Удар гильотины
Шрифт:
Кто-то вошел в квартиру Койпера и сейчас находился там. Как некто вошел в дом? Кроме адвоката или его дочери, впустить посетителя было некому, и Манн оказался перед дилеммой: спуститься вниз и задать вопрос господину Швейцеру или стоять здесь, ожидая, что вошедший, в конце концов, выйдет и окажется перед необходимостью ответить на вопросы детектива?
А если, пока Манн будет бегать вниз и обратно, некто скроется так же таинственно, как появился?
– Интересно, – сказал Макс Веенгартен, – кто бы это мог быть?
Он выкатился на своей коляске
– Меня это тоже интересует, – сказал детектив, перегнувшись через перила, чтобы видеть Веенгартена. – Вы не могли бы проследить, пока я спущусь вниз и спрошу господина адвоката, не впустил ли он кого-нибудь в дом?
– Конечно, – сказал Макс. – Боюсь только, что если нужно будет задержать…
– Надеюсь, до этого не дойдет, – бодро сказал Манн, спустившись с третьего этажа и помогая Максу выкатить коляску на лестничную площадку. – Все равно ему не миновать парадной двери, верно? Или в доме есть другой выход?
– Есть, конечно, – сказал Макс. – Но он заперт и очень редко открывается, разве что когда нужно внести или вынести крупногабаритный предмет. И еще есть выход на чердак, вы не обратили внимание: люк в потолке открыт или заперт?
– Заперт, – вспомнил Манн. Он уже обратил внимание на этот люк – закрытый и с большим висячим замком. Добраться до него можно было, только встав на стремянку. Нет, этот путь исключается.
Оставив Макса и Хельгу (она выехала к мужу) сторожить неизвестно кого, Манн сбежал по лестнице и позвонил адвокату, ожидая еще раз увидеть его дочь. Дверь, однако, открыл сам господин Швейцер – он уже переоделся на ночь, на нем была серая, в мелкую клеточку, пижама и тапочки на босу ногу.
– Вы еще здесь? – хмуро сказал Швейцер.
– Вы кого-нибудь впускали в дом три-четыре минуты назад? – спросил Манн.
– Нет, – буркнул адвокат. – Вы были последним, кто вошел. Все?
Манн не успел ответить – дверь перед его носом захлопнулась.
Парадная дверь была закрыта, Манн подергал ее для верности, войти можно было, либо зная код, либо имея ключ, либо позвонив по интеркому кому-нибудь из жильцов.
Он взбежал на второй этаж, где Макс с Хильдой загородили своими колясками проход, поднялся на третий и остановился в недоумении перед закрытой дверью квартиры Койпера. Что можно было предпринять в сложившихся обстоятельствах? Ломать замок? Если в квартире никого не окажется, Мейден снимет с Манна семь шкур и добьется, чтобы детектива лишили лицензии. А если там кто-то есть, ломать замок бессмысленно – когда-нибудь неизвестному придется выйти, и взять его можно здесь, на лестнице. Сколько, однако, времени придется провести перед запертой дверью?
И есть ли смысл? Что если квартира все-таки пуста?
– Ну что там? – крикнул снизу Макс, и Манн, перегнувшись через перила, подал ему знак не создавать шума. Он приложил к двери ухо, ничего не услышал и спустился к Веенгартенам.
– Вы говорите, из вашей квартиры слышно, когда у Койпера ходят? – спросил он.
– Если топают, то да, слышно, – кивнул Макс. – А если в тапочках, то нет, конечно. Альберт всегда надевал тапочки, а его гости, бывало, напоминали табун лошадей…
– Возвращайтесь, – распорядился Манн, – и слушайте. Если услышите что-нибудь подозрительное, дайте мне знать. Впрочем, если вы устали и хотите лечь…
– Нет-нет, – быстро сказала Хельга. – Конечно, мы вам поможем.
Потому что самих одолело любопытство, – подумал Манн.
– А я постою здесь, – сказал он. – Выйдет же он когда-нибудь.
– Он? – сказала Хельга. – А может, она?
Развернув коляску, Хельга скрылась в прихожей, прежде чем Манн успел задать вопрос.
– Ваша жена намекает на то, что Койпера посещали женщины? – спросил детектив у Макса.
– Посещали женщины, – повторил Макс. – Почему нет? Наверно. Извините. Если мы что-то услышим, то непременно дадим вам знать.
Он вкатил коляску в квартиру и закрыл дверь – почти бесшумно, в отличие от двери в квартиру Койпера.
Господи, – подумал Манн, – неужели придется торчать здесь до утра? Или всю оставшуюся жизнь? Вот глупая история.
Он сел на ступеньку и прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться.
Час спустя Манн понял, что дремлет, оставаться не имело смысла, конечно, в квартире Койпера никого быть не может, кроме, разве что, привидений, которым, впрочем, тоже совершенно нечего делать в этом новом доме, где никто еще не умирал и…
Никто? А Койпер? Может, это его призрак вернулся и бродит сейчас по комнатам? Но призраки не открывают со стуком входные двери, призраки проходят сквозь стены.
Манн вскочил на ноги – ему показалось, что в квартире Койпера послышалось какое-то движение. Точно. Круглая ручка начала медленно поворачиваться, кто-то, стоявший с той стороны, старался не создавать шума.
Манн справился с первым желанием рвануть дверь на себя и оказаться лицом к лицу с пришельцем, призраком, грабителем, убийцей или кем бы то ни было, по какой-то причине находившимся в квартире Койпера почти полтора часа.
Он встал у стены рядом с дверью, чтобы сразу, как только…
– О Господи! – воскликнул Кейсер, выйдя на свет и встретив изумленный взгляд детектива. – Это… Что вы здесь делаете?
– Я? Позвольте спросить, что делали в квартире вы? И как вы попали в дом?
– Я? Но… – издатель был смущен, растерян, не знал, что сказать и готов был провалиться сквозь землю, исчезнуть, обратиться в пар. Он стоял, придерживая дверь плечом, чтобы она не захлопнулась, и Манн прошел мимо Кейсера в прихожую, такую же длинную и узкую, как у Веенгартенов этажом ниже. Он едва не задел издателя, а тот молча наблюдал, хмурился и, похоже, решал – то ли бежать, оставив детектива одного, то ли последовать за ним в квартиру и наверняка подвергнуться допросу с пристрастием.