Удар током
Шрифт:
Первый запуск увенчался успехом: свинка по имени Маруся вернулась живая и невредимая. Тут же поставили новый эксперимент, привязав к лапке животного бирку с её именем. Маруся канув на несколько минут неизвестность, возникла в пластмассовом кубе уже без записки, что позволило учёным сделать вывод об особенностях временного пространства и зафиксировать этот факт в отчёте. Рассчитать скачок по времени и скоординировать точку прибытия, пока представлялось лишь теоретически. Лаборатории недоставало приборов, которые могли изготовить по спецзаказу, а это опять проблемы и задержки. Доос вздохнул и обращаясь к Соболеву подытожил:
– Ну что, Виктор Сергеевич, весомого результата добились. Скажем так, полёты “в космос” прошли успешно,
В кабинете, Генрих Иванович самодовольно ухмыльнулся, открыл сейф и извлёк папку с чертежами. Протянул Соболеву.
– Знакомьтесь, мои разработки по координации и расчёту энергии импульса и выброса в пространство. Простите, раньше не решался представить вам, уж очень всё было неопределённо и сыровато. Теперь, мне кажется, можно взяться за решение главной задачи. Что скажете?
Соболев просматривал схемы, страницы с расчётами и формулами, сводные таблицы. Из глубины подымалась волна восторга, как просто и красиво. Виду не подал, после паузы стал задавать вопросы, всё больше убеждаясь в правоте начальника лаборатории. Наконец, протянул руку и радостно произнёс:
– Здорово, Генрих Иванович! Этот промежуточный генератор может решить проблему. А накопитель больше не нужен?
Дальше дискуссия приняла узко направленный характер. Когда Соболев вышел из кабинета, в голове пульсировала мысль: “Почему не я? Ведь додумался, ходок налево. А давно ли называл мои предложения неосуществимыми, взял сам и решил”. Ладно, пора ехать на “вторую работу”. Позвонил Серебрякову, коротко доложил сегодняшних результатах. Полковник обрадовался.
– Давай, Витя, подтягивайся у меня тоже новости. Выезжай прямо сейчас, жду.
Большой дом встречал мрачной громадой. В проходную входил вместе с знакомыми сотрудниками смежного отдела. Быстро поднялся по знакомым ступеням, ощущая привычный дух казённого учреждения. Это специфический запах, который не перепутаешь ни с чем, напоминал атмосферу в тюрьме Кресты, где Соболев несколько раз бывал по служебной необходимости. В кабинете Серебрякова накурено. Хозяин поднялся навстречу и крепко пожал руку. В глубине души Николай Трофимович гордился выбором сотрудника. За три года работы убедился, что старший лейтенант движется в нужном направлении, правильно оценивает деятельность подразделения и его задачи. Быстро учится премудростям профессии, всегда готов к выполнению заданий, а если надо подключится к общим функциям КГБ, таким как борьба с национализмом, инакомыслием, преступностью и антисоветской деятельностью. Парень на своём месте, хоть и нелегко совмещать такие разные вещи, как науку и госбезопасность.
– Значит говоришь, есть скачок в пространство и возвращение? А координирование по дате и времени?
– Как раз об этом говорили сегодня после испытаний с Доосом.
– Соболев мысленно прикинул, стоит ли говорить о революционных наработках полковнику, решил повременить.
– Есть идеи, Генрих Иванович, готовит заявки для следующего этапа работ. Смежники частенько тормозят, вы же знаете. Но в Москву можно смело докладывать, что прибор действует как на исчезновение объекта в пространстве, так и возвращении. Сказать по правде, не терпится проверить на человеке, чтобы понять условия в которых оказывается испытуемый.
– С этим торопиться не будем. Когда будете готовы, своё слово скажут врачи, а там можно рискнуть. Витя, в очередной раз предупреждаю - сам не вздумай! Ты нужен здесь и рисковать тобой я не имею права, - лукаво улыбнувшись, Серебряков добавил, - может нашего немца испытаем?
– Этот согласится, не сомневаюсь.
Соболев почувствовал сарказм и имеющие какие-то особые, неведомые ему основания Серебрякова, так говорить о начальнике лаборатории. Мелькнуло: а ведь я не одинок в своих “симпатиях” к нашему бабнику. Шеф знает наверняка, но тут не ханжество, какие-то другие мотивы? Отвлёкшись на миг, тут же переключился на полковника. Тот продолжил:
– Дело вот какое. Во-первых нашли лесного затворника, помнишь по делу Панкратова? Пригласили для беседы, тот ни в какую, попробовал спрятаться в своём лесу. Но наши коллеги ловкие, прихватили жёстко, мол коли решил бегать от нас, значит за душой недоброе держишь и оформили задержание. Решается вопрос отправлять к нам или ехать в командировку для беседы. На месте правильно опросить не смогут, да и не поймут. Во-вторых нашёлся ещё один попаданец, физик Зуев Валерий Игнатьевич, этого допросить не получится по причине смерти. Черепно-мозговая травма. Похоже выпал тогда из поезда или помогли. Труп опознан, пролежал в яме под откосом, первый раз искали халатно и пропустили разгильдяи линейщики, что с них взять с ментов областных. Теперь это дело местной уголовки, нам же зафиксировать факт и вычеркнуть из списка разыскиваемых попаданцев. Ну, что хочешь развеяться да прокатится в Вологодскую область?
– А почему бы и нет? Вологодчина, русская зима. К новому году вернусь.
– Вот и договорились. Он там сидит по формальному поводу за бродяжничество в УВД административного центра Липин Бор. Сейчас отзвонюсь и отменю этапирование. Подожди, выпишу командировочное направление и дуй в бухгалтерию.
14. Трещина
В поезде Соболев расслабился. Успокаивающий перестук колёс, отложенные заботы вдали от лаборатории и Конторы, навевают приятные мысли о двухдневном ничегонеделаньи. Отдохнуть от работы можно, от мыслей никак. Размышляя о своём месте в ОЛИБЕ, Виктор Сергеевич стал подумывать о месте в кабинете Дооса, пора поменять казённый стул, а с ним и начальника на удобное персональное кресло. Почему бы и нет? Он работает в системе четвёртый год, своих прикладных знаний, помноженных на опыт сотрудников и помощь коллег по службе, вполне хватит, чтобы добиться ощутимых результатов в ближайшие год-два. Генрих разменял пятый десяток. Аморального начальника пора перекинуть на другой фронт работ или оформить на пенсию как действующего военнообязанного. Тут, правда, надо уточнить по какому ведомству проходит руководитель ОЛИБ, но это не моё дело, захотят, найдут выход - незаменимых нет.
Липин Бор, громко именуемый административным центом, на самом деле село с населением чуть больше двух тысяч. В одноэтажном здании УВД, Соболеву выделили кабинет начальника. Привели лесника, больше напоминающего лешего, нежели работника государственной охраны. История Новикова, как выяснилось, полного тёзки Соболева, его ошарашила. “Лесник” прибыл в прошлое из 2000 года. Программист, электронщик и золотых дел мастер, работал в закрытом НИИ академгородка Новосибирска, куда попал по распределению после окончания ленинградского политеха. Он много лет работал инженером, обзавёлся семьёй и числился опытным сотрудником. Последние годы, Новиков, разрабатывал устройство под условным названием “концентратор”. Во время испытаний, что-то пошло не так и Новиков перенёсся в 1965 год. Очнулся на малой родине в Липином Бору двадцатипятилетним молодым человеком. На этот момент из прямых родственников никого не осталось: когда-то, вся семья погибла при пожаре, а его, единственно выжившего, отправили в детский дом. Места знал прекрасно, до трагедии много времени проводил в лесу с отцом, который действительно числился штатным сотрудником лесничества.
– Я здесь никто - бомж без документов и прописки. Убежал в лес, Подальше от глаз людских. Там и осел. Обо мне конечно знали, участковый приходил, я пытался рассказать свою историю. А тот махнул рукой, приняв за блаженного, не поверил.
Соболев разглядывал попаданца, сейчас его меньше всего интересовало настоящее “лесника”, а вот его будущее сулило немало сюрпризов. Непринуждённо задал вопрос:
– Я вам верю, а скажите Виктор Сергеевич, вы помните схему прибора, технические подробности, цель задания?