Удар током
Шрифт:
Всё ясно и со школой, принявшей меня без звука со справкой о незаконченном среднем образовании. Я появляюсь на занятиях раз в неделю, что-то записываю. С англичанкой договорился сразу, объяснив свой правильный “оксфорский” тем, что несколько лет жил в детском возрасте с папой дипломатом в туманном Альбионе. Вралось легко, а кто проверит. Хочу договориться с учителями и завучем, чтобы исправно сдавать зачёты по предметам. “Вечёрка” располагалась в почти рядом с домом на проспекте Карла Маркса, 34, в здании бывшего сиротского приюта. Весьма символично, что при советской власти приют превратился в сменную вечернюю школу N 48 при Выборгском РОНО.
Два слова про ПТУ. Весной следующего году выпуск и по распределению возвращаюсь на родной “Русский дизель”, тут и запроса для двухгодичной отработки
Лёва Магизинер пригласил меня в кафе “Север”. В те благословенные времена в к шампанскому подавали охренительно вкусное мороженное “Лакомка”. Я так понял, что разговор приватный и Лёве очень нужный, иначе с чего бы хитрому и прижимистому администратору тащить меня в любимое ленинградцами место, ещё не испоганенное приватизацией и рыночными отношениями. Было противно наблюдать, как Лёва наклонялся к тарелке и чавкая жрал знаменитые блинчики “Аппетитные”. Он обходился без ножа, свёрнутые в трубочку кулинарные деликатесы запихивал целиком в рот, изредка вытирая лоснящиеся жирные губы. Во мне боролся старый, умудрённый и битый жизнью Петрушевский с молодым легкомысленным подростком, не замечающим пробелы в правилах хорошего тона. Я вспомнил, как этот деятель прихватил меня как-то за галстук после выступления и потянув усмехнулся, мол что за прикид, ведь ты не в театре. Обычное хамство, без злобы, всего лишь от плохого воспитания и излишней самоуверенности: ведь он босс! Как тогда, так и сейчас хотелось вмазать ему по морде. Наевшись (нажравшись), Лёва приблизил свои губищи и выдал:
– Дима, я знаю ведь ты фарцуешь, шмотки, сигареты. Я хочу с тобой договориться, мне нужна валюта. Чем больше тем лучше. Любые зарубежные деньги, заплачу выше курса.
Желая хоть как-то задеть наглеца, я с искренней миной начинающего барыги ответил:
– Лёв, а монгольские тугрики подойдут?
– Дурака не валяй! Я серьёзно говорю. Деньги капстран: доллары, фунты, марки хоть немецкие, хоть финские. Твои риски окупятся крепким советским рублём.
Я уже серьёзно глядя прямо в глаза наглому Магазинеру отчеканил:
– Мои риски говоришь? 88-а статья УК РСФСР наказывает за нарушение правил о валютных операциях лишением свободы на срок от трёх до восьми лет с конфискацией имущества или без конфискации, с обязательной конфискацией валютных ценностей. Никогда об этом не слышал.
Магазинер напрягся и зло прошипел:
– Конечно знаю, у нас в стране куда не плюнь, всюду капкан. За фарцовку тоже по головке не погладят. Я тебе сделку предлагаю, а не обсуждать последствия.
– Так ведь если прихватят, то калёным железом вырвут признание: кому продаю и за сколько. Или тебя прихватят менты, та же картина маслом и оба загремим на лесоповал. Это зона интересов КГБ, там ребята серьёзные, а фарцой занимается ОБХСС, можно договориться, избежать тюремного срока. И ещё, Лёва: “то, что знают двое, знает и свинья”.
– Я и не знал, что ты такой подкованный. Про свинью, это хорошо сказал.
– Это не я сказал, а один фашистский генерал, Мюллером звали, не слышал?
Тут меня озарило: Лёва собрался сваливать, что ему до моих рисков? Вторая или третья волна иммиграции, отток народонаселения из совка, естественный процесс, не прекращающийся даже в моём 21-м веке. Можно попробовать, конечно. Тут я задумался. Если прикупать баксы у туристов за два с полтиной, то есть в четыре раза дороже, чем обменивает банк СССР, а продавать по три с полтиной, то прибыль прирастает на рубль с каждого проданного бакса и находится в прямой зависимости от общего количества “зелени”. Но ведь можно поторговаться и прикупить “штуку” или больше, да сбить ценник до двух рублей. Но при таком раскладе срок грозит увесистый, расстрелять не расстреляют, но пятнашку могут отмерить. Нынче скользкая тропинка валютных операций ведёт на скамью подсудимых, это в будущем шагай в банк и меняй сколько хочешь, правда паспорт предъявить попросят. Я оторвался от размышлений знакомых каждому валютчику. Примерять на себя “бабочку” (88 статью), как-то не хотелось.
– Лёва, ты похоже собрался на ПМЖ в Израиль. Я тебя понимаю, историческая родина - дело святое! Но пока ты меня не убедил.
Магазинер, как ему казалось, незаметно оглянулся, затем вперился в меня. Тоже мне, секрет Полишинеля, из совдепии ежегодно валят сотни тысяч, а сколько моих знакомых покинуло Родину, да и я бы мог. И не случилась бы со мной эта история с туннелем времени, а может и случилась… Дальше мозг услужливо выдал речение о промысле божьем, но Лёва вновь открыл рот:
– Может и так, тебе не всё равно? Что-то ты шибко умный сегодня, короче, если согласен, то говори свою цену.
– Ладно, Лёва, будет чего, отзвонюсь. А как же “Феникс”? Так вот всё бросишь?
– А что “Феникс” без меня и брата разучится играть? Найдёте другого организатора. Но я тебя умоляю, никому не слова. В моём молчании можешь не сомневаться. Слишком много поставлено на карту.
Мы посидели ещё немного, откушали главный деликатес кафе фирменное мороженное “Лакомка”. Кстати, вспомнил, что главный конкурент “Севера”, ресторан “Метрополь”, так назвал свои кругленькие лакомые печенюшки. На том и расстались, в конце встречи я поинтересовался: “когда?”, администратор так же коротко ответил: “через год”.
Спустя неделю, я перепродал Магазинеру двести долларов: увяз коготок! Теперь моя мечта приобрести автомобиль стала обрастать дополнительным доходом. Не помню, кажется не упоминал, как мы с дедом ещё весной ездили в совет ветеранов, по иронии судьбы помещение располагалось в здании исполкома Выборгского района, в двадцати метрах от военкомата. Дед прихватил меня, чтобы помочь написать заявление. Самое интересное произошло, когда мы приехали во второй раз отмечаться по льготной ветеранской очереди на машину, и по выходу столкнулись с подполковником Семаковым. Я окликнул его, Евгений Матвеевич не сразу вспомнил собутыльника. Я познакомил своего ветерана с военкомом. Пара общих фраз и выяснилось, что воевали на одном фронте и даже в одной дивизии. Тут включился обоюдный интерес, сослуживцы оживлённо заговорили, вспоминая, как водится в подобных случаях, общих знакомых, про меня казалось забыли. Тут я напомнил о себе и резонно предложил зайти поговорить в ту самую забегаловку, где три месяца назад распивал с военкомом коньяк. Идея была подхвачена, но отложена на двадцать минут: Семаков пообещал быстро решить какие-то вопросы в военкомате и освободиться окончательно. Нам с дедом как раз хватило этого времени, чтобы дойти до винного отдела гастронома и вернуться не с пустыми руками. Деду я поведал о весеннем визите с повесткой на руках, но скромно умолчал о посиделках с возлияниями после работы военкомата.
12. Уже двадцать
Узнал, к своему удивлению, что двадцать очень много. А двадцать плюс шестьдесят пять - две жизни. Две ипостаси. Интересная арифметика. Рос, рос и вдруг старость надвинулась, не успел как следует вжиться и прочувствовать сполна каково оно доживать, опять молодость. Нормально так: меняй что хочешь: не женись на умной, а кольцуйся с богатой; не служи в армии, а поступай в институт; от тюрьмы и сумы не зарекайся, но сделай так чтобы это тебя не касалось. Да, мало ли чего ещё в голову взбредёт. Чу! Может и третье бытие наступит, за ним четвёртое. Всем, кого это касается, скажу так: никогда не жалейте о прожитом и содеянном: и за грехи, и за добро воздастся! Поверьте изгою во времени, проживать заново - кара. И если зациклиться на вечном, то приму как благодать реинкарнацию, но только не этот кошмар. Если когда-нибудь вернусь на участок, то первое, это сожгу злополучный сарай с которого всё началось. Ещё бы бессовестную бригаду электриков запустить в хозблок, путь всех разнесёт далеко назад по их жизням, тогда поймут меня. Да ладно, они-то здесь при чём? Тогда кто? Намекни, Всевышний?