Удар милосердия
Шрифт:
– Буду.
– А сам твердил – не моя затея…
– Не моя. И сейчас не рвусь. Но коли есть возможность заработать, грех не воспользоваться.
Матфре вовсе не выглядел одушевленным «возможностью», напротив, был мрачен более обычного.
– Вот что я тебе скажу, глава корпорации. Корпорации ты, конечно, глава, но Дагмар мне жена. И пока наследник в Эрденоне, я не хочу, чтоб она играла во дворце. После – сколько угодно.
Матфре понял его слова превратно, но это пошло на пользу делу.
– Думаешь, я не знаю, что про него говорят? Всю прошлую весну в Тримейне торчали, наслушались про бедных девушек, которых он жизни порешил. Я и
– С кем ты будешь разговор вести?
– С Гозбером. Это распорядитель дворцовых развлечений. Здоровый такой, пузатый, может. помнишь?
Джаред не помнил. Но это неважно. Вот один путь проникнуть во дворец – вместе с комедиантами. Но может найтись и другой. Магистр Фредегар, возможно, уже закончил свою книгу о происхождении греческого языка от эрдского… или наоборот, Джаред точно не запомнил. Но труд свой он наверняка преподнесет герцогу… если уже не преподнес. Во всяком случае, во дворец он вхож. И какой бы бред Фредегар не нес касательно веков, давно минувших, события недавние эта болтушка в мужском облике запоминает точно. Хотя неверно их истолковывает. Ну и ладно, истолкования – это наше дело. Как сказали бы некоторые соученики Джареда в Аль-Хабрии, все на свете – лишь вопрос интерпретации. И Лабрайд бы, наверное, с ними согласился.
Он почти успокоился. Нужно только вспомнить, где живет магистр, в его словесных излияниях это проскальзывало, но Джаред тогда не вслушивался – посещать ученого мужа надобности не было. Что-то церковное – но церквей в Эрденоне немало… но есть в названии нечто знакомое, никак с Эрденоном не связанное…
Точно. Фредегар жил в доме каноника, у церкви мученика Профутура. А Профутур был миссионером, который преподавал слово Божие в Эрденоне еще до святого Бернарда, и был заколот на алтаре – не здесь, а где-то ближе к Эрдскому Валу… В «Панегирике» епископа Бильги, который Джаред затверживал в монастыре, сказано, что язычники тем самым хотели воздать праведнику честь, ибо у них в жертву приносили самых достойных, отважных и прекрасных, ибо лишь таких полагали угодным богам… Странные вещи писал иногда просветитель земли Эрдской. Например, он утверждал, что Всеотец, главный лжебог эрдов, приказав повесить себя на древе и пронзить копьем, мнил тем самым уподобиться Христу… Хотя, конечно, кто усомнится, что епископ Бильга знал о нравах язычников больше магистра Фредегара.
От Дагмар удалось успешно скрыть, будто его что-то тревожит, и следовательно, избегнуть вопросов, ответы на которые встревожили бы ее. А поутру, когда бледное солнце еще не развеяло синюшную мглу, отправились: Матфре к распорядителю развлечений, а Джаред на улицу за церковью мученика Профутура. Она находилась не так далеко от «Цветущего вертограда», но за ночь опять нанесло снега, ноги вязли, точно идти приходилось не по городу, а по лесу, так что добрался Джаред не так быстро, как намеревался. И уже совсем рассвело.
Как раз у дома каноника – солидного, краснокирпичного, с узкими окнами, забранными решетками, слуга расчищал снег, и от него Джаред узнал, что вход на половину дома, занимаемую Фредегаром, находится во дворе, ежели захочешь туда попасть – ступай через калитку.
Двор пересекала протоптанная среди сугробов тропинка – ночной снегопад не сумел ее занести. И угрожающих размеров снеговая шапка нависала над высоким крыльцом. Собаки при доме, похоже, не держали – по крайней мере следов на снегу не было видно. Джаред поднялся на крыльцо и погремел о дверь позеленевшим бронзовым кольцом. Послышались заглушенные голоса, а потом магистр Фредегар раздраженно осведомился, кто его беспокоит. Не исключено, что он вовсе не раздражался – просто Джаред отвык от его дисканта. А может, и Фредегар забыл его имя? Но, когда Джаред назвался, раскисшая дверь не без труда приотворилась, и лекарь втиснулся в дом.
Магистр Фредегар в домашней обстановке не выглядел столь презентабельно, как на публике. Кудри с утра пораньше завить он не успел, и они прежалостным образом свисали из-под штопанного ночного колпака. Халат на лисьем меху когда-то смотрелся богато и нарядно, но со временем пообтерся и засалился. Без обычных претензий на элегантность маленький рыхлый магистр смахивал на немолодую тетку, утратившую всякие надежды обрести женское счастье.
– Ты так внезапно исчез осенью, – проворчал Фредегар. – Я был в гостинице, и эти скоморохи сказали, что ты ушел в Тримейн.
– Верно. А сейчас вернулся. – Джаред не стал уточнять, что вернулся он в прошлом месяце.
За спиной Фредегара возник еще какой-то тип. В отличие от расхристанного по-домашнему магистра, он был одет так, словно собирался выйти на улицу. Темный плащ и сутана клирика, шапка оторочена мехом неизвестного происхождения. Их под шапки – простое скуластое лицо, не лишенное привлекательности, широкая ухмылка, светлая щетина на подбородке. Совсем молодой парень, лет двадцать, едва ли больше.
– Что, плохи дела в Тримейне? – ехидно спросил он.
На мгновение Джаред увидел себя его глазами: худая, обветренная физиономия, рыжеватые космы, ветхий кафтан, плащ, вымокший оттого, что волочился по снегу, прилипает к ногам.
– Кому как… – неопределенно сказал он.
– Это точно! – подхватил клирик.
Магистр поспешил вмешаться.
– Это Райнер, мой юный коллега. А это Джаред, многоопытный медикус.
– Ага! – Райнер жизнерадостно оскалил зубы. – Ходим, бродим, пользуем. Трава кровохлебка от ломот в голове, розан от глазных болезней, щавель от типуна на языке… последнее средство мне может пригодиться.
– Изрядные знания для человека иной профессии, – вежливо сказал Джаред. Названные средства действительно часто применялись, но скельская школа считала их бесполезными. – Факультет свободных искусств, не так ли?
– Обижаешь! Я до богословского дошел. Правда, не закончил.
– Райнер ищет работу в городе, хотя бы на время. Может быть, наш каноник даст ему место у святого Профутура…
Клирик кивнул.
– Не буду злоупотреблять твоим терпением, магистр. Пойду в церковь. Будут новости, расскажу. Vale.
Он удалился, оставив за собой клуб морозного воздуха, тут же осевшего на дверях неопрятными каплями. Торчать далее в прихожей не было смысла, и Фредегар предложил Джареду войти.
Книг в жилище магистра было не так чтоб очень много, но они столь вольготно раскинулись по столу, скамьям, полкам и лежанке, что отхватили себе большую часть пространства. Оставшееся место занимали рукописи, свитки и вощеные дощечки с набросками. Джаред посмотрел на это с неодобрением. Ему еще в монастыре привили понятие, что беспорядок не есть свидетельство творческого процесса. Лабрайд и Тахир ибн-Саид придерживались того же мнения. Однако он пришел сюда не для того, чтобы делать замечания. Просто расчистил для себя место на скамейке, покрытой облезлым куском то ли ковра, то ли гобелена.