не пошел, видно решил меня с богом наедине не оставлять. Удивительный мальчик, не артачится, ведет себя без национальных заморочек, ко мне почтителен, но без пиетета, с Ваеном держит дистанцию, как и положено недопеску рядом с матерым зверем. Такое чувство, что он сразу два воспитания получил, национальное и, так сказать, цивилизованное. Непростой мальчик. Дед его в эмиссары готовит? Или, наоборот, в дипломатические представители?
А парни, меж тем убирали со стола. Тит явно и с удовольствием занял позицию ведомого при степняке, а тот вовсю эксплуатировал принцип “делай как я”. Дальше началось невообразимое, Дораш достал свои листочки, чтобы учится писать. У Ваена каллиграфический почерк, аналог прописей делал он, а учебником служил гроссбух, других книг не было, Тит немедленно потребовал себе такое же.
— Тит, а зачем…
— Нет! — Божонок даже привстал, — говори не Тит, по-другому.
— Раштит?
— Он хочет ласково, — пропела Сара, вот кто получал удовольствие от этого балагана и уже научился интерпретировать эмоции этого, э-э…разумного.
— Тишенька? — Воспоследовал надменный кивок и бесподобная мальчишеская улыбка, в которой засияли не только зубы, но и все золотистые конопушки. Ну как тут устоять? — Тишенька, солнышко, зачем тебе прописи, ты же говорил, что все языки понимаешь.
— Интересно. Сестра не умеет. — И сияет как рождественская реклама.
Потихоньку, полегоньку мы с Дорашем выяснили, что сестра, это Сиштира. Она старшая из близнецов и Тит ее не любит.
— Погоди, я не поняла. В храме статуи были, ты на свою похож. А Сиштира, она похожа? Явно ведь постарше.
— Как хочу, так и выгляжу. Статуя мне нравится.
Так вот почему он босой и раздетый был. Воспроизвел то, что было доступно. А под халатом из бронзы не видно, бос он или обут, в штанах, или нет. Так и шлепал от ближайшего храма, благо, не очень далеко. А материализоваться прямо в доме не догадался.
Так, мальчики заняты, пора браться за обед.
Учиться читать не так интересно, как висеть у меня за плечом, почемучкать, принюхиваться и совать пальцы под нож.
Я за своим рабочим инструментом слежу, моими ножами бриться можно. Всю жизнь с большими мастерами работала, они говорили: тупым инструментом только тупой работает. А ножи точить я специально училась, под свою руку и под свою силу. Какая разница, что резать, деревяшку или лук? И с кухонным ножом я управляюсь почти как профи, то есть быстро. Вот и не уследила. Тита разрывало от противоречивых желаний. И больно, пожалейте. И интересно, почему красная и соленая. И почему Нина злится… И…
Ох, оставалось только надеяться, что осторожности он научится так же быстро, как есть ложкой, иначе я опять стану седой.
Вот, не уследила и Тит притащился за мной в кладовку, ту которая не холодильник, но все равно прохладную и весьма. А там копчености, а там такие мешки интересные, а там кочан, который был уверенно им опознан, а там… под мои вопли о соплях и кашле Дораш вынес его из кладовой на плече, как кавказскую пленницу. Тапок-то у гостя нет. Кто ж знал, что пора гостевые заводить, вот ведь.