Удар током
Шрифт:
Петрушевский в очередной раз, начал подробно излагать цепочку событий, привёдших его на больничную койку. Поведал о странных сновидениях после выписки, фрагментарному возвращению памяти, спровоцированной изучением автобиографии, зафиксированной на жёстком диске ноутбука. Соболев наклонил голову и внимательно слушал, во взгляде сквозила доброжелательность, порой вспыхивали искорки каких-то своих внутренних переживаний. Петрушевский это чувствовал, мелькнуло состояние дежавю, словно они давно знакомы с этим красивым человеком, ассоциировавшимся больше с учёным нежели с психотерапевтом.
– Меня очень заинтересовала ваша история, уважаемый Дмитрий Сергеевич. Я хочу предложить
– Вот визитка, свяжитесь со мной до конца недели. Поверьте, эти исследования важны, в первую очередь, для вас. Рад был познакомиться, до связи.
Соболев легко поднялся, пожал руку и стремительно вышел. Петрушевский мысленно уже согласился, причём ключевое слово “бесплатно” сыграло ведущую роль. Перед тем, как уйти, Дмитрий Сергеевич поинтересовался у доктора о необычном визитёре. Лидия Николаевна, почему-то приглушённый голосом, загадочно произнесла:
– Вам очень повезло, у Соболева новейшее оборудование и огромные возможности современной медицины. Это закрытый научно-исследовательский центр, можно сказать будущее науки. Узнал про вас, а мы делимся с ними интересными случаями аномалий мозга и явился лично. Надеюсь, полностью восстановят после комы и вернут вам память, до свидания.
В машине озадаченный Петрушевский разглядывал визитку Соболева: “Центр изучения природы времени и пространства при ФТИ им. Иоффе РАН. Генеральный директор Соболев Виктор Сергеевич”, телефоны, факс, электронный ящик. Ни адреса, ни веб-сайта.
– И чего там, - поинтересовалась жена.
– Что за человек это Соболев?
Светлана Петровна резко свернула с Приморского проспекта на Западный скоростной диаметр. Машина прибавила газа и стремительно понеслась по автомагистрали в сторону трассы Скандинавия. Почти пустая дорога располагала к быстрой езде, в будний ноябрьский день машин мало. Петрушевский в который раз пожалел, что до сих пор не может вести семейный Хендай “Санта Фе”: атрофированные мышцы ног слушались плохо. Ездить на восстановительные процедуры, Петрушевский считал делом затратным и не нужным, а лучшая практика для полноценной работы конечностей - нагрузки на участке.
– Красивый такой мужик, тебе бы понравился. Седой, импозантный, энергичный, золотая оправа, одежда из дома моды, а ведь не молод: где-то за семьдесят, на мой взгляд. Буду соглашаться, самому интересно: во-первых халява, во-вторых какие-то инновации, чуть ли не технологии будущего и восстановление памяти. Ты знаешь, мне он показался знакомым, может и пересекались. Эта чёртова заснувшая память, будь она неладна!
Машина мчалась по шоссе. Петрушевский чувствовал, что грядут перемены, которые привнесут в его потревоженную старость новую живительную струю и радикальные перемены.
4. Центр изучения проблем природы времени
Заснувшая память не торопилась просыпаться. Пёстрые отрывки сновидений не хотели складываться в целостную картину, видения были без начала и конца. Снились отрывочные картинки то школы, то армейских будней, лагерных поверок, завода, сына, собак, дворца бракосочетания - бессистемная вереница образов и событий. Петрушевского донимало отсутствие стройной концепции и связной последовательности, хоть и отдавал отчёт: к снам-то какие претензии, то тема для сомнолога. Эти обстоятельства множили утренние головные боли и общее недомогание, появившееся после выхода комы. С этими жалобами Дмитрий Сергеевич собирался на встречу с Соболевым. Он позвонил ему и дал согласие на обследование в НИИ изучения проблем природы времени и пространства. Директор был так же вежлив и приветлив:
– Дмитрий Сергеевич, мне бы хотелось, чтобы вы легли в наш стационар на несколько дней, так удобней и нашей лаборатории, да и вам каждый раз тащиться в за полторы сотни километров не придётся. Услуги, как обещал, бесплатные, возьмите только паспорт, страховое свидетельство и полис обязательного медицинского страхования. Так же что-нибудь из сменной одежды: тапочки и всякие мелочи, книги, планшет, зубную щётку. По времени - максимум неделя. За этот период попробуем вернуть вам память и восстановить нарушение мышечного тонуса. И ещё, вы упоминали о вашем автобиографическом романе, не могли бы текст скопировать на носитель и захватить с собой. Теперь запишите адрес центра.
Петрушевский передал разговор жене:
– Свет, одного не могу понять, чего директор со мной так возится, словно важной персоной какой. К заторканому терапевту надо очередь отстоять в поликлинике или три тысячи отвалить платному специалисту и то по записи, ведь так ты рассказывала? А тут в закрытый центр без протекции и бесплатно!
– Сама голову ломаю. Должно быть ты, Петруша, особенный такой. Соглашайся, хуже не будет. Ждали тебя из больницы три месяца, подождём ещё неделю. Ой, Петя, только сейчас вспомнила!
– она испуганно воззрилась на мужа, мысленно кляня себя за дырявую память.
– Когда тебя увезла скорая, тогда летом, ходила потерянная по участку потом зашла в хозблок и посмотрела на этот ящик с всякими электрическими штучками, там ещё счётчик висит.
– И что, - удивился Петрушевский, - это мне смонтировал… не помню, как зовут, но его телефон должен быть забит в трубку. Электрик приезжал несколько раз. Привозил схему, закупал детали, монтировал, теперь не надо выключать генератор, когда подают напругу на линию. Очень удобно, всё срабатывает автоматически. Видишь, это запомнил. Так в чём дело-то?
– А в том, что время на счётчике остановилось на моменте, когда тебя долбануло током!
– Как это? Там электронное табло на строенной батарее. Не может быть такого! Пойдём посмотрим.
В сарае привычно гудел трансформатор, время на табло остановилось на 12:47, дождались, смены показаний даты, аналогичные замершие цифры: 09 - 06 - 16.
– Чепуха какая-то, так не бывает. Когда память восстановится, вызову мастера, пусть проверит избирательную электронику, расход показывает, а время и дату - нет. Ладно, потом разберёмся, а сейчас пора ехать в город.
В Санкт-Петербург долетел на скоростной “Ласточке”, от железнодорожной платформы на маршрутке до метро Политехническая. Людской поток вынес его на Тихорецкий проспект. Петрушевский поправил ремень сумки на плече и неуверенно топтался на месте. На улице было зябко и неуютно, Петрушевский озирался, но ничего не узнавал. Достал шпаргалку от Светланы Петровны с расписанным маршрутом от Ландышевки до улицы Курчатова. А ведь, со слов жены, бывал в этих местах неоднократно. Пока добрался до проходной, где на него был выписан пропуск, замёрз основательно. Это был старый корпус бывшего “Убежища для престарелых неимущих потомственных дворян”, после революции переданного институту Иоффе. Петрушевский шёл по коридорам, высматривая нужную дверь. В кабинете директора было тепло и уютно, Соболев пригласил к столу, затем вытащил из сейфа файлик с бумагами.