Удали меня из памяти
Шрифт:
Кирилл не способен жить ради кого-то, его интересы и желания всегда будут стоять превыше всего остального. Ссоры, измены и предательство вот главный атрибут отношений с кареглазым брюнетом. Алёна рассуждала здраво, понимала, что права, только сердце твердило иное. Всё её существо было против такого решения, душа изнывала и тянулась к нему. И никто на свете не был нужен так, как он. Как справится с этим, никто не подскажет.
— Всё! Грусти не будет! И хандры больше не будет!
Девушка откинула одеяло и резво вскочила с кровати, постояла несколько секунд и упала обратно.
— Не
Лиза долго не брала трубку.
— Да! — рявкнула она деланно злым голосом.
— Лизушь … Ну Лизонька.
— Здесь таких нет. Вы ошиблись номером.
— Ну прости меня, пожалуйста.
— Если только расскажешь всё в мельчайших подробностях!
— Обещаю.
— Мы едем, ставь чайник.
— Жду.
Всё хорошо. Сейчас приедут девчонки, и будет легче. Алёна сделала над собой усилие и, наконец, оставила постель ради контрастного душа.
***
Теплые тугие струи пружинили от смуглого тела, устремлялись быстрыми потоками вниз и исчезали в сливе. Скула опухла и болела, рот открывался с трудом, внутри всё переворачивалось. Злость не отпускала и не давала сделать свободный вздох. Похоже парень ещё ни разу в жизни не чувствовал себя так паршиво. Самое ужасное, что он не мог упорядочить свои мысли, не понимал, что с ним творится и как избавится от чувства грызущей досады.
Надрывный звонок в дверь чрезвычайно удивил, открывать он не торопился. Перебирая все возможные варианты, кто может стоять по ту сторону его квартиры, Кирилл с отсутствующим взглядом наблюдал за тонкой струйкой горячего ароматного напитка, стекающей из кофемашины в пузатую чашку. К общему звуковому фону добавился телефонный звонок. Тяжело вздохнув, парень направился к входной двери.
— Здравствуй сын!
— Ага! — Полина подпирала дверной косяк. По выражению смиреной безнадежности на её лице становилось ясно, что она не по собственному желанию пришла навестить брата.
— Войти-то можно?
— Мам! А если бы я был не один?! — Кирилл сделал шаг назад и повернулся к ней полу боком, стараясь как можно дальше оттянуть момент «х!».
— Ну и хорошо, познакомились бы с будущей невесткой.
Сестрица громко хмыкнула, скинула кеды и прошла на кухню, по пути восторгаясь кофейным ароматом.
— Пакеты возьмёшь или нет? Тяжело, между прочим.
Подумав пару секунд, Кирилл понял, что долго скрывать синяк не получится и развернулся всем корпусом к маме, протягивающей пакеты. На дикий возглас вперемешку с визгом принеслась испуганная Полина.
— Сынок, Боже мой! Что случилось? Кто тебя так? — причитала женщина, перешагивая через всеми брошенные пакеты, стараясь, ухватиться за подбородок сына.
— Мам, ну хватит! Ну что ты в самом деле? Из детского сада что ли меня с синяком забрала? — Кирилл уворачивался как мог, лишь бы заботливые руки не коснулись лица, казалось превратившегося в сплошную болезненную гематому.
Сестра прогнала с лица, между прочим, искреннее сострадание и попыталась оторвать мать от взбешенного таким вниманием Кирилла.
— Мам, и правда, что ты так орешь? Выпугала до невозможности. Пошли на кухню, там есть кофе, — Полина подобрала пакеты и пинком подтолкнула брата, он поддался, мама поплелась следом.
— Если ты не хочешь чтобы об этом узнал отец, рассказывай немедленно что произошло, — Татьяна Алексеевна разбирала пакеты и изредка оборачивалась, чтобы одарить обоих детей осуждающим взглядом.
— Какого хрена вы приперлись? — Кирилл наклонился и прошипел вопрос в лицо сестре, та с извинением пожала плечами. — Не могла хоть смс кинуть?
— И что бы изменилось?
— Я бы свалил из дома.
— Прости, брат, я не подумала.
— Прекратите шептаться! Кирюша, я жду!
— Если не хочешь разговора с отцом, успокой её, пожалуйста. Лучше надави на жалость, если надо соври!
Кирилл оторвался от чашки с остывшим кофе и облокотился на спинку стула. Всё-таки из его сестры в будущем получится мудрая женщина.
— Я подрался из-за девушки. Я надеюсь, этого объяснения достаточно и ты трижды подумаешь прежде, чем рассказать это отцу, опозорится самой и опозорить меня, прося разборок и заступничества.
Мама бросила свои дела, подошла и с грохотом плюхнулась на стул рядом с дочерью, отчего тот со скрежетом проехался по напольной матовой плитке. Две пары одинаково ошарашенных карих глаз с недоумением взирали на побитого, несчастного родственника.
— Из-за девушки? Ты?
— Что здесь такого?! Смотрите на меня как на диковинное животное в зоопарке, — Кирилл с удовольствием вгрызся в аппетитный, сделанный мамой бутерброд, тут же взвыл и скривился от адской боли, кое-как разжал челюсти, выругался и постарался как можно спокойнее отложить еду в сторону. — Мам, свари мне манную кашу, пожалуйста.
— Значит, кто-то смог зацепить моего братца?! — девушка пробежалась глазами по родным лицам. — А ты знаешь, я рада!
— Лучше молчи, — ухмыляющееся с тенью превосходства лицо сестры нервировало и без того ощущающего себя на грани парня.
— Полька, я пишу список. Бежишь в аптеку и магазин.
— В магазин зачем?
— За молоком и манкой.
— Будешь должен! — Указательный пальчик уперся в тугую мужскую грудь.
— А как же семья? Близкие люди? Любовь?
Девушка смутилась и глянула на маму, недовольно скрестившую на груди руки:
— Как же вы мне дороги!
Поля вышла из кухни, через несколько секунд хлопнула входная дверь.
— Я не собираюсь лезть в твою личную жизнь, сын. Ты взрослый, самостоятельный и умный мальчик. Всё, что мне нужно — знать, что ты уверен в своих действиях. Я хочу спокойно спать по ночам, не переживать, что ты вляпаешься во что-то криминальное или будешь вести аморальный образ жизни. Мне даже не интересно, что это за девушка и что между вами происходит. Если будет суждено, ты приведешь её в наш дом, а пока это не моё дело, — женщина смотрела на сына серьезным строгим взглядом. Кирилл пытался выдержать напор. — Я не хочу видеть на твоем лице синяки. Не для того я тебя родила и положила большую часть своей жизни на твоё благополучие, игнорируя собственные интересы. Отплати нам с отцом той же монетой, подари нам спокойную жизнь, большего я не прошу.