Удар пламенной кобры
Шрифт:
Написав парочку детективов, он вдруг заявил, что ФСБ положила в основу уголовного дела его собственные черновики вымышленного шпионского романа. Тут он явно последовал примеру Чернышевского, который, сидя в крепости, навалял глупый, лживый и неимоверно скучный роман «Что делать» только для того, чтобы задним числом нейтрализовать в глазах следователя неосторожные высказывания в дневнике по поводу самодержавного режима. Дескать, это не летопись реальных событий, а заготовки к роману, нечто вроде черновика. Следователь, думая свое, посмеивался. Получалась обоюдная провокация, трагически воплощенная впоследствии в жизни многих поколений революционеров.
И впрямь, сидит себе демократ в Петропавловке и роман про революцию
Невероятно, однако так и было. У полиции имелся дальний расчет: вещь, представляющая собою нечто в высшей степени антихудожественное, наверняка уронит авторитет революционера-страдальца, да так уронит, что автора просто высмеют. Не высмеяли. Вчитывались, изучали, анализировали - искали чего-то дельного в «библии русского радикализма». Что нашли, то и получили.
Читал ли Платон Обухов дневники Чернышевского или же совпало так в связке смутных времен, трудно судить. Проще доказать, что дипломата-шпиона сгубила страсть к сочинительству. Содержание его графоманских романов было так насыщено профессиональными деталями, описанными со знанием всех нюансов, что контрразведка просто не могла не обратить пристального внимания на автора.
Получив от технических специалистов резидентуры МИ-6 комплект быстродействующей электронной аппаратуры, способной за доли секунды выстрелить в эфир сообщение объемом до 50 машинописных страниц, Обухов непременно описывал эту шпионскую технику в романе. Сюжет обретал ускоренную модернизацию, на которую рядовой читатель восторженно реагировал: умом Россию не понять, но объять с такой техникой - это вполне.
Герой свеженького детектива шпион Майков набирал донесение на домашнем компьютере, а затем перезаписывал в блок памяти портативного передатчика. В пределах Садового кольца были определены маршруты, по которым Майков разъезжал на троллейбусах. В заранее условленной точке нажимал кнопку передатчика, спрятанного в спортивной сумке. Сотрудник МИ-6, ожидавший сигнала в каком-нибудь кафе по пути троллейбусного маршрута, принимал донесение и направлялся в посольство.
Контрразведчики ФСБ романы почитывали, однако сомневались. Не может такого быть, в натуре. Наблюдение показывало, что Обухов ведет здоровый и скромный образ жизни. Спиртного не употребляет, с женщинами не встречается, спортсмен, на троллейбусе ездит... Вообще-то знали, конечно, что не выдумка такая техника, но радиолокационная аппаратура, воспринимавшая только высокочастотный сигнал, не могла ни засечь, ни перехватить слабомощные передачи Обухова, хотя специальные устройства, прослушивающие эфир, установлены в Москве таким образом, чтобы охватывать всю территорию города.
Скромный шпион Майков всего-то раза два и сумел попользоваться даденой ему техникой, а сам Обухов провел пятнадцать скоротечных сеансов связи с резидентурой МИ-6, прежде чем оперативники догадались поездить с ним в троллейбусе и заснять его манипуляции скрытой камерой. В троллейбусе и повязали. В романе подобное происходило где-то в Торонто с российским славным разведчиком, достигающим своих целей «дьявольски обволакивающим обаянием», под напором которого терялись не только женщины, но и мужчины. И это правда. Платон Обухов был завербован в Осло, когда работал в посольстве РФ в Норвегии, и завербован на почве гомосексуальных страстей. Интимная связь его с неким англичанином была обстоятельно, со всеми подробностями запечатлена на видео, после чего последовало предложение о сотрудничестве в интересах демократии и либеральных свобод. Герой романа Майков не имел права ступить на эту зыбкую почву при всем своем обаянии. Обухов же просто влетел туда, ни секунды не сомневаясь в том, что для него теперь все дороги открыты. Как выяснилось, и тупики тоже. Но выяснилось это, увы, не сразу.
На первом же деловом собеседовании
Неустроенный интерес Платона устроился наилучшим образом. Как поделить Россию на 8-10 независимых губерний, решат без него, с ядерными боеголовками тоже управятся сами, ну разве что Чубайс подсобит, а Платон Обухов мысленно занят был обустройством собственного двухэтажного коттеджа в лондонском пригороде Ноттинг-хилл, где жилье стоит 2500 фунтов за один квадратный метр. От имени британского правительства ему был обещан номерной кодированный счет, куда фунты будут сыпаться пудами. Потом, правда, о шикарном коттедже не вспоминали. Не знал Платон, что прижимистые англичане, посулив разовый вклад на его счет в размере трехсот тысяч фунтов стерлингов, перевели для отмазки всего тридцать тысяч и тоже думать забыли про этот счет. Платили же аккордно, ежемесячно перечисляя на карточку «Америкэн Экспресс» по две тысячи долларов, хотя в отчетах фигурировала сумма в 7,5 тысячи. Откат нормальный. Бедный шпион чуть не повихнулся умом на самом деле, когда узнал, как беспардонно кинули его джентльмены из Сикрет Интеллидженс Сервис. Лондонские пираньи обгладывали его, как крольчонка.
Мосгорсуд приговорил бывшего российского дипломата Платона Обухова к одиннадцати годам колонии строгого режима с конфискацией имущества за шпионаж в пользу британской разведки. А стратегический мыслитель и правозащитник Герман Обухов стремительно отбыл на ПМЖ в США с целью разработки «Плана спасения» России. Откровенно говоря, «системный либерал» Герман рассчитывал на гостеприимство в Лондоне, но ему сказали, что в истории с провалом лучшего за все послевоенные годы агента в Москве очень много неясностей, поэтому обсуждать лондонский вариант побега не имеет смысла. Еще более откровенно Платона Обухова анонимно сдал Герман Обухов, чтобы работать на МИ-6 монопольно. Когда ему намекнули об этом, возмутился: «Чем я виноват, что этот придурок писал романы из собственной жизни?»
«Почему - писал? Он и сейчас пишет. И никто не знает, что он еще вспомнит в своем очередном романе под названием «Мертвые не молчат». А до этого у него вышел другой роман, который называется «Смерть спишет все». Вы почитайте, Герман Викторович».
«Я все понял, обязательно почитаю», - сказал Герман Викторович. И тут же позвонил метрдотелю ресторана «Токио», чтобы отменить прощальный ужин с московскими соратниками борьбы за правое дело. Коронный аттракцион с кормлением живой пираньи в аквариуме тоже пришлось отменить.
Многое пришлось отменить именитому правозащитнику в видах отсутствия «русского фашизма» в России. Садомазохистский народ не повелся на ложную приманку, а встрепанный главный редактор «Эха Москвы» Алексей Венедиктов забился в истерике: кто посмел отрицать русскую опасность для всего цивилизованного мира?! Это в ответ на утверждение публициста Льва Аннинского, что скоро ислам и Европа будут выступать единым фронтом против России, вследствие чего первой пострадает либеральная прослойка, ибо таково настроение грядущего мирового «халифата». Венедиктов, тряся нечесаными космами, потребовал от Аннинского немедленно назвать имя халифа. Логика этого вырожденца прочитывалась легко: нет халифа - не имеешь права заикаться про халифат. Аннинский оценил конъюнктурное бесстрашие оппонента с неявными масонскими полномочиями, но имени не назвал: «По той причине, что имя халифа узнается последним, когда тебя уже сажают на кол...»