Удар блокируют ударом
Шрифт:
Не успел он сделать нескольких шагов, послышалось грозное рычание и зазвенела цепь. Роман отскочил к стене, спасаясь от невидимого врага. Вспыхнула молния – в метре от себя он увидел оскаленные клыки немецкой овчарки. Если бы не отскочил, его нога была бы у нее в пасти.
Упустив врага, страшная псина затряслась от ярости и начала судорожно, хрипло лаять. Роман, держась стены, двинулся к двери, замеченной им во время вспышки.
Псина, натягивая цепь, сопровождала его, издавая тот же надсадный лай. Дождь лил как из ведра.
– Хто цо ест? – сурово спросил он в темноту.
– Свои, – откликнулся Роман. – Успокойте собаку.
– Русский? – спросил человек.
– Русский.
– Шарик, цыц. В будку!
Пес, порычав для острастки, убрался в конуру.
– Проходите, – посторонился человек, пропуская гостя в дверь.
Сам он задержался на пороге, проверяя, нет ли кого еще. Только после этого закрыл дверь и заложил ее большим крюком.
– Я один, – сказал Роман.
– Я вижу, – усмехнулся человек.
На вид ему было лет пятьдесят пять, одет он был в черный пиджак и брюки. Роман уже понял, что это кто-то из местных священников.
– Что вам надо, сын мой? – спросил священник, не пуская гостя далее коридора.
– Я ищу отца Тадеуша, – прямо сказал Роман.
Священник пристально посмотрел на него:
– Я отец Тадеуш.
– Тадеуш Сарна?
– Он самый, – слегка поклонился ксендз.
– Меня зовут Роман. Роман Морозов. Я – из Москвы.
– Я это уже понял.
– Тем лучше. У меня к вам серьезный разговор… Яцек.
Отец Тадеуш вздрогнул, машинально обернулся, хотя за ним были лишь каменные стены.
– Пойдемте, сын мой, в комнату, – открыл он одну из дверей. – Вам надо обсохнуть и попить чая.
«Ничего не имею против», – подумал Роман, вступая вслед за отцом Тадеушем в пристроенную к костелу жилую часть.
Они прошли в небольшую чистенькую комнатку с распятием, где был растоплен камин и по маленькому телевизору шла трансляция футбольного матча.
Телевизор отец Тадеуш немедленно выключил и заодно убрал со столика какую-то книжку, судя по обложке, не религиозного содержания.
– Вы садитесь, Роман, садитесь, – указал он на второе кресло. – Снимайте куртку, я посушу.
– Я, вообще-то, ненадолго, – сказал Роман, отдавая ему куртку.
Отец Тадеуш ловко накинул ее на деревянную вешалку-стойку, поставил стойку ближе к камину.
– Посидите, я сейчас приготовлю чаю.
Он включил электрочайник, положил в кружку заварку. Все это время посматривал на Романа, пряча глаза за седые брови. Изучал.
Роман тоже присматривался к хозяину, хотя свое мнение о нем составил в первую же минуту знакомства. Человек неплохой, старательно исполняющий свои обязанности, наверное, отзывчивый к чужому горю. Живет тихо, но в состоянии постоянного внутреннего напряжения. Привычка жить двойной жизнью закалила его, но страх жил в его душе и не давал покоя.
– Вам сколько сахара?
– Ложку.
Отец Тадеуш поставил на столик кружку с чаем, осторожно сел в кресло.
– Как здесь тихо, – сказал Роман.
– Да, тихо, – согласился священник.
Роман помешал чай, положил ложечку на блюдце. Отец Тадеуш следил за его действиями спокойно, как будто посланцы Москвы пили у него чай каждый вечер.
– Вы не догадываетесь, зачем я пришел? – спросил Роман.
– Мои догадки не имеют большого значения, – усмехнулся ксендз. – Скажите, я буду знать.
– Хорошо. Я к вам от Казимира Гломбы.
Отец Тадеуш глянул на Романа со странным выражением, которого Роман не понял.
– Наконец-то, – прошептал священник.
– Казимир Гломба оставлял у вас список, который очень нужен нам, – сказал Роман.
– Да, да… – кивнул священник, потирая руки.
– Вы… могли бы передать мне его?
– Подождите здесь, – сказал отец Тадеуш, вставая.
Он быстро вышел из комнаты. Роман, несколько удивленный его реакцией, остался сидеть в кресле.
Сидеть пришлось долго. Чай был выпит, а отец Тадеуш все не шел. Где, в каком тайнике хранил он списки? Наверное, где-то в подземельях костела. И как явно обрадовался, что избавляется от них. Похоже, они были источником его постоянного страха. Удружил ему Казимир Гломба, нечего сказать. Бедняга весь извелся за столько лет.
Однако куда он делся? Не дунул ли, часом, за агентами контрразведки? А что? Самый подходящий случай вымолить себе прощение перед тем, как начнутся карательные акции. И списки сдал, и московского шпиона прищучил…
Наконец послышались шаги. Отец Тадеуш вошел в комнату, достал из кармана и положил на столик, возле Романа, квадратную картонную коробочку.
– Вот то, за чем вы пришли. Коробка.
Устыдившись своих мыслей, Роман открыл коробочку и извлек из нее черный пластмассовый контейнер для фотопленки. Откупорив крышечку, увидел внутри туго скрученную узкую спираль. Микропленка. Один из главных шпионских атрибутов прошлого. Сейчас эти артефакты вызывают ностальгическую улыбку. В эру компьютеров и современных носителей, когда на крошечную «флэшку» можно записать тысячи страниц чертежей и текста, а также любую аудио– или видеоинформацию, достижения прошлого кажутся неуклюжими и громоздкими.
Впрочем, не всегда.
Роман аккуратно закрыл контейнер и уложил его в коробку.
– Не возражаете, если я заберу это себе?
– Буду очень рад, – вырвалось у отца Тадеуша.
– Я вас понимаю, – сказал Роман.
Он надел подсохшую куртку и положил коробку с микропленкой во внутренний карман.
– Не понимаете, молодой человек, – вздохнул священник. – Этот список – бомба. Если он попадет в руки особого отдела, многим людям, очень хорошим людям, патриотам своей родины, будет вынесен смертный приговор.