Удар новичка
Шрифт:
– Перестань нести чушь, – перебил я ее. – Конечно, я испортил медовый месяц! Как я могу развлечь тебя, если все эти достопримечательности нагоняют на меня тоску. Да и разве кто-нибудь проводит так медовый, месяц? Когда двое людей любят друг друга, им совершенно незачем заниматься все дни ползанием по руинам.
Вестал бросила на меня быстрый взгляд.
– Но так не ведут себя любящие мужчины! – выпалила она. – Ты даже не соизволил спать со мной!
Это было уже серьезно. Я понял, что если не сумею переубедить ее в обратном, мне грозит развод. Надо было как-то выходить из положения.
– О чем ты говоришь, Вестал! Всем своим поведением ты показываешь, что не хочешь спать со мной.
– Как ты мог сказать подобное? – воскликнула она, вскакивая. – Это ты заявил, что физическая сторона брака для тебя ничего не значит. А теперь нагло лжешь мне!
– Придержи язык, Вестал. Я не позволю разговаривать со мной подобным тоном. Это просто недоразумение. Той ночью нас постигла неудача, ты знаешь это. Я решил, что она случилась потому, что я несимпатичен тебе. Мог ли я после этого оставаться с тобой в одной спальне?
– Несимпатичен? – воскликнула Вестал, поворачиваясь ко мне лицом. – О Чэд, как ты можешь такое говорить! Я ведь люблю тебя!
– Но у меня сложилось другое впечатление. Я подумал, что с моей стороны тактичнее будет перебраться в отдельную комнату. А теперь ты говоришь, что хотела бы видеть меня в своей спальне.
Она так желала налаживания наших отношений, что ни на миг не усомнилась в искренности сказанного мною.
– Разумеется, я хочу этого. – Ее заколотило от волнения. – Я хочу, чтобы мы были всем друг для друга. Понимаешь меня?
Я почувствовал себя в аду!
– Конечно. Я был последним дураком! Мы оба вели себя, как последние дураки. Я подумал, что ты разочаровалась во мне и хочешь, чтобы я оставил тебя в покое. Прости, Вестал, но твое поведение не давало мне возможности сделать иной вывод.
– О Чэд! – Она начала плакать.
Усилием воли я заставил себя подойти к жене и обнять ее.
– Все в порядке, Вестал. Не надо так расстраиваться.
Я представил себе все ее деньги. С чего это я решил, что они достанутся мне безо всяких усилий?
– Ты действительно любишь меня, Чэд?
– Как ты можешь в этом сомневаться.
Я поднял ее тщедушное тельце и понес к кровати, чувствуя, как ее костлявые пальцы вцепились мне в плечи.
Первым делом я выключил свет.
ГЛАВА 8
С этой ночи я начал тяжким трудом зарабатывать право владеть семьюдесятью миллионами долларов. Я возненавидел Вестал так, что даже не представлял, что кого-либо можно так ненавидеть.
Каждая минута дня и ночи, проведенная в ее обществе, была холодно рассчитанной игрой. Я просчитывал всякий свой шаг, следил за собой постоянно, чтоб не допустить самой невинной оплошности. Я не имел права вызвать у жены хотя бы малейшее подозрение, смутную догадку о том отвращении, которое питаю к ней. Я отдавал себе отчет, что стоит только исчезнуть ее эгоистичной любви, в основе которой лежит восторг обладания мужчиной, как она станет злобной, невыносимой и опасной.
Мне было бы легче перенести все это, если бы рядом не было Евы. Я не имел никакой возможности оказаться с ней наедине, хотя все время думал о ней. Вестал была рядом со мной с раннего утра и до поздней ночи, пока я не отходил ко сну.
Сидеть рядом с Вестал на верхней палубе и слушать, как Ева болтает внизу с офицерами яхты, представлять, как плавает с ними в бассейне, было настоящей пыткой. Я подозревал, что команда постаралась соорудить на нижней палубе импровизированный бассейн из куска просмоленной парусины только ради Евы. Я отчетливо представлял ее тело, обтянутое белым купальником, но присутствие Вестал удерживало меня от соблазна сойти вниз и вновь увидеть столь притягательное для меня зрелище.
Мы достигли Венеции через два дня после нашего, так называемого, примирения, и яхта стала на якорь в канале Сан-Марко.
Вестал, я, Ева, горничная Вестал, мой слуга сели в гондолу и поплыли по знаменитому каналу в не менее знаменитый отель Гритти.
Окна нашего номера выходили прямо на канал. Апартаменты состояли из двух спален, большой гостиной, двух ванных и отдельных номеров для прислуги.
Приняв душ и переодевшись, я присоединился к Вестал, любовавшейся с балкона открывающейся панорамой города. Женщина была неподдельно взволнована.
– До чего же чудесно, Чэд! – воскликнула она. – Посмотри на эти гондолы! А эти прекрасные дворцы! В жизни не видела ничего подобного. Это просто восхитительно!
Эта красота в самом деле тронула бы и меня, будь со мной рядом не Вестал.
– Может быть, после ленча возьмем гондолу и проплывем по каналу? – спросила она, поворачиваясь и улыбаясь мне.
– Согласен. Быстро поедим и уходим отсюда.
Мы провели весь день до позднего вечера, осматривая достопримечательности Венеции: посетили церковь Сан-Марко, Дворец Дожей, тюрьму, прошлись по мосту Вздохов, направились в Сан-Джорджо Маджоре, где Вестал не переставая ахала у картин Тинторетто, которые мне, по правде говоря, казались заурядной мазней.
Мы вернулись в отель за час до ужина, и, пока Вестал переодевалась, я уселся на балконе, наблюдая за снующими внизу гондолами.
Увидев, что в гостиной появилась Ева, я вскочил и присоединился к ней.
– Привет, – сказал я. – Чем вы занимались во второй половине дня?
Она глянула на меня сквозь толстые стекла неуклюжих очков, криво сидящих на переносице. Я в жизни не видел глаз такого пронзительно голубого цвета. На ней было простое, неудачно сшитое платье безвкусного покроя, и тут я понял, что оно было выбрано нарочно, чтобы скрыть фигуру. Если бы я не видел Еву в купальнике, ни за что бы не догадался, что под этой мешковиной скрываются классические пропорции женской фигуры.
– По поручению миссис Винтерс я посетила завод хрустальных изделий в Мурано.
– О черт! И когда же мы туда отправимся?
– Завтра после обеда.
Я подошел поближе к ней.
– Вы будете с нами?
– О нет! – Девушка повернулась и пошла к выходу.
– Подождите! – Я схватил ее за руку.
Она резко освободилась и, полуобернувшись, глянула на меня через плечо.
Какое-то мгновение мы смотрели друг на друга. И на какую-то долю секунды я увидел в ее глазах нечто такое, что заставило сердце забиться сильнее. Кровь бросилась мне в голову. Это было самое обнаженное, не терпящее отлагательств желание, которое в свое время я наблюдал в глазах Вестал. Только у Евы оно было куда более откровенным. Нет, мое воображение здесь ни при чем: это был тот самый жадный взгляд, которым женщина дает понять мужчине, что ею можно обладать, если только мужчина этого захочет. Но это мимолетное видение исчезло столь же быстро, как и появилось.