уДачный отпуск
Шрифт:
– Данька! – зашипела Аня, обернувшись к другу. – Дань! Ну где твои коллеги-то?
Данька удобно устроился в кресле и теперь мирно подремывал.
– Даня же! – толкнула его Аня. – Ну когда они придут-то?
– А? – бешено заморгал тот. – Кто? Уже все здесь, видишь, дяденька играет? Кстати, обрати внимание: он еще и ногами что-то выделывает.
– Он не выделывает, – метала молнии Аня. – На органе играют и руками и ногами!
– С ума сойти… – равнодушно удивился Данил и снова прикрыл глаза.
– Нет, ты мне скажи, зачем мы сюда пришли-то?
– Анна! –
На них зашикала одна из старушек, и Аня приумолкла. Но долго усидеть не могла.
– Это… это почему мне надо? Данька! Ну проснись же! – придвинулась ближе к уху Савушкина Аня.
– Мальцева, ты меня волнуешь, – не раскрывая глаз, буркнул Данил. – Ты прямо вся на меня залезла. Это ж как на тебя орган действует!
– Я сейчас не только залезу, я… я убью тебя, честное слово, – сердилась Аня, пытаясь ущипнуть противного Савушкина за бок.
Бок был плотно упрятан под твердую ткань пиджака, и все щипки ощутимого результата не принесли.
– Анюта, у тебя родилось ко мне новое чувство? Обалдеть! – невозмутимо похлопывал Аню по руке Савушкин.
На них снова зашикали, и Аня решила действовать исподтишка. Она снова просунула руку ближе к Данькиному боку и попыталась так его ущипнуть, чтобы пробрало даже через костюм: вот он подпрыгнет!
Но тут на ее руку легла теплая ладонь Данила. И не просто легла, он взял ее руку, нежно притянул к себе и даже спрятал под полу пиджака.
Вот так, очень просто, что называется, ничего личного. Просто сидит пара, и ее рука в его руке. И он просто перебирает пальцы, гладит, и… этой ее руке так спокойно, так тепло, что никуда вырываться Аня не хочет и вовсе не хочет щипаться и вести себя капризной девчонкой. А противные пальцы там, под пиджаком, живут своей жизнью и шевелятся в ответ, сплетаются с пальцами Даньки, и… ужас какой-то! Хочется сидеть и… и пусть выйдет сейчас священник, и пусть он их по всем кочкам пронесет и…
Аня уже не слышала музыки, она глядела вперед и боковым зрением видела, что Данька тоже смотрит на виртуоза-исполнителя и не видит его.
Все закончилось внезапно. Люди стали подниматься и двигаться к выходу. И этот бытовой шум, легкий говорок подростков, обыденное препирательство супружеской пары и фальшивые охи старушек вмиг развеяли наваждение.
Аня выдернула руку и легко усмехнулась:
– Ты что, артрит у меня там ищешь?
– Зачем же… – пожал плечами Данил. – Просто ты неадекватно себя вела… успокаивал. Тебе же нельзя волноваться.
– А где твои коллеги? – не слушала его Аня.
Она злилась. Не понимала отчего, но внутри у нее все клокотало. Господи! Ну надо же – расслабилась! Разнюнилась! Размякла! Сколько раз говорено: в одну реку не вступишь дважды… что там еще… одно мясо не купишь дважды, одного парня не полюбишь… Кошмар какой-то, о чем она думает?! У нее какая цель? Вызвать ревность у Сонечки, чтобы семья Савушкиных… ну просто убиться можно: Сонька – и вдруг Савушкина!! Не прежняя Баранова, а Савушкина! Вот сейчас они приедут домой, Аня сдаст ей на руки горячо любимого мужа и объявит, что они ходили в театр! То есть в органный зал, да хотя какая разница! И пусть она локти кусает! И пеной брызгает! И может быть… может быть, у них опять все сложится… ведь сложилось же!!
– Аня, я никак не могу понять, – выдернул ее из размышлений Данил, – ты про каких коллег говоришь? Ждешь кого-то или у тебя встреча со своими портнихами здесь назначена?
– С какими портнихами?! Они у меня все в Питере! – рявкнула Аня. – Это ты… у тебя должны были… Нет, а ты зачем меня сюда притащил? Ты страшно любишь органную музыку?
– Нет, но сегодня мне понравилось, – честно признался Данил и сжал губы, чтобы не улыбнуться.
– Я рада, значит, деньги потрачены не зря, – фыркнула Аня.
Данил сначала вспыхнул, но потом опустил глаза, немного посопел, то есть справился с оскорбленными чувствами, и спросил:
– Ты хочешь домой? Тебе нехорошо?
– Да! Да, мне нехорошо, – с вызовом ответила Аня. – И я очень хочу домой!
Данил пожал плечом и превратился из язвительного Савушкина в хладнокровного лакея.
– Прошу в машину, – чуть склонил он голову и направился к выходу.
Аня заторопилась следом.
– Что, ваш муж тоже без пива часу прожить не может? – неожиданно окликнула ее дама, которая пришла с выпивохой-мужем.
От удивления Аня захлопала ресницами, и пока она искала, что сказать, стоящая рядом старушка мудро ответила за нее:
– Это не муж. Это возлюбленный. Только девушка не хочет в этом признаться.
– Да… да какой это возлюбленный! – фыркнула Аня. – Это ж… А ну вас…
Она выскочила из дверей, плюхнулась на переднее сиденье и демонстративно полезла в сумочку за телефоном – надо было срочно позвонить Георгию. Срочно! Целых полтора дня она о нем даже не вспоминала, непростительное легкомыслие!
Телефона не было. В спешке она оставила его дома.
– Телефон забыла? – глядя на дорогу, спросил Данил. – Можешь позвонить с моего.
– Уж как-нибудь до дома дотерплю.
– Главное, не волнуйся, – снова проговорил Савушкин. – Ты сегодня какая-то…
– Слушай! Что ты мне все: «Не волнуйся! Не беспокойся! Не нервничай!» Можно подумать, я беременная, а ты…
– А разве нет? – повернулся к ней Данил.
– Смотри на дорогу, сейчас врежемся!! – пискнула Аня и… и до нее дошло. – Ты… Савушкин! Ты серьезно, что ли?
– Вполне.
– С ума спятил, да? Ну ва-щ-ще!! – Аня просто задохнулась от возмущения. – Да ты… Сдурел совсем, да?! Какая я тебе… Ну ва-щ-ще!!!
– Погоди-ка… – свернул на обочину Данил. – Но ведь ты сама говорила, дескать, тебе сейчас надо много гулять, потом… жор на тебя нападает, есть постоянно хочешь, в твоем положении нельзя нервничать. Ну ведь ты ж сама! Только что не назвала срок и пол будущего ребенка!
– Ты – сумасшедший!! У меня… да нет у меня никакой беременности!! И вообще! И я… Господи! – Аня не знала, как убедить этого ненормального.