Удар молнии
Шрифт:
Я тщательно вытер отпечатки пальцев с блока управления и дверцы, после чего заспешил к выходу из тупика. Успел отойти метров на сто и свернуть за угол, прежде чем слуха коснулся ритмичный вой, предвещающий скорое явление стражей порядка.
Я совершенно не представлял, в каком районе города нахожусь и что дальше делать. Пока просто шагал безо всякого плана, стараясь уйти от возможного преследования.
Далеко вверху с ревом и рокотом проносились кары, по сторонам тянулись огромные здания без окон, похожие на склады. Так что я ничуть
Река текла спокойно и неторопливо, мимо меня с негромким шелестом проплывала баржа, похожая на громадный башмак без верха. Никакой рубки, никаких следов команды – в наше время речной транспорт, остающийся самым дешевым, полностью автоматизирован. – Ого! – сказал я, глядя на нагруженную под завязку громадину. В голове оформилась безумная на первый взгляд идея…
Всполошенная Триада перекрыла наиболее вероятные пути бегства из Пекина – аэропорты, станции наземного транспорта. Наверняка они придумали что-нибудь, чтобы исключить мой побег с помощью взятого напрокат автомобиля. Но никому не придет в голову, что я удеру по воде!
Насколько я помнил, в сотне километров ниже по течению лежит крупный город Тяньцзинь, где тоже есть аэропорт. Тихоходная баржа затрачивает на путь до него часов десять.
Оставалось только попасть на борт одного из проходящих мимо судов. Лучший вариант – найти какое-нибудь транспортное средство, но никаких лодок или катеров в пределах видимости не было.
Ругаясь, словно пьяный космолетчик, я полез в воду. Она оказалась холодной и грязной. По поверхности плавали пятна весьма подозрительного вида, а запах вызывал подозрения, что плыву я в каком-то химическом растворе. Счастье еще, что не в кислоте.
Баржа показалась из-за поворота как по заказу. Усиленно работая деревенеющими конечностями, я погреб к ней. Кейс с вещами мешал не хуже болтающегося на шее камня, но бросать его не хотелось – без него путешествие будет не самым комфортным.
Когда гладкий борт оказался в полуметре, я неожиданно обнаружил, что уцепиться на нем практически не за что. Изогнувшись, я зашвырнул кейс через низкий фальшборт и подплыл вплотную. Из последних сил подтянулся и вцепился в отверстие слива для грязной воды.
Баржа невозмутимо шла вперед, а я болтался на ней, словно незадачливый паразит, пытающийся прицепиться к брюху кита. Положение было не самое комфортное, да и с берега меня могли заметить в любой момент.
Судорожным усилием я подтянулся, уперся ногой в проходящий вдоль борта уступчик. Мелькнула мысль, что сейчас сорвусь и потону в этой грязной холодной воде. Она вызвала такой испуг, что я всполошенной курицей перелетел фальшборт и хлопнулся на палубу.
Озноб вольготно топтался по телу остренькими копытцами, мускулы сводило от напряжения. Я поспешно отыскал кейс, включил костюм в режим подогрева и забрался в узкую щель между двумя здоровенными контейнерами.
В ней мне предстояло просидеть ближайшие десять часов.
Автомат продажи билетов издал низкий музыкальный звук, из щели высунулся серый прямоугольник из пластика. – Апчхи! – сказал я и потянулся за идентификационной картой.
Путешествие по воде оказалось хоть и безопасным, но не слишком приятным. Холодная вода сделала свое дело – я простудился, а через несколько часов еще и жутко оголодал. Добыть еды на барже не смог бы и волшебник, так что мне оставалось только сидеть, пялиться в сгустившуюся темноту, да слушать недовольное бурчание в желудке.
На развлекательный круиз это походило мало.
На рассвете показался Тяньцзинь. Баржа собиралась плыть дальше, к морю, а я сошел на берег тем же самым образом, каким попал на борт. Нахлебался воды и замерз еще раз.
Но к этому моменту я так устал, что мне было все равно. – Это весь ваш багаж? – спросила девушка, проверявшая билеты. – Да! – ответил я и добавил: – Апчхи!
Если голод удалось заглушить в ближайшем кафе, то с простудой мне пока ничего не удалось сделать. В такси я измазал соплями сиденье, и сейчас, в аэропорту, привлекал к себе взгляды громогласными чихами. – Будьте здоровы, – сказала девушка с улыбкой, – проходите, ваш пятнадцатый выход… – Спасибо, – гнусаво ответил я.
Следующий приступ чихания настиг при посадке на стратоплан. Чудовищным усилием я сдержался, лицо мое при этом так перекосилось, что оказавшаяся рядом стюардесса поспешно спросила: – Что такое? Вам плохо? – Нет, хорошо, – ответил я, – только пожалуйста принесите в семьдесят третий бокс горячего чая… – Хорошо, – несколько недоуменно ответила она.
Глаза у меня слезились, в горле першило, в голове будто перекатывался колючий шар из свинца. Пошатываясь, точно пьяный, я добрался до своего бокса и брякнулся в кресло.
Как здорово, что в стратоплане у каждого пассажира своя, персональная кабинка! Чай принесли сразу, еще до взлета. Я выхлебал его в один присест, потом накрылся пледом и уснул.
Последующие несколько часов и полторы тысячи километров до Тайваня мое сознание пребывало отдельно от тела.
Разбудил меня мягкий, но настойчивый звон. Я потряс головой и обнаружил, что мне значительно полегчало, а звук идет снаружи, а не изнутри черепа. Выглянув в иллюминатор, я обнаружил, что внизу растет остров, похожий на выброшенный в море огрызок яблока.
Судя по видимым размерам Тайваня, мы были еще высоко, а звон сообщал пассажирам о скорой посадке. Стратопланы славны тем, что взлетают и приземляются по очень крутой траектории, преодолевая дистанцию одним громадным прыжком, верхняя точка которого лежит за границей атмосферы.
Подобный прыжок позволяет экономить время и горючее.
Когда мы рухнули на взлетно-посадочную полосу, словно брошенный с небоскреба нож, у меня засосало под ложечкой. Раздался негромкий лязг, стратоплан вздрогнул и замер.